Лев Правдин - Море ясности

— Какипусти…

Вдруг он почувствовал, что ничего не чувствует, ни стула, на котором сидит, ни самого себя; как будто он летит на Луну и находится в состоянии невесомости…

Утром Володя хотел подняться, но не смог. Голова вдруг стала такой тяжелой, что ее невозможно было оторвать от подушки. Он закрыл глаза и подумал, что это все ему, наверное, снится, что он сейчас проснется и все будет хорошо.

Как во сне, он слыхал голос Венки Сороченко, и даже он сам как-то мелькнул в дверях, тоже будто сквозь сон. Володя представил себе, как все ребята сейчас усаживаются в автобусы, все, кроме него. Он закричал: «Ребята, что же вы меня покидаете?», хотел встать, но не смог. От горя и обиды он заплакал.

Мама положила на его лоб холодную руку и что-то спросила. Володя ничего не ответил.

Пришла докторша и сказала, что Володя, наверное, простудился. Она не велела ему вставать с постели.

А через три дня ему стало больно глотать, и оказалось, что у него такая болезнь, о которой никто еще и не слыхал: свинка.

Володя сначала испугался, потому что щека у него начала очень быстро опухать и наползать на нос. А нос под нажимом щеки подался в сторону, но тут начала пухнуть вторая щека и нажала с другой стороны нос. Теперь он очень смешно торчал среди блестящих надутых пузырей.

Это даже понравилось Володе. Он только жалел, что все его друзья уехали и лишили себя удовольствия увидеть человека с таким необыкновенным лицом.

Ну, а мама, конечно, то и дело говорила:

— Не торчи у окна. Застудишь опухоль, и у тебя останется такое лицо навсегда.

Смешно: лето, а она говорит — «застудишь».

Все-таки ему удалось показаться. Увидел его Васька Рыжий. Он был очень рыжий. Весь рыжий с головы до ног. Даже на коленках у него были ярко-рыжие пятна веснушек.

Огненные свои лохмы он стриг, оставляя впереди задорный чубчик. Замечательный у него был носик. И по форме, и по окраске он напоминал молоденькую репку, только что выдернутую из сырой земли и еще не обмытую. Летом на этой репке всегда появлялись розовые проплешинки и беленькие завитушки облупившейся кожицы.

Он старше Володи, но теперь они будут учиться в одном классе, потому что Ваську оставили в третьем классе на второй год.

Володя не дружил с Васькой. Нехороший он человек. Барыга. Это значит барышник, на базаре торгует. Его отец делает всякие рамочки, полочки, а главное, рисует ковры. Весь этот товар он продает на базаре, а Васька ему помогает.

Вот и сейчас Васька бежит на базар. Он очень торопится. Он так летит по улице, что его длинные и широкие шаровары, держащиеся на веревочке, перекинутой через плечо, раздуваются, как черные пиратские паруса.

Майка на нем тоже черная. У него все черное, даже нижнее белье. Это мачеха так придумала — выкрасила всю его одежду в черный цвет, чтобы грязь была не так заметна и чтобы реже стирать.

И выгоревшая майка, и шаровары, и даже волосы у него вечно испачканы лаком и разноцветными красками.

Он тащит связку фанерных рамочек, нанизанных на веревочку, как бублики. Рамочки покрашены теми же красками, что и Васька.

Увидев в окне Володино распухшее лицо, он мгновенно остановился. Фанерная связка с треском ударилась о его спину. Рыжий чуб растопырился, как иголки на спине испуганного ежа.

— Вовка, это кто? — спросил он, не доверяя своим глазам.

— Это я, — прохрипел Володя.

— Врешь!

— Ну вот еще…

— Ты надулся. Открой рот.

Замирая от гордости, Володя приоткрыл рот, хотя это в его положении было сделать нелегко.

Убедившись, что обмана тут нет, Васька завистливо Произнес:

— Вот это портрет! Лихо как у тебя получилось. Это у тебя отчего? Мне, понимаешь, сейчас некогда. Батька дожидается. Я потом в окно стукну, ты подойди. Мне еще посмотреть охота.

Уходя, он все время оглядывался, показывая в знак восхищения большой палец и кричал:

— Знакомых ребят с другой улицы приведу. Они тоже посмотрят. Сдохнут от зависти!..

Васькиного отца зовут Капитон, а фамилия у него совсем смешная — Понедельник. Соседями они стали недавно. С прошлого года.

Валерий Ионыч говорит, что такие люди отравляют воздух.

И в самом деле, Капитон, такой запашистый, что около него трудно дышать. От него всегда пахнет прокисшим клеем, вчерашней водкой, луком и почти всегда сегодняшней водкой. Кроме того, он курит необычайно злобные сигареты, отчего всем окружающим хочется чихать.

А потом Володя понял, что Ваоныч говорил не о пронзительном Капитоновом запахе, а про его изделия и особенно ковры. Это они отравляют чистый воздух.

Он рисовал деревья розовой и голубой краской. Они, эти деревья, были похожи на клубы пара или на капустные кочаны. Он малевал красавиц, прикрывающих свои желтые тела длинными извилистыми волосами, и лебедей, которые плавали в круглом озере тупо и безжизненно, как ковшики в кадушке.

Нет, он даже не рисовал. Володя часто наблюдал, как Капитон создает свои ковры. Он накладывал трафарет — картонный лист с дырками — и мазал большой кистью. Там, где была дырка, на полотне оставалось пятно, какая-нибудь деталь картины: крона дерева, окно в замке или клюв лебедя.

В заключение Капитон вручную «доводил» ковры: тупой кистью густо наляпывал желтые и красные цветы, подрисовывал красавицам черные коровьи глаза, с такими жирными ресницами, что глаза делались похожими на двух обожравшихся жуков-плавунов.

Васькина мать умерла, и теперь у него мачеха. Молодая она или старая, Володя так и не мог понять. Сонная какая-то и очень ленивая. Нигде не работает и только по воскресеньям ходит с мужем на барахолку продавать его изделия.

А так целыми днями или спит, или оденет ситцевый цветастый халат и сидит у окна. Смотрит, что на улице делается. Она любит грызть семечки. Лениво шевеля пухлыми и какими-то расплывчатыми губами, она выталкивает мокрую шелуху, которая долго держится на губах и на подбородке, прежде чем упасть. Зовут ее Муза. Муза Демьяновна! А Васька, когда рассердится и если она не слышит, зовет ее — Мурзилка.

Когда подходит время обеда, она зовет Ваську и слабым, будто сейчас умрет, голосом приказывает:

— Сбегай в гастроном. Отец скоро придет.

— Сама-то не можешь, — отзывается Васька.

— Вот отцу скажу.

— А говори. Я сам скажу, что ты целый день спишь.

— Ну, кому я говорю, — визгливо кричит мачеха, так, что подсолнечная шелуха летит во все стороны.

Они пререкаются до тех пор, пока не приходит Капитон. Ну, тут начинается! Выругав жену всякими словами, он ловит Ваську, гоняя его по двору, как курицу.

Поймав, он зажимает его голову между колен и не спеша отстегивает ремень. Васька не вырывается и не кричит. Он знает, что все это бесполезно. Он только плачет, повизгивая, как щенок, и в то же время сморкается в отцовские брюки. Отхлестав сына, отец бросает ремень и освобождает Васькину голову. В ту же секунду Васька бойко, как петух, взлетает на забор и, подтягивая штаны, начинает ругать отца.