Яков Арсенов - Тринити

— Значит, во всем виновата Дебора с ее гиперприлежностью? — спросил напоследок Прорехов.

— Нет, виноват я, — взял на себя ответственность за взрыв в прошлом компании Артамонов, — я не мог позволить, чтобы рядом с Деборой, которая полностью отдает себе отчет в том, чем занимается, ходили два пофигиста и говорили: это мои журналисты, это моя редакция, это моя типография. Ведь мы говорим как, вслушайся наши журналисты, наша редакция, наша типография! Работать, так работать.

Невдалеке от преисподней бани высилась огромная металлическая пирамида. Местные поговаривали, что она закрывает пуп земли, или, говоря научно, ее геомагнитный центр. Через пирамиду пролегали все окрестные туристические маршруты. Квелые туристы прислонялись округлыми животами к теплым граням пирамиды и получали энергию напрямую из космоса. Никому и в голову не приходило узнать, кто и зачем построил эту пирамиду. Коренное население кивало то на военных, то на синоптиков, а то и на Академию наук. Очевидно было одно — пирамида вписывалась в ландшафт, как природный объект.

— Эти озера — самые чистые на земле, — сказал Артамонов.

— Даже электричество ощущается, — согласился с ним Макарон.

— Но почему наши умники хотят пустить скоростную магистраль именно здесь? — воспалился Прорехов. — Как будто для прогресса нет другого места!

— Какая разница, где отмывать деньги, — рассудил Артамонов.

— Дураки! — признал аксакал.

И посыпались в озеро, сотрясая криками бескрайний аэрарий. Брызгались, развлекая Дебору, катающую туда-сюда детскую коляску, и кувыркались перед самым носом Ульки, понуждавшей Бека вынимать из воды брошенную палку. Если снаряд улетал далеко, то доставать его приходилось Макарону, потому что Бек в гробу видал заплывать за буйки. Всем этим глупым упражнениям Бек предпочитал заначенный под кустами нарезной горчичный батон с прокладкой из сала.

Выполнив в очередной раз команду «апорт», Макарон отряхнулся от воды и ткнул пальцем в небо, указуя на объект голубого света. Подавая знаки якобы сидевшим там существам, он удивлялся, почему никто не видит столь отчетливо различимую точку.

— Да вот же, прямо над нами! Эх вы, куриная слепота! — Макарон переживал, что больше никто не может разделить с ним радость созерцания. — Я их шкурой чувствую! — метался он по берегу. — Все эти объекты появляются сразу, как только их хоть как-то поминают в разговоре. Вот видите, не успели мы обсудить пирамиду, как они тут же нарисовались. Они нас пасут. Меня, по крайней мере, точно. Эти товарищи, — Макарон ткнул изгрызенной палкой в синеву, — однажды чуть не похитили меня. Тоже случай наполз — сдавали мы зачеты по воздухоплаванию на шаре. Ну вот, надули материю, сели в этот гондон…

— В гондолу, — поправила Дебора, словно работница обллита.

— Так вот, — продолжал аксакал, согласившись с правкой, — втащили мы туда поклажу, недельный запас мураша взяли — муравьиный спирт так называется в летной среде — вдруг не вернемся. И стали взлетать. Неожиданно хоп рывок, и все посыпалось. Ну, думаем, влипли, не успели ощутить полета — и сразу в могилу. А это сержант, мудак, забыл веревку отвязать. И болтаемся мы на одной отметке, а нагреватель ревет, шар рвется вверх — того и гляди разлетится на куски этот гондон…

— Эта гондола, — поправила Дебора.

— Ну да, я же и говорю — разлетится на куски. Не перебивай, а то канву упущу, — отстранил Дебору аксакал и продолжил: — «Руби веревку, а то этот оторвется!» — кричу я сержанту, а он не слышит ни хрена! Но, слава богу, в конце концов допетрил, отвязал. И нас как кинет в небо! Прямо за облака! Словно из катапульты. И понесло! Вдруг конфорка — хлоп и погасла! Я кричу напарнику — скидывай лишнее! А он орет — у нас, мол, кроме тебя, ничего лишнего, — и к краю меня подталкивает! Тут нас потащило вниз, по отвесной глиссаде прямо на нефтяные вышки! Никогда таких страшных вышек не видывал… Не успел я глаза закрыть — и со всего размаха мы как трахнемся этим… посмотрел Макарон на Дебору.

— Гондолой, — упредила Дебора.

— Ну да, этим… как трахнемся прямо об отроги! — справился с собой аксакал. — А концовку не помню — отшибло. Наутро подобрали нас, вытащили из-под этого…

— Из-под этой… — опять успела Дебора.

— Ну да, из-под этой… — Макарон понял, что больше выразиться не дадут, и на прощанье опять взялся за свое. — Сидим мы, ни живы, ни мертвы. Но напарник не сдался, заплел прутьями этот свой… и через месяц снова позвал меня в полет. И знаете, что я ему сказал?

— Знаем! — запричитали Улька с Деборой, затыкая уши.

— Ну, а в какой же момент тебя чуть не похитили? — спросил Артамонов.

— Откуда я знаю?! Я без сознания был! — развел руками Макарон. — Моим коллегам пришлось конвульсиум собирать, настолько мы были сложны в болезнях после этой падучей истории.

По уверению Макарона, одинокий летающий объект всю ночь провисел над пирамидой, почти касаясь вершины. Длинным луженым шлангом он припадал к пирамиде, как к роднику. Возможно, соображал Макарон, пирамида установлена инопланетянами и играет роль зарядного устройства для летательных аппаратов.

В предрассветной мгле Прорехов отправился на рыбалку. Но не рыбу он любил. Что поделаешь, любил он, насаживая по дороге червя неверной рукою, на ощупь подойти к берегу и с дрожью в членах приступить к похмельной зорьке. Добрался Прорехов до акватории, а воды нет — один глей. Ба! Откуда он мог знать, что ведомство Фомината затеяло спуск воды из озера под установку опор высокоскоростной магистрали именно в эту ночь и именно в этом национальном парке.

Долго шлепал Прорехов в потемках, останавливался, щупал грязь — воды и близко не было. И в горячке, сев передохнуть, напоролся копчиком на кованый сундук. Взломал его — а там дюжина бутылок. Неожиданная удача развеселила его. Он откупорил одну бутылку, попробовал, открыл еще. Вино оказалось на редкость съедобным. Такая удача!

Отсутствие Прорехова в лагере было обнаружено, когда уже совсем рассвело. Улька засекла его согбенную фигуру посреди пустынной абиссали с помощью своего дальнобойного объектива. Она решила поснимать для себя и напоролась на живого человека. Сквозь оптику хорошо просматривалось, как Прорехов, словно грабарь в могиле, с увлечением копался в земле. Чтобы разобраться, что он там делает, была срочно отправлена экспедиция во главе с Беком.

Когда спасатели приблизились, непочатых бутылок в сундуке почти не осталось.

— Что это ты тут нашел? — насторожился Артамонов.

— Вот, чернила кто-то посеял, — еле вымолвил Прорехов.

— Погоди, — тормознул его Артамонов. — Здесь что-то старинное. А ну, дай посмотреть!

— Нечего там смотреть! — оттолкнул его веселый Прорехов. — Вино как вино!