Дуглас Коупленд - Мисс Вайоминг

– Приведите хоть одну причину – почему я должна пойти вам навстречу, – презрительно отреагировала она.

Джон на мгновение задумался и вспомнил, как Ванесса рассказывала про двоемужество Мэрилин. Как звали того, второго? Он вспомнил и выпалил:

– Дюрану Дешенну хотелось бы, чтобы вы были рядом со Сьюзен!

Мэрилин судорожно вздохнула, лицо ее, утратив всю суровость, на мгновение помолодело, и Джон явственно увидел, какой она когда-то была красавицей. Она неуверенно проковыляла к нему, словно идя по колеблющейся доске. Они с Джоном вышли наружу и сели рядышком возле трансформаторной будки и какого-то колючего кустарника.

– Знаете, однажды я почувствовал, что надорвался, – сказал Джон. Мэрилин кивнула. – И без работы мне тоже приходилось сидеть. – Она снова кивнула. – Но самое главное, мне не с кем было поужинать в половине седьмого вечера, – сказал он. – И это было самое ужасное для меня: закат, половина седьмого вечера и ужин в одиночестве.

Сьюзен, Рэнди и Дрима собрались возле фургона. Айван все еще сидел в машине и говорил по-японски. Райан и Ванесса деликатно отвернулись от Джона с Мэрилин, но по-прежнему ловили каждое слово, и Джон шикнул на них, как на детей, которым давно пора спать.

– Райан, может, принесешь Мэрилин чашку кофе? Ванесса, не могла бы ты притащить из машины мое пальто?

Когда они уходили, Райан шепнул Ванессе: «Прямо на Оскар», и Ванесса хихикнула. Через минуту они вернулись.

– Выпейте немного кофе, – сказал Райан. – Сразу станет легче.

Он вложил в руку Мэрилин бумажный стаканчик с горячим кофе.

Джон подошел к Сьюзен, которая держала свое дитя за лодыжки вверх ногами. Налетел холодный ветер, и Джон застегнул куртку.

– Кажется, сто лет прошло после нашей недолгой прогулки, верно? – сказала Сьюзен и с улыбкой посмотрела на Джона.

– Тысяча.

Рэнди и Дрима, явно чувствуя себя лишними, поспешно попрощались и удалились вместе с собаками.

– Так как тебе это удалось? Я имею в виду найти мою мать? Я была здесь, в Вайоминге, и просто сходила с ума. Не спала почти двое суток. Как ты хотя бы узнал, что я ищу ее?

– Никак. Я искал тебя. – Он сел рядом со Сьюзен. – Немного везения, немного интуиции. А потом к делу активно подключилась «Гавайская криминалистическая лаборатория», которая работает только на пять с плюсом. – Он указал на Райана и Ванессу. – Никогда не переходи этой парочке дорогу. Они такие умные, что у них даже дерьмо с извилинами.

Сьюзен перевернула Юджина-младшего и прижала к груди, по-прежнему улыбаясь Джону.

– С мамой никогда не соскучишься, это уж точно. Эй, знаешь что? Я раздобыла номер твоего домашнего телефона.

– Правда? Когда?

Сьюзен все рассказала Джону.

– Ты просто сфинкс. – Джон повернулся и посмотрел на Юджина-младшего, который играл с камешками слева от него. – Сколько лет исполнилось…

– Юджину.

– Юджину?

– На прошлой неделе исполнилось два.

– Ты не хочешь поговорить с матерью?

– Думаю, надо. – Сьюзен схватила Джона за руку. – Раз уж тебе так хочется, то пойдем со мной, сам все увидишь.

Вдвоем они подошли к Мэрилин, у которой был потерянный вид, она напоминала морскую птицу, искупавшуюся в нефти. Сьюзен собиралась что-то сказать, начала было и прервалась. Сразу стало понятно, что ей и не нужно ничего говорить.

– Прости меня за эти конкурсы, – еле слышно шепнула Мэрилин.

Сьюзен громко простонала, выпустив из легких воздух и стресс.

– Послушай, мам, – сказала она, – если я когда-нибудь услышу от тебя хоть слово о том, что моему парнишке надо сделать прическу, что он должен ходить в спортивный зал, чтобы развить крепкие плечи, или хотя бы что ему надо помазаться «Клеросилом», то я перестану приглашать тебя на Рождество, договорились?

Мэрилин вздохнула.

Сьюзен с Джоном вернулись к мини-фургону и сели рядом с ним, Сьюзен взяла Юджина-младшего на колени.

– Я попросила номер твоего телефона у приятеля из «Режиссерской гильдии». И уже собиралась позвонить, как моей матушке вдруг моча в голову ударила.

Она сладко зевнула. Джон подобрал кусок картона и стал развлекать Юджина, пряча лицо за этой картонкой и выглядывая из-за нее.

– Я не умею играть в кино, – сказала Сьюзен.

– О боже, с чего ты это взяла? – фыркнул Джон.

– Не хочу, чтобы ты забивал голову моими проблемами, – улыбнулась Сьюзен, – и думал, что можешь спасти меня, взяв на ведущую роль в какой-нибудь твой фильм. Я паршивая актриса. Это правда.

– Ты можешь брать уроки и…

– Стоп. Я не хочу быть актрисой. И никогда не хотела. Все случилось само собой. Я хочу, чтобы моя жизнь изменилась, но не в этом направлении.

– Так, значит, ты хочешь измениться? – Джон постарался, чтобы этот вопрос прозвучал как бы вскользь.

– Ну да. А ты?

– Как насчет того, чтобы я остановился, если остановишься ты?

– Ты думаешь, что сможешь?

Джон задумался. Ветер крепчал.

– Взгляни на нас, – сказал Джон. – Мы как два клоуна, которые отправились через Ниагару в бочонке.

Сьюзен закрыла лицо руками и сказала:

– О боже, моя мать… никуда от нее не деться.

Айван закончил разговор и незаметно подошел к Джону и Сьюзен как раз в тот момент, когда их руки встретились.

– Джонни, они в Нагасаки просто все отпали от «Суперсилы».

– Айван, это Сьюзен. Сьюзен, Айван.

Джон и Сьюзен беззаботно держались за руки.

– Слушай, Джонни, почему бы мне не загрузить всех в нашу машину и не отвезти обратно в Лос-Анджелес?

Глаза Сьюзен были такие же бездонные и широко распахнутые, как кобальтово-синее небо.

– Ладно, – ответил Джон.

Сьюзен села за руль мини-фургона, а Джон запрыгнул внутрь и, подхватив Юджина-младшего, устроил его у себя на коленях. Сьюзен включила зажигание, и фургон тронулся.

Оглянувшись, Джон увидел недоумевающие лица и Айвана, который готовил набросок сценария на следующие шесть часов.

Сьюзен, несмотря на усталость, уверенно вела машину. Все трое мчались по плоской равнине, и никто из сидящих в фургоне не знал, куда они направляются, – они знали только то, что едут куда-то оттуда, где были прежде.

Юджин-младший уснул на коленях Джона. Джон смотрел в окно. Снаружи тянулась изгородь из колючей проволоки, мелькнул дорожный знак «Омаха 480», и еще Джону показалось, что он увидел глаза какого-то животного.

Он посмотрел на отражение Сьюзен в темном оконном стекле. Джон вспомнил, как однажды на съемках накричал на оператора, который, по его мнению, был дальтоником. Во время перерыва Джон пошел к бутафорам и принес кусок блестящего черного пластика. Он дал его оператору, и тот спросил: «Зачем это?» – «Так обычно делали художники-импрессионисты, – ответил Джон. – Всякий раз, когда они были не уверены в правильности выбранного цвета, они смотрели на его отражение в черном стекле. Они думали, что единственный способ узнать истинную природу предмета – это посмотреть на его отражение в чем-нибудь темном».