Владимир Романенко - Жди, за тобой придут

— А у тебя есть короткое имя? — тихим голосом спросила она наконец.

Костя едва совладал с нахлынувшими эмоциями.

— Есть. И не одно… Но тебе их не выговорить. Во фламандском и голландском языках нет смягчения некоторых согласных.

— Я хочу попробовать… Пожалуйста!

Только крепкие нервы и железная воля уберегли Костю от того, чтобы прямо тут же не заграбастать эту сказочную принцессу в охапку и не впиться горячим, дикарским поцелуем в её пухлые, нежные губы. На рефлекторном уровне помогла, видимо, также память о латиноамериканце, болтавшемся где-то неподалёку.

— Кось-тя, — тщательно выговаривая каждую букву, по слогам произнёс он.

— Костья, — повторила девушка и, разумеется, ошиблась.

— Нет! Смягчается «с», а за ней «т», после чего последняя гласная произносится без «й» впереди: Кось-тя.

— Костиа, — на пределе фонетических возможностей выдала бельгийка и кокетливо засмеялась.

— Ах, вот они где! — послышался громкий возглас откуда-то из темноты.

«Блин, ну, какого чёрта?!». К ним навстречу весело топали Жаклина и Флорис.

— Вы не поверите! Мы сейчас только от Николая. Он там такие чудеса творит! — бурля энтузиазмом, точно депутат перед выборами, сообщила пловчиха.

— У Жаклины тик прошёл!

— Как прошёл? — изумилась Эвелин. Было видно, как она тщательно старается погасить приступ досады, вызванный появлением этой парочки.

— А вот так! — засверкала счастьем пловчиха. — Миша сказал: «бохирсон!», поколдовал, обкурил меня сибирскими благовониями, дал сто грамм заряженной водки, и всё, больше эта гадость меня не мучает.

«Ну, по крайней мере, почему ты такая весёлая, нам теперь понятно», — подобрел от этого сообщения Костя.

— Поздравляю! — сказал он вслух.

В этот вечер, до отхода ко сну ему и Эвелин так и не представилось больше случая поговорить наедине. Полчаса ушло на хозяйственные дела, час — на общий ужин. Потом были коллективные посиделки у огня, на которых отдельные герои пытались тешить своей вокальной посредственностью терпеливую публику. И, в конце концов, глубоко за полночь, когда все начали разбредаться по палаткам и трейлерам, Эвелин вдруг бессовестно ангажировал для интимного диалога Флорис.

Этот диалог протекал в небольшом отдалении от их скромного лежбища и имел, по внешним признакам, довольно напряжённый характер.

Костя так и не смог понять, была ли его ночёвка под одной крышей с Флорисом игрой случая или же прямым следствием нехватки взаимного уважения и конструктивности между латиноамериканцем и Эвелин в их жёстких переговорах. Но, поскольку иметь Флориса у себя под боком было гораздо приятнее, чем под боком у Эвелин, а заполучить блондинку к себе в постель он в эту ночь никак не рассчитывал, такой компромиссный вариант Костя принял с глубоким пониманием и благодарностью.

Две бутылки Rochefort, заготовленные на вечер, так и остались, в итоге, нетронутыми.

— Завтра могу подсобить с Анжелой… если ты, конечно, ещё не раздумал, — лёжа спиной к туземцу, выплеснул Костя почти неподдельную волну накатившего милосердия.

— Иди ты, знаешь куда! — почти беззлобно откликнулся латиноамериканец.

— Sweet dreams!

— You too…

Несмотря на приветливость залитого утренним солнцем роскошного пейзажа, начало воскресенья обрушило на Костю ливень трусливого отступничества и малодушных угрызений совести.

Эвелин боялась разговаривать с ним при посторонних, но, когда их взгляды пересекались, его душа была готова разлететься на куски. К Флорису она проявляла холодность и, видимо, собиралась держать туземца в чёрном теле ещё очень долго.

Латиноамериканец заметно скис и утратил недавнюю безмятежность, превратившись в разорённого лихими набегами «монарха в изгнании».

«А есть ли у меня право на грубое вмешательство в чужие судьбы?» — нещадно терзал себя Костя, но потом, противореча себе, вопрошал: «А может ли человек вообще куда-то вмешаться? Ведь есть же, в конце концов, такое понятие как судьба, а значит и любое вмешательство должно быть вписано туда изначально. Но, с другой стороны, когда жизнь предоставляет нам выбор, никакая видимая сила его не ограничивает, и вселенной ровным счётом наплевать, как именно мы решим поступить. В ней всё всегда идеально. А раз так, то выбор есть не больше, чем манипуляция нашим видением окружающего мира — сам мир он никак не затрагивает… хотя, с другой стороны, он очень даже затрагивает наше нематериальное естество! Допустим я вывешу пиратский флаг и пойду на абордаж. Туземец слегка порыпается и отвалит искать подходящую dominatrix. С его характером и повадками никакой большой трагедии из случившегося он делать не станет. А у Эвелин и у меня появится определённый шанс. Но вдруг я всё-таки недооцениваю латиноса? Чужое разбитое сердце и исковерканная жизнь — отнюдь не самый лучший подарок для моей души. Упаси Бог, как говорится!..».

Целый час подряд он рубил дрова, носил их в юрты и помогал на шаманской кухне. Потом вызвался облегчить Анжелин труд и затесался переводчиком в один из чумов, полный неразговорчивых сибиряков и шумной англоговорящей публики.

От второго, теперь уже платного, занятия тантрой Костя решительно отказался. Пловчиху это необыкновенно расстроило, а Эвелин едва не закатила Флорису скандал, когда тот принялся уговаривать её оставить этих бедолаг в покое и на пару сходить «немного оттянуться».

«Разбирайтесь-ка вы, голубки, сами в своих отношениях! — убеждённо прочертил Костя границу ответственности в их треугольнике. — А я покуда займусь чем-нибудь более интересным».

Из числа находившихся на территории лагеря, как он вскоре выяснил, большинство людей не имело к шаманизму никакого отношения. Огромной популярностью пользовалась здесь голландская школа рейки. Куча народу сидела там и тут в йоговских асанах. Не были обижены вниманием и многие частные старатели духовной фортуны, именовавшие себя разными громкими титулами, от «народного целителя» до «предсказателя судьбы» и даже «всемирно известного мага».

На паре тентов Костя заметил охранительную вывеску: «Соблюдайте тишину! Идёт медитация». Ещё в одном месте, позиционировавшим себя как выездной штаб космоэнергетиков, его утомлённо предупредили, что своим биополем он нарушает только что созданную коллективную ауру, принадлежавшую, судя по всему, блаженной горстке каких-то чудиков, сидевших в позе лотоса и явно выполнявших чрезвычайное задание Галактического Совета.

«В общем, ярмарка удалась! — заключил он, направляясь в гости к Хильде и Барту. — Надо будет после матча собрать кое-какой материал для Эдика».

Компания в трейлере была всё та же. Хильда снова приготовила кофе, и на сей раз даже не поскупилась на маленький тортик — видимо, в честь финала.