Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

- Бизнесом занимаюсь! - улыбнулся Миша.

Бизнесом тогда называлась спекуляция. Сейчас это слово используют с положительным оттенком, но тогда 'спекулянт' - это было приговором. Как впрочем, и 'проститутка', особенно валютная. Сейчас это - уважаемые люди, пример для подражания, а тогда - страшные отбросы общества.

Миша даже позволил себе ущипнуть официантку за ягодицу, что было немедленно внесено в счёт. Мы весело беседовали, Миша-'второй' рассказывал о тонкостях своей профессии, о деньгах, которые он 'зарабатывал', о том, что у него по всей Белоруссии 'всё схвачено'. Но когда принесли счёт, он похлопал себя по карманам и вспомнил, что деньги оставил в номере, и уже решил пойти за ними. Но мы услужливо скинулись с Мишей-'первым' и заплатили. Миша-'второй' попросил, чтобы мы, если ещё раз пойдём в ресторан вместе, денег с собой не брали - он теперь будет платить за всё сам.

Мы очень довольные таким знакомством, пригласили Мишу к нам в номер и допили весь имеющийся там портвейн. Вместо стаканов Миша предложил использовать вазы - так, дескать, делают настоящие джентльмены. Мне досталась хрустальная галетница, из которой я постоянно обливал свою рубашку. Допив портвейн, Миша пошёл отдыхать к себе в номер.

Миша-'первый' же, возбуждённый выпитым, предложил мне 'снять девочек' у сквера. Место, как он сказал, хорошо ему известное из прошлых поездок в Могилёв. Миша нервно метался туда-сюда, возвращался ко мне (а я ждал его у входа в гостиницу), говорил, что 'всё хорошее' уже разобрано, хотя ещё и шести вечера нет, и т.д. Наконец, он вернулся в компании совсем юной девицы, с виду школьницы, и не по сезону легко одетого юноши еврейской внешности.

Миша отвёл меня в сторону и спросил, согласен ли я, если девица будет одна на нас двоих? Я, ещё мало понимая в этом, кивнул головой, но переспросил: - и этот тоже нам на двоих?

- Ты что, педик, что ли? - удивился Миша и пояснил, - это сутенёр её, Свердлов по фамилии. А может быть по кличке. Он очень бедный, даже пальто не имеет, просил подержать его в тёплом номере, пока мы с девицей управимся. Но я - первым буду, это же я её нашёл - идёт? Я согласился.

Поднялись к нам на третий этаж; у Миши оказалась бутылка водки в заначке, выпили. Миша стал торговаться со Свердловым о цене за девицу; нам посоветовали выйти в другую комнату. Мы вышли и закрыли за собой дверь. Девушка была худенькая, бледная, почти прозрачная, лет семнадцати. Глаза светло-серые, почти белые.

- - Олеся, - представилась она и поинтересовалась, - ты из Москвы?

- Я кивнул.

- Никогда в Москве не бывала, мечтаю туда приехать! У тебя есть где остановиться? Я утвердительно кивнул, не отдавая себе отчёта, и поцеловал девушку. Она весело засмеялась, показала на дверь и сказала:

- Там меня уже продают, а ты хочешь - тайком и бесплатно?

Я кивнул головой и поцеловал Олесю ещё раз. Заметил, что она не отвечает на поцелуй, кожа на руках и плечах её холодная и в пупырышках. Я уже, было, дал волю рукам, как вдруг дверь резко открылась, вошёл разъярённый Миша, схватил Олесю за руку и стал выталкивать её из комнаты. Сзади орал ругательства Свердлов. Оказывается, не договорились о цене - нас здорово обескровил Миша-бизнесмен.

- Жмот! - кричал с лестницы Свердлов Мише, уводя за руку безразличную Олесю.

- Сутенёр! - отвечал ему сверху Миша.

- Всё - заключил Миша - обойдёмся без Свердловых! Сами найдём себе баб - пошли!

И мы снова спустились на улицу.

Миша кидался к каждой женщине, проходящей мимо, но получал отлуп. Наконец, 'клюнула' парочка женщин лет сорока, полных, видимо семейных. Одна из них, покрасивее, уговаривала вторую, очень уж деревенского вида:

- Пойдём, Мария, они же не скушают нас! Пойдём у них коньяк там, конфеты: Мария дрожала крупной дрожью, как испуганная лошадь. Я впервые видел, как пожилая (с моей точки зрения) и полная женщина так вибрирует всем телом от страха.

- Какой коньяк, какие конфеты? - прошептал я Мише на ухо.

- Молчи! - только и ответил мне он.

Наконец Мария согласилась, и мы пошли к гостинице. Но не вышло - ни с Марией, ни со второй. Путь нам преградила бойкая женщина тех же лет и комплекции с золотозубой улыбкой. И почему в Белоруссии все женщины 'носят' золотые зубы? Богатые, наверно!

- Здравствуй, Наум! - недобро улыбалась женщина, освещая мне лицо блеском своих зубов, - давно не виделись? - и она подала мне руку, на которой нехватало двух пальцев - безымянного и мизинца. Давно по проституткам ходишь?

Мария с подругой сорвались с места, как два испуганных бегемота, и исчезли.

- Что же ты меня не узнаёшь? - продолжала ехидно спрашивать меня новая знакомая.

А когда мы с Мишей попытались ретироваться, она подняля крик:

- Люди добрые, помогите, я от него беременна, а он хочет скрыться! Держите их!

Мы не успели скрыться, как подошёл милиционер.

- Ваши документы?

Паспорта и командировочные удостоверения у нас были с собой. Милиционер уже отпускал нас, но на крик безумной бабы собралась толпа.

- Это Наум, это Наум из Витебска! - орала дурная баба, - опять он у нас, и ещё по нашим проституткам ходит! А я от него беременна!

Толпа напирала. Видимо, этот Наум из Витебска здорово насолил ей. Я отступал, шаря стену гостиницы, нащупал спиной какую-то дверь, но она оказалась запертой. Я остановился. Вдруг дверь отворилась внутрь и я буквально провалился в неё.

- Наум, скорее сюда! - услышал я женский голос, и меня втянули вовнутрь. Я, как испуганный кот, мигом взлетел к себе на третий этаж, скинул пальто и одетым полез под одеяло - скрываться от золотозубой беспалой и беременной женщины, милиции, толпы, всех:

Минут через десять появился Миша. Он сорвал с меня одеяло и приказал: - Пошли в ресторан!

Я покорно поплёлся за ним. Мы сосчитали последние деньги (я припрятал-таки заначку, что-то рублей пять) и отдали их официантке:

- На все! - гордо сказал Миша, и тихо добавил, - что подешевле и покрепче!

Как мы добрались до номера, я уже не помню. Проснулся я от того, что Миша 'на всю катушку' врубил радио-репродуктор. Я чуть не задушил его тогда - ещё восьми утра не было, голова раскалывалась. Всю ночь я убегал от беспалой и к тому же беременной бабы, а она догоняла меня и кусала золотыми зубами:

- Пошли выставлять бизнесмена! - заявил Миша-'первый' поправляться-то надо, а деньги - все!

Мы ткнулись в номер, который назвал наш богатый друг. Но он был занят другими. Чёрная 'Волга' стояла во дворе:

- Здесь гад, не уйдёт! - проворчал Миша, и мы пошли к администратору.

- Мы ищем своего друга, - скромно заявил Миша, - вот его 'Волга' стоит во дворе!

- 'Волга' это директорская, - отвечала строгая администраторша, - а друг ваш, с которым вы вчера пьянствовали и безобразничали, сбежал вчера вечером, украв чужую одежду и деньги. Он жил на четвёртом этаже в общежитии.