Григорий Ряжский - Дом образцового содержания
- Название:Дом образцового содержания
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ, Астрель
- Год:2008
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-046939-0, 978-5-271-18065-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Григорий Ряжский - Дом образцового содержания краткое содержание
Трехпрудный переулок в центре Москвы, дом № 22 – именно здесь разворачивается поразительный по своему размаху и глубине спектакль под названием «Дом образцового содержания».
Зэк-академик и спившийся скульптор, вор в законе и кинооператор, архитектор и бандит – непростые жители населяют этот старомосковский дом. Непростые судьбы уготованы им автором и временем. Меняются эпохи, меняются герои, меняется и все происходящее вокруг. Кому-то суждена трагическая кончина, кто-то через страдания и лишения придет к Богу…
Семейная сага, древнегреческая трагедия, современный триллер – совместив несовместимое, Григорий Ряжский написал грандиозную картину эволюции мира, эволюции общества, эволюции личности…
Роман был номинирован на премию «Букер – Открытая Россия».
Дом образцового содержания - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Наука, если по уму, а не наскоком, оказалась сложней, чем казалась, но Митька справился. А справившись, полюбил: и науку, и славное дело, которому служил, и самого Стефана – еще пуще, чем прежде.
В этот раз получилось все, как обычно: дядьки струхнули и легли под него, не беря тайм-аут. И они уже было идти засобирались, но задержал чертов чай. Перекошенная бухгалтерша, толкнув дверь ногой, вплыла с подносом, кожей чуя, что, кажется, утряслось у начальства с бандитами и крови сегодня пролито не будет.
– Прошу вас, господа, – улыбчиво произнесла она и кивнула на поднос. – Чаечек согрелся и тортик вафельный «Рот-Фронт». Пробуйте, сегодня брала, свежий очень.
Если бы забыла бухгалтерша про чаечек, то и не вышло бы, наверное, то, что вышло. А получилось следующее. Когда уже сели, чтоб глотнуть горяченького с вафельным сладким, закрепив тем самым кунцевский контракт, дверь в офис распахнулась и на пороге возник улыбающийся во всю ширь рта оператор-постановщик Вилен Мирский.
– Всем привет! – крикнул он, рассчитывая на встречное приветствие. – Чего грустный такой, народ? От дефолта не опомнимся никак? Картину снимем и опомнимся. Затем и пожаловал.
– Погодите немножко, Вилен Борисыч, – пробормотала так и не пришедшая в себя до конца бухгалтерша. – Люди там у них еще. Сейчас уже уходят.
– Какие такие люди? – так же бодро справился Мирский. – Это кто ж меня к друзьям не пускает? – И бросил взгляд на стеклянную перегородку, отделявшую общий зал от командирского кабинета. И тут лицо его приобрело выражение крайнего удивления. Он сделал несколько шагов и распахнул дверь в кабинет.
– Митьк! – обратился он к сыну. – А ты чего здесь? Каким образом? Случилось чего?
Митька быстро кинул взгляд на первого хозяина кабинета, тут же на другого, и те поняли. И Митька уразумел, что те сообразили все, как нельзя лучше. Он широко улыбнулся и обнял отца:
– Да не, все нормально, бать! Это мы так сюда забрели, по случаю. Нам сказали, тут рекламку заказать можно, для комплекса нашего оздоровительного. А они, – он кивнул на хозяев, – говорят, только кино снимаем, для большого проката. Ну и ладно тогда, снимайте. – Он улыбнулся. – Вы снимайте, а мы пойдем.
Он кивнул пацанам и развернулся на выход.
– Стоп, сынок! – не согласился с такой постановкой вопроса отец. – Еще как снимем! Не вопрос – только платите! – добавил он шутливо: – Чего вы несете-то, ребят? – Это к своим уже. – Почему большое только? Любое заделаем, лично отвечать готов за качество!
Митька посмотрел на часы:
– Пап, нам бежать надо, потом договорим, ладно?
– Ну ладно, бегите, – согласился Мирский. – Только про заказ не забудь, Мить. Ребята, если чего, – он хитро подмигнул обоим, – будут благодарны, откатят малость. Да, Игорек?
Те снова не ответили…
В тот день никто из киношников ни слова Вилену Борисовичу не сказал, даже трепливая перепуганная бухгалтерша. Об истинной цели визита Мирского-младшего Вилен Борисович узнал через неделю, сидя в экспедиции, от звукооператора, расколовшегося и настучавшего про сына отцу. Сам же звуковик узнал про такое дело из мосфильмовских слухов, разлетевшихся по студиям уже на другой день.
Разговор между отцом и сыном был предельно кратким и жестким.
– Правда? – спросил его Вилен Борисович, и Дмитрий Виленович, сообразив, что притворство не проканает, ответил так же коротко и пасмурно:
– Да.
– Негодяй! – произнес отец и отвернулся.
Сын не ответил. Этим же днем собрал вещи и съехал на съемное жилье. Розе Марковне объяснил, что поживет у девушки, – там есть где и сама она того тоже хочет. Первым делом старая Мирская попыталась вытащить важную для себя составляющую:
– Еврейская девочка, да?
– Да, – ответил он, не вслушиваясь, – еврейская.
– А кто кормить вас будет? – поинтересовалась Мирская. – Она готовит хотя бы?
– Готовит, готовит, бабуль, – не вдумываясь в собственный ответ, отбился Митька. – Там все нормально.
Стефану Митька доложился об смене местожительства тем же вечером, сразу после того, как заселился.
– Ну что же, Митя, – поразмыслив немного, ответил Стефан, – жаль, конечно. Мне с тобой рядом-то сподручней было. Но пусть будет, как есть. А с отцом нехорошо вышло, некрасиво. Мне тоже искренне жаль – он мужик-то у тебя нормальный, и даже повышенно симпатичный. Ладно, давай подождем пока, там видно будет. Только киношников этих вниманием не оставляй. Наоборот, объяви повышение процентов на двадцать – пусть знают, как языком трепать, когда не просят.
А сам подумал, что с коллекцией-то вопрос на затяжку пошел: что-то было уже не так, где-то застопорилось движение к желанной «женщине» и «сапожнику». И осознал вдруг с окончательной ясностью: не хочет он Розу Марковну обижать, не заслуживает она такого, не надо этого никому – этого всего. И еще. Не хотел Стефан, чтобы Мирская поскорей умирала. Не хотел – и все тут. Не желал ей смерти ни от старости, ни от душевного расстройства, потому что не переставал тайно этой женщиной восхищаться – как сидит она с прямой спиной, как внимательно слушает и в ответ искательно заглядывает в глаза, как заинтересованно вникает в каждое чужое, лично ей совершенно ненужное слово, как будто каждый раз оно становится памятным для нее и важным.
«На Ахматову похожа, – подумал как-то, – или на кого-то еще такого же, не меньше, оттуда, из той еще жизни».
Иными словами, решил, что экспроприации подвергнет теперь не всю коллекцию Мирских, а лишь часть ее. То самое, без чего теперь он уже не сможет, как бы ни построились дела. Без «Кукушки и сапожника» и, главное, без «Женщины с гитарой». Стой у него, начиная с Америки, особые сложились отношения, и не сказать чтоб простые. Их следовало закрыть окончательно, сблизив с собой максимально.
Тогда-то, после длинной паузы, он и подумал, что пора. Тем более что Митька теперь имеет мотив – ссора с отцом, которую, возможно, следует развернуть в интересное русло. Какое – следует обмозговать отдельно, не спеша, без горячки. И так ждал – больше некуда. Но то, что время подошло, было очевидно, коль старушка решила пережить самого вечного жида.
А Митька поступил так, как указал наставник: на другой день после разговора со Стефаном отправил Шуню к киношникам, контракт перезаключать. Те даже спрашивать не стали про причину пересмотра – догадались. Так что не пикнули, промолчали, подтвердив кислыми рожами безропотное смирение и рабью покорность.
Это уже осень тогда вовсю стояла, намекая на скорый, самый неуважительный снегопад, к которому как всегда никто как надо не приготовился. Не приготовился и Федор Александрович Керенский, потому что вместо того, чтобы радоваться из окна на последнее ускользающее из двора дома в Трехпрудном тепло, он решил заболеть. Вчера ему стукнуло пятьдесят восемь, и по этому поводу он сильно принял в мастерской с двумя самыми стойкими и наиболее верными из оставшихся друзей-собутыльников-скульпторов. А придя домой под утро, встретился во дворе с Гелькой, которая возвращалась после ночной смены. Встретился и обрадованно сообщил, что до шестидесяти доживать не собирается, потому что шестьдесят – это пошло. Шестьдесят, сказал, – это итог, а итог – это смерть. Даже если итог и промежуточный. Гелька сильно удивилась замысловатости такой дешифровки азбучной, казалось бы, истины и не согласилась с Федором Александровичем. Тот внезапно разозлился:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: