Андрей Волос - Алфавита. Книга соответствий
- Название:Алфавита. Книга соответствий
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство: Эксмо
- Год:2007
- Город:Москва
- ISBN:ISBN: 978-5-699-24854-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Андрей Волос - Алфавита. Книга соответствий краткое содержание
Новая книга лауреата Госпремии РФ по литературе Андрея Волоса — это алфавитный Каталог. Или как его называет ее сам автор, «Алфавита. Книга соответствий». Подобные каталоги человеческой жизни в свое время создавали Хорхе Луис Борхес, Хулио Кортасар, Милорад Павич. Их можно читать с любой главы, и каждый раз получать новый роман. Как всего 33 буквы алфавита учат ребенка читать бесконечное количество книг и познавать мир, так ALFA-VITA, «жизнь с первой буквы», ограниченная количеством историй, учит взрослого безграничности опыта и выбора. Автор выступает в роли демиурга, предлагающего читателю поиграть, составить «интерактивную» мозаику жизни.
Алфавита. Книга соответствий - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Говоря общо, человек руководствуется не тем, что написано (см. предыдущие примеры), а собственной привычкой в отношении знакомого ему слова. Стоит лишь преодолеть выкованный веками предрассудочный взгляд на русскую письменность, как становится понятно, что для целей передачи смысла можно пользоваться гораздо более экономным (а значит, и функциональным) алфавитом. Нетрудно заметить, что, по большому счету, принципиального различия нет не только между «е» и «э», но также и между «е» и «и», «а» и «о» и даже «о» и «у». Какие бы гласные ни использовались на письме (пусть даже случайным образом), все равно читающий в подавляющем количестве случаев верно истолкует читаемое.
Исключений из этого правила так мало, что можно вовсе не брать их в расчет. Например, какая разница между словами «самолет», «самалот», «сомулет», «семелет», «сумулут» и «симилит»? Для целей понимания — практически никакой, потому что понимание того или иного слова диктуется контекстом (вспомните слова «ключ» — родник и «ключ» — приспособление для отпирания замка), а в контексте фразы «Самалат апаздал на два часа» то, какими гласными огласована комбинация согласных «смлт», не имеет ровно никакого значения.
Это ценное заключение позволяет сделать еще один шаг к достижению максимальной простоты и экономности русской письменности.
Если не важно, какую именно гласную мы используем на письме, напрашивается вывод, что использование гласных в целом необязательно, а применение их в настоящее время есть лишь устарелый реликт прошлого, промежуточная ступень на пути к завоеванию простоты в передаче смысла.
Нет нужды подробно освещать (а тем более доказывать ее справедливость — настолько она очевидна) ту точку зрения, что генеральное упразднение гласных в русском языке приведет, во-первых, к значительной экономии бумаги, краски и времени, потребного для заучивания букв, и, во-вторых, к возрождению интереса к русской литературе и письменности, поскольку ничто так не привлекает чловека, как внутренняя грмоничность исслдуемого явлния. Не исклчено, что на првом этапе слдует, взмжно, ствить над сгласнми бквами (в сущнсти, единствнно и оствшмися в алфвте) какие-либо знки, пкзывающие, что за сгласнм звукм следует некий гласный, — как устроено, нпрмр, в прсидскм, врйском и мнгх дргх язкх. Днко н пслдщх тпх рфрм мжн ткзтс ткж т знкв глсвк, чт, нсмннн, смм плжтлнм брзм скжтся н рзвт взмжнстй рсскг зк.
Бурмастер
Был зимний вечер, в физиономию дул, как и положено, пронзительный ледяной ветер. В нескольких километрах от главной площади поселка
Кенкияк (см.) множество пятисотсвечовых ламп освещало громады тяжело ухающих парогенераторов, и оттого весь поселок был залит мертвенным отраженным светом, струящимся с хмурого неба.
Главная площадь поселка представляла собой громадный пустырь. Я жил с одной его стороны, а бурмастер Трофимов — с другой.
Надвинув шапку на глаза, опустив голову и закрываясь воротником, я миновал примерно полпути, когда увидел всадника.
Лошадь шла бодрой рысью и быстро приближалась.
В седле, сооруженном из каких-то тряпок, с веревочными подпругами, восседал казах (см.), одетый в рваный овчинный тулуп, также повязанный веревкой в качестве кушака. На башке криво сидела рваная меховая шапка, которую кроме как «треухом» никак было не назвать.
Штаны, судя по их цвету, форме и фактуре, тоже явились откуда-то из восемнадцатого века, из времен пугачевщины.
Я полагал, что он скачет с определенной целью, и замедлил шаг, чтобы мы смогли разминуться.
Каково же было мое изумление, когда оказалось, что его целью был я.
Метрах в трех он, радостно оскалясь, отчего его круглая, как сковорода, рожа стала окончательно зверской, поднял лошадь на дыбы.
Я шарахнулся.
— Ты чего?! — крикнул я. — Сдурел?
Он не отвечал. Может быть, он был слишком пьян, чтобы говорить. Так или иначе, он только скалился в ответ, гыкал и поворачивал лошадь то так, то этак, закрывая мне дорогу.
Одна из немногих мыслей, что в тот момент озарила мое смущенное сознание, — это схватить лошадь под уздцы. А дальше что? К тому же в правой руке пьяный наездник держал плетку — длинный жгут, вырезанный из автомобильной покрышки, на короткой деревянной ручке.
Так мы топтались минут пять. Я орал и бранился. Он — перекрывал мне дорогу, скалился, по-прежнему неопределенно гыкал и молчал.
Потом вдруг завизжал, огрел животное камчой, отчего оно снова встало на дыбы, и поскакал прочь. Копыта жестко звенели о мерзлую землю.
Я перевел дух и двинулся своей дорогой.
Через десять минут я сидел за столом в теплой комнате, пил чай со смородиновым вареньем и рассказывал бурмастеру Трофимову об этом странном происшествии.
— Ну и чего ты растерялся? — спросил Трофимов, усмехнувшись.
Я пожал плечами:
— А что мне было делать?
— Ты вот говоришь — под уздцы, — вздохнул он. — Это неправильно. Он тебя точно огрел бы пару раз по роже. Еще, чего доброго, и глаз бы вышиб. И сливай воду. Нет, не так.
— А как? — спросил я.
Он снова вздохнул, разминая железные кулаки.
— Я обычно как делаю?.. Хватаешь ее за морду обеими руками… — Он показал это страшное при его грабках объятие. — И крутишь! И валится она как миленькая! — Трофимов махнул рукой, запястье которой по ширине не отличалось от ладони. — А когда свалил, тут и делать нечего. По башке ему пару раз. И пенделя потом, чтобы бежал быстрее!..
Я посмотрел на собственное запястье и невольно вздохнул.
— А как еще? — строго спросил Трофимов. — С моими помбурами (см.) только так.
Он поднял чашку, несколько раз отхлебнул, а потом расстроенно закончил:
— У меня ведь все сидельцы.
Бутылит
Три водопроводных крана над одной раковиной можно увидеть только в городе Шевченко (см. Казахи). Из одного льется холодная соленая вода. Пить ее нельзя. Из другого — горячая соленая вода. Пить ее тоже нельзя. И лишь из третьего крана течет пресная. Точнее — опресненная. На атомной, между прочим, станции. Излишне говорить, что, как правило, более или менее действует лишь какой-нибудь один кран. Обычно это второй — с горько-соленой горячей влагой.
Город стоит на берегу Каспийского моря, на высоком обрыве. Обрыв — популярное место отдыха горожан и гостей города. И впрямь — даже в июле, когда марсианские пейзажи полуострова Мангышлак плавятся и текут в безмерно жарком воздухе пустыни, здесь под вечер над палящей бирюзой Каспия все-таки что-то шевелится: какое-то робкое дуновение… вот еще… потянуло, а?.. точно потянуло!.. и вот уже дует, дует!..
Мы сидели на этом обрыве, свесив ноги, и пили кислое пиво из теплых бутылок. Мы были не одни — сколь хватало глаз, точно так же сидели, свесив ноги, люди. И тоже что-то пили.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: