Андрей Волос - Победитель

— В общем, ваша информация несколько запоздала, — вздохнул Князев, подводя разговору итог. — Но то, что она поступает из разных источников, подтверждает ее подлинность. Тараки в обиду не дадим. Необходимые сведения до него доведут. Мероприятия по предотвращению теракта подготовлены. В окружение Амина благодаря нашим усилиям просочилась информация о том, что Тараки предупрежден. А, как говорили древние, предупрежден — значит вооружен. И готов к отпору. Поэтому операцию в аэропорту Амин отменил. Вот так… Но Амин — человек активный, от него и чего похлеще можно ждать. Так что — не расслабляться!

И поднялся, оперевшись руками о стол.

Ранней осенью случаются такие дни.

Вчера был дождь. Сегодня холодный ветер разогнал тучи.

Правда, их серые клочья еще летят по голубеющему в прорехах небу.

Когда выглядывает ртутное солнце, рубиновая звезда Спасской башни светится кроваво-красным цветом — и невыносимо сияют стрелки часов.

И вот уже — гулкий звук шагов над Красной площадью!

Четко печатая шаг, к Мавзолею шагает смена почетного караула.

Так же ртутно, как солнце, сверкают штыки на карабинах, блестят аксельбанты, лаково светятся сапоги.

Большая стрелка дрогнула и встала в точную вертикаль.

И тут же вступают переливы Кремлевских курантов.

Смена караула уже поднимается по ступеням.

Первый удар!

Шесть отточенных движений — и новая пара часовых замирает, окаменев в сознательном усилии вымуштрованной воли.

Куранты продолжают бить…

— М-м-м-мэ… — произнес Леонид Ильич Брежнев и обвел взглядом товарищей Андропова, Громыко, Косыгина и Устинова.

Обшитые дубовыми панелями, залитые сиянием ярких люстр, стены просторного зала заседаний Политбюро матово светились. Белые занавеси на высоких окнах подчеркивали ощущение порядка. Из тяжелой дубовой рамы на стене строго смотрел Ильич.

Брежнев сидел во главе стола.

— Начнем?

Присутствующие мелкими знаками выразили свое согласие.

— Товарищи! Вчера мы заслушали доклад председателя Мосгорисполкома о ходе строительства Олимпийских объектов…

Его медленная и вязкая речь, слова которой походили на тяжелые камни, на жернова, с усилием и скрежетом совершающие необходимую, но очень утомительную и безрадостную работу, вполне гармонировала с неподвижным и почти безжизненным лицом нездорового семидесятитрехлетнего человека. В глазах — где-то в самой их глубине, угадываемой за мутью старческого равнодушия, — брезжило, казалось, желание какого-то освобождения и, одновременно с этим, обреченное понимание его невозможности.

Его раздражала собственная немощь, а более же всего из многочисленного набора ее горестных признаков — омертвелость левой щеки и левых же половин губ. Возникшая после второго инсульта, она лишила его возможности говорить по-человечески внятно, заставляла беспрестанно жевать какую-то вязкую кашу в попытках вылепить наконец нужное слово с помощью наполовину одеревенелого языка. То и дело накатывало раздражение — и ему приходилось находить в себе силы, чтобы бороться с ним. И еще с нетерпением, с желанием сказать скорее и разборчивей — поскольку, к сожалению, стоило лишь чуть отпустить вожжи, дать волю гневу или просто поспешить, как речь и вовсе превращалась в хлюпающее клекотание.

Как несправедливо!.. Он безучастно подумал о том, что как раз сейчас ему нужно быть здоровым и сильным, чтобы собрать плоды жизни — плоды, которые он так долго растил, так долго шел к ним, преодолевая все новые подъемы… а то и съезжая вниз… но снова затем упрямо карабкаясь вверх… И вот на тебе!.. как говорится, бедному жениться — ночь коротка!..

Леонид Ильич делано закашлялся, чтобы скрыть кривую усмешку, которая, пожалуй, показалась бы товарищам слишком неожиданной. Затем вновь устало оглядел соратников и произнес очень медленно, но почти так же внятно, как в прежние времена:

— Товарищи! Давайте попросим товарища Андропова коротко доложить о внутриполитических аспектах подготовки.

Андропов кивнул, неспешно потасовал перед собой бумаги.

— Гм-гм. Товарищи. Как вы знаете, в августе месяце состоялась генеральная репетиция открытия Олимпийских игр в Москве, на которой присутствовали представители Международного Олимпийского комитета и многочисленные журналисты. Репетиция прошла на высоком уровне. В целом МОК дал высокую оценку готовности Москвы к Играм. В настоящее время начата работа, направленная на улучшение морально-нравственной атмосферы в городе. Выявляются элементы, которые нарушают благополучный облик столицы и могут явиться поводом для клеветнических измышлений различных репортеров и представителей западных спецслужб, — алкоголики, проститутки…

Члены Политбюро очень похоже вскинули брови, а Андропов сделал паузу и обвел их взглядом, в котором читалось: «Да, товарищи! не нужно ханжества — именно проститутки!..»

— …тунеядцы, лица без определенного места жительства, бывшие преступники и другие асоциальные элементы. С ними ведется воспитательная работа, а к наиболее злостным применяются меры административного характера. Во избежание возможных провокаций в форме организованных антисоветских акций из Москвы будут удалены лица, подозреваемые в связях с так называемыми правозащитными и диссидентскими организациями. В настоящее время прорабатывается вопрос о лишении гражданства и депортации нескольких писателей, зарекомендовавших себя отъявленными антисоветчиками и предателями Родины — Аксенова В., Войновича В., Копелева Л. и некоторых других… Соответствующие предложения в скором времени будут вынесены на Политбюро. Также рассматривается вопрос о предоставлении внеочередных отпусков и путевок в дома отдыха на период проведения Олимпиады работникам различных НИИ и КБ, являющимся наиболее ненадежными элементами советского общества. Это в самых общих чертах, товарищи, — со вздохом заключил Андропов и положил лист на стол перед собой. — Через полтора месяца я буду готов доложить о ходе выполнения намеченных планов с цифрами в руках…

— Не понял, так а что с алкоголиками? И с проститутками? — недовольно спросил Устинов, одновременно сдвигая негнущийся обшлаг маршальского мундира, чтобы взглянуть на часы.

— В отношении антисоциальных элементов проводятся мероприятия по их выселению за пределы Московской области, — с достоинством пояснил Андропов. — На местах организуются общежития. В случае нежелания выехать процедура осуществляется в судебном порядке. То есть юридически безупречно.

И обвел присутствующих вопросительным взглядом, как будто пытаясь удостовериться, достаточно ли они понимают важность юридической безупречности в решении подобных вопросов.