Радек Йон - Memento

Проклятье! Будь я на воле, я бы точно узнал, как все произошло. Пусть даже и в милиции. Да что там, я бы разыскал Еву. И тогда ничего бы не случилось. Я бы не отходил от нее ни на шаг! Защитил от всех. И от депрессии тоже. Они были бы живы! Она и наш ребенок! Не могла же она взять и убить его. Никогда бы Ева так не сделала. Как она радовалась в тот раз! Убийцы! Но я отомщу. Будьте уверены. Я не забуду. Найду вас всех. Золотой укол каждому, на ком хоть какая-нибудь вина. Всего-то и надо — дать концентрацию больше, чем вы ждете. Подарочек от Евы. С того света. И не надейтесь, что вам удастся избавиться от меня и уйти от возмездия. Хотите отравить тут? Это вы сюда Павла заслали? Или задумали науськать на меня парочку урок? Не вы меня! Это я вас сотру! Всех! Понадеялись, что никто ничего не узнает. Напрасно. Я расправлюсь с вами раньше, чем вы со мной. Мы и за ту рану в животе сочтемся!

На сто пятидесятый день отбытия наказания Михала Отаву вновь перевезли в тюремную больницу. Он отказывался вставать, принимать пищу, пить. Если его не привязывали к койке, он старался вырвать из вены капельницу. Следующие три месяца заключения Михал провел в палате в постоянном страхе, что кто-то войдет в дверь и убьет его.

— Они хотят до меня добраться! Хотят избавиться от нас обоих! Боятся, что я отомщу за Еву, — без конца твердил он лечащему врачу. Подозревал персонал в сговоре с убийцами. Опасался, что руки ему связывают для того, чтоб не сумел защититься, когда придут убивать. В последующие три месяца лечения состояние Михала Отавы улучшилось, и его выписали с рекомендацией сразу же после отбытия наказания обратиться в наркологический диспансер за консультацией о дальнейшей психиатрической помощи.

Вернувшись из больницы в лагерь, Михал не узнал Павла. Или сделал вид, что не узнал. Ни словом с ним не обмолвился. Боялся, как бы тот не продал команде какой-нибудь из его тайных, тщательно оберегаемых планов мести. По тем же соображениям не поделился своими намерениями и с лечащим врачом. В наркологический диспансер после выхода из лагеря Михал Отава так и не обратился.

Свобода! Наконец-то закрылись ворота лагеря. И я на воле… Хватит, больше туда ни ногой! А в прошлый раз ты думал по-другому?

Но теперь есть дела поважнее. Первое — отомстить за Еву. Пусть даже снова придется попасть за эти проклятые железные ворота? Но если я не прикончу убийц, они сами расправятся со мной. Ну, и что хуже? Все тошно. Сначала надо прикончить их. А потом? Когда-то еще будет это «потом».

Главное, они не должны узнать, что меня выпустили. Он свернул на луг, чтобы даже случайно его не заметили из какой-нибудь проезжающей машины. И прямиком в лес. А после окольными путями, проселками незаметно пробраться и райцентр. С той стороны, откуда меня не ждут.

Автобусная станция — самое опасное место. Там они могут засечь меня, когда буду садиться в автобус на Прагу. Надо быть начеку. Незаметно проскользнуть вдоль очереди на посадку. Черт, задние места уже заняты! Компашка веселых школьников или студентов. Найти место как можно дальше. Согнуться, чтобы не было видно в окошко.

Наконец автобус тронулся. Михал осторожно оглядел пассажиров.

Этот тип через проход пялится в мою сторону! Следит? Вдруг они его наняли? А эта парочка сзади? Хоть бы спину прикрыть!

Михал встал и занял свободное место на четыре ряда ближе к водителю. Два-три человека подняли на него глаза. Он молниеносно отвернулся.

И сосед по тому месту, где я сидел раньше, тоже следит за мной. Сговорились заранее! Тьфу, пока, кажется, пронесло! А что потом? Пырнут ножом или — сзади горло струной? Не будут же они стрелять. Все равно автобус — это ловушка. Надо делать ноги. Выбить окно? Рвануть на первой же остановке? Может, попытаться?

К несчастью для Михала, рейсовый автобус шел без остановок до самой Праги. Больше часа ему пришлось корчиться от страха на своем месте. И все время прижимать к груди сумку, чтобы никто не прислонился к нему и не ударил ножом прямо в сердце. Он отсчитывал каждую пережитую минуту.

Едва автобус остановился на первом же перекрестке в Праге, он кинулся по проходу. Прежде чем водитель опомнился, Михал раздвинул передние дверцы и вылетел вон.

Я от них ушел! От радости хотелось прыгать по тротуару. Если только они не ехали за автобусом на машине, вдруг подумал он и оглянулся. Нигде никого.

Только бы не попасть в давку, добираясь до центра. Прижаться ко мне в толпе, где некуда бежать, и сунуть нож между ребер — проще пареной репы.

Держась середины тротуара, Михал двинулся в путь. Еще несколько километров. Ежеминутный взгляд назад. Они отстали! Как ни странно, но, кажется, я оторвался. Пронесло!

А чего им за мной бегать? Гораздо проще подождать у квартиры, сообразил он уже где-то в центре. Михал полез в карман за деньгами, полученными при освобождении. Куплю за пятьдесят девять крон охотничий нож. На остальное — сырья в аптеке. Надо снять напряжение.

Самый опасный миг.

Он стоял перед дверью подъезда, слушая, как колотится сердце. Еще раз оглянулся.

Кто эта тетка с хозяйственной сумкой?

Прошла и исчезла за углом.

Пора решаться. Михал приоткрыл дверь и заглянул в щелку.

Никого.

Проскользнул на лестницу. Остановился за дверью, прислушиваясь к звукам дома. Тишина как в гробу. Только где-то звякает о чашку ложечка, кто-то помешивает чай или кофе. Семейная идиллия. Еще одна.

В пять прыжков оказаться у лифта! Проехать на этаж выше. Запутать их. Очутиться у них за спиной!

Он выполз из лифта на четвертом этаже. Вспотевшая ладонь сжимает нож.

Ничего подозрительного.

Михал склонился над пропастью, окруженной лестничными перилами.

Вот теперь в самый раз подобраться ко мне сзади и перекинуть через перила. Самоубийство. Как у Евы. Он быстро оглянулся. На лестнице никого. Во всем доме до сих пор ни одного подозрительного звука.

Осторожно, ступенька за ступенькой он начал спускаться к квартире. Нож изготовлен к молниеносному броску. Если бы в этот момент на лестнице случайно появился кто-то, нож оказался бы у него в животе.

К счастью, лестничная площадка перед квартирой Евы была пуста.

Красиво я их уделал!

Михал подбежал к двери. Открыл и захлопнул ее за собой, прислонясь спиной к потрескавшемуся косяку.

Фу, теперь порядок. Если только в квартире никого, пришло ему в голову.

Он ногой распахнул дверь и одним прыжком выскочил на середину комнаты. Под умывальником и за матрацами — пусто.

Еще не все! Это просто, как апельсин, — по лесам с улицы через балкон и прямиком в квартиру.

На балконных дверях никаких следов взлома. А если они были открыты? Оттуда ведь легко залезть.

Он вышел на балкон, перелез через перила и начал методично сбрасывать на улицу доски лесов. Хорошо, что в этот момент внизу никого не было.