Елена Сазанович - Всё хоккей

– А как ты усек? Молоток! Еще бы она хуже одевалась!

– Но я еще смею предположить, что она гораздо красивее.

Золотой зуб радостно похлопал себя по толстому животу. И в его кроличьих пропитых глазенках мелькнуло подобие теплоты. Похоже, я начинал ему нравиться.

– Еще бы! Если иметь такой живот – точь как у олигарха.

И такую же наглость, уверенность в безнаказанности, безграмотность и тупость, равнодушно подумал я про себя. И, конечно, такой вкус, и такое сердце.

– Знаешь, мужик, ты мне уже нравишься, идем я тебе еще беседку продемонстрирую! – зуб, уверенный в своей значимости и неотразимости Тамарки, двинулся из дома. Я покорно и вяло шагал за ним.

Беседке я уже не удивился. Вычурная, белая, с серебренными вкраплениями в виде звезд, мягким, ярко васильковым диваном и кривоногим столиком в стиле Людовика XIV, явно купленным на базаре у проходимца в пять раз дороже. Столик был пуст. За ним пока никто не работал.

Безусловно, музы могли посещать и эту беседку, и эту спальню, и этот дом, но только когда хозяйки не было дома. Смирнову в облике музы я представить не мог. Возможно, Достоевский не расхохотался бы, увидев все это, поскольку видел многое. Но вздохнул бы печально точно.

Подражая Достоевскому, вздохнул и я.

– Да уж, тут не только передохнуть, но и свободно вздохнуть можно, – мечтательно, насколько свойственно его красной морде и налитым глазкам, сказал зуб. И тоже вздохнул.

– Но эта беседка предназначена для работы, – и зачем я с ним пререкаюсь.

– Еще бы! Особенно если работа – сплошной отдых! Сиди себе, чиркай на здоровье всякую чушь, которую никто и даром читать не будет! Красота! Разве это работа?

– Да уж, сомневаюсь.

Я неожиданно протянул золотому зубу руку. Не потому, что хотел поблагодарить. Просто мне хотелось поскорее отсюда убраться. Природа мне сил и радости сегодня не придала. Не получилось. Оказывается, даже природа от нас целиком зависит, и возможности ее не велики. Я правильно оценил обстановку. Нужно прощаться первым, и как можно уважительнее. Иначе от этого бугая не избавиться. Золотой зуб с радостью пожал мне руку в ответ. Он, безусловно, еще хотел удержать меня для интеллектуальной беседы, но внутренним звериным чутьем понял, что этикет этого не позволяет. А уж что такое этикет, полагаю, он понимал лучше меня. Недаром начитался гламурных журналов, насмотрелся идиотских киношек и настроил дворцов с розовыми спальнями для нуворишей. Нужно отдать ему должное, схватывал он все на лету.

И только в лесу я вздохнул по-настоящему свободно. Все же – чистый воздух, несмотря на окружающие особняки, шум подъемных кранов и цементную пыль. Возможности природы не велики, но прекрасны.

Уже темнело, когда я подходил через лесную тропу к дороге. Стал накрапывать мелкий дождь. Даже показалась треть месяца, напомнившая яркий, фосфорный знак запятой. Я подумал, что моя жизнь состоит из одних запятых. Я что-то делаю – запятая, что-то узнаю – запятая, о чем-то мечтаю – запятая. И что же дальше? Точки я пока не хотел. Знак вопроса меня вводил в тупик. Запятая была лучшим знаком, придуманным нашей орфографией и пунктуацией. За ней обязательно скоро последует новое слово… И оно незамедлительно последовало.

Я шел по узкой дороге, вокруг шумели и гнулись под ветром мощные деревья. Все последующие события случились в одну секунду. Я даже не успел опомниться и потом долго благодарил судьбу, что когда-то серьезно занимался спортом. Моя реакция, несмотря на очки, лысину и хромоту, оставалась такой же отменной. И чувство ощущения опасности меня не покидало.

Внезапно позади меня истерично взвизгнула машина. Я обернулся – и она ослепила фарами. Доли секунды мне хватило, чтобы резко прыгнуть в сторону. Автомобиль на большой скорости промчался мимо, и я только успел заметить марку и его цвет – серебристый форд.

Я тяжело поднялся, растирая больную ногу. Отряхнулся, хотя это было бесполезно. Земля была сырой и грязной. К тому же я неудачно приземлился лицом вниз. Осторожно потрогал вспухшую губу и ссадины на лице. Похоже, видок у меня был еще тот.

В первую минуту я подумал про пьяного водителя за рулем или разгулявшихся подростков. Но цвет автомобиля не давал мне покоя. Серебристый. Форд такого цвета был и у таинственного ухажера медсестры Жени. Неужели совпадение? Мало ли в городе серебристых фордов?

В совпадения я не верил, к тому же мысли после пережитого удара начали приходить в норму, и уже в электричке я попытался сопоставить факты и кое-что припомнить. Безусловно, некоторое время, машина тихо кралась позади меня. И я не придал ее шуму значения, поскольку отнес его на работающий кран. Пьяный водитель не ехал бы медленно, словно крадучись. Он наверняка бы с шумом выскочил на дорогу, и его мотор я услышал бы гораздо раньше – и спокойно отошел в сторону.

Нет, это было запланированное покушение. Машина тихонько подкралась и, дождавшись удобного момента, резко бросилась на меня. Если бы не моя реакция вряд ли сейчас я просчитывал в электричке все возможные и невозможные варианты моей благосклонной судьбы. Это определенно было покушением на мою жизнь. Только кому моя сомнительная жизнь понадобилась? Или я все же сумел разворошить чье-то осиное гнездо? И кто же там пасечник?

Подозреваемых определенно мало. Поэтому ничего не оставалось, как начинать следует с наименее приятного и наиболее похожего на роль убийцы – Макса. С ним я больше всего общался в последнее время и, пожалуй, общался довольно откровенно. Конечно, еще существует Маслов. Но о нем пока не хотелось думать. Ситуация, когда светило науки, словно разбойник с большой дороги, пытается меня сбить в лесу, была довольно сомнительной. Потому нужно поспешить к Максу. Он, безусловно, в некотором роде тоже ученый, но почему-то в роли разбойника его вообразить я мог. Конечно, разбойника в белых перчатках. Впрочем, у него другой автомобиль, но вполне возможно он воспользовался чужой машиной. Да и неплохо бы застать его врасплох.

Мне стоило немалых усилий, чтобы добраться до дома Макса. Боль в ноге усилилась из-за падения, и я хромал еще сильнее. На мою разукрашенную рожу искоса поглядывали в автобусе, и мне ничего не оставалось, как прикинуться пьяным. Все сразу же успокоились. Вид пьяного разукрашенного мужика никого не пугал.

Я с трудом доковылял до квартиры психотерапевта и стал беспрерывно трезвонить в дверь. Никто не открывал и мои подозрения лишь усилились. И я решил подождать его этажом выше. Долго, к счастью, ждать не пришлось. Низкий, хорошо поставленный голос Макса послышался еще в лифте. Похоже, на сей раз, он добирался домой не один. Неужели с милой девушкой Тоней они промышляют разбоем на дорогах?