Юля Панькова - Война не Мир

Посидев до утра на измене, жуан бросил добро и поплелся по степи предлагать свои экстрасенсорные способности боевикам…

― Артиллерийской батареей, к которой меня приставили в новой части, ― продолжает художник, ― руководил русский. Начальство батареи это обычно несколько офицеров и командир в звании капитана или старшего лейтенанта. Наш главный артиллерист оказался нормальный мужик. Искусство было ему дорого. Он сказал мне: ага, давай, газеты рисуй. Он приветствовал мой талант во имя общего блага. Но коллектив решил, что я стукач.

Где связь?

― Ну, еще говорили, что я просто кошу от нормальной работы. Это для товарищей, наверное, было самым обидным. На полгода мне объявили бойкот.

Бойкот. Экономико-политический термин из детского лексикона. Я прикидываю, что он значит в условиях боя. До атаки, скажем, осталось 15 минут, солдаты несутся окапываться, а тут Бабель с записной книжкой. И никто не хочет его даже на х.. послать.

― Кроме того, мне опять не оставляли еду…

Возможно, Фрейд ошибался по поводу основного инстинкта. Человеком армейским руководит запах столовой…

― В небольшом помещении, где мы жили, стояли двухэтажные кровати, всего на 37 человек. Каждый вечер в мою кровать выливали ведро воды.

Я мысленно рыдаю, вспоминая бесцельно потраченную в пионерские годы зубную пасту. Художник реагирует на мой внутренний смех. Он разевает варежку и гогочет.

― Да, бить человека можно, но только того, который не даст в ответ. Если тебе в рожу сунут взаимно, ну, не приятно, в принципе. Но обмочить постель ― это дело коллективное, я же не буду в ответ 36 ведер таскать… Ладно. Вопрос питания я по привычке решил с поварами. С местом, где спать… По-разному. Иногда у меня была такая работа, что я мог ночевать под своими картинами, в мастерской. Когда не было такой работы, я шел к знакомым и клянчил у них матрас. Художнику клиенты не жмотились. У меня не было, конечно, официального статуса Ника Сафронова, просто появлялись любители, которым моя работа была нужна. Обычно они договаривались с моим руководством и брали мою рабочую силу к себе.

… В СА был прикол. Там собирали хлопок. В разгар хлопкосбора ― сентябрь, октябрь ― ГАИ обычно выходило на большие дороги и тормозило в полях рейсовые автобусы. Большие дороги, например, из городов в столицу, шли через горы и местами ― через хлопковые поля. Заховавшись в кустах, менты тормозили автобус, выгружали пассажиров и раздавали им мешки для сбора ― хэбэшные фартуки в виде огромных карманов, которые сборщики привязывали на талию и наполняли хлопком, пока фартуки не станут толстым, как тюфяк. В принципе, мягкой и объемной хлопковой ватой мешок можно набить достаточно быстро, но менты называли весовую норму, которую пассажирам надо было собрать: по 20 кг каждый или не едем дальше. 20 кг ваты в мешок ― это не один час работы. В сезон хлопкосбора такие остановки были большой засадой для тех, кто хотел попасть на самолет в столичный аэропорт. Путешественникам приходилось выезжать за сутки до регистрации на случай автобусного наряда. Почему возникал такой ажиотаж по поводу этого хлопка? Максимум, куда он шел ― на обшивку самолетов. Но всех жителей: и местных, и квалифицированных работников производств, и школьников, и студентов ― на два месяца свозили в поля. Невыход считался прогулом и поводом для мелких и больших репрессий. Ради экпириенса я несколько раз ездила. Потом сказала, что у меня аллергия на кукурузники. Наверное, это была интуиция будущего работника масс-медиа. Дело в том, что летавшие сверху кукурузники распыляли над полями и школьниками специальный химический состав, от которого с хлопковых кустов для удобства сбора падали листья. Аналогичную фигню, как я узнала позже, использовали во время Вьетнамской войны. Чтобы от тропической зелени ничего не осталось, и лес стал прозрачным, фигней посыпали влажные леса, где прятались вьетнамские партизаны. Удобрение привозили в ящиках с оранжевой полосой. От оранжевой полосы пошло кодовое название фигни ― «оранжевый агент». Агент оранж вызывал в живых организмах генные изменения. После войны многие маленькие вьетнамцы в местах, посыпанных агентом оранжем, рождались уродцами.

Аналог агента оранжа, который распыляли на хлопкосбров в СА, называется дефолиант бутифос. Если вывалить это вещество из бочки на землю, земля превращается в пепел и полвека не плодоносит. Дефолианты в 80-е годы производили в Волгограде. Я не в курсе, какой полосой была помечена тара бутифоса. Но мои одноклассники ни разу не объявляли мне бойкот за закос от работы.

Художник улыбается.

― А потом у меня появилась своя незаконная мастерская. Я сам ее сделал. Типа как цыгане самовольно подключаются к электросетям. Я нашел невостребованное помещение, подрисовал его и подкрасил. Я там работал, пока наш замполит не прочухал, что на территории части есть лишняя комната, а он и не знал. Он выгнал меня и поставил в мою мастерскую циркулярную пилу. Но, ты же знаешь моду ― нанимать служащих с готовой клиентской базой? Так вот, выгоняют тоже с ней. Меня выгнали, а клиенты у меня все равно остались. Они покупали меня, а не мастерскую.

― За тебя кому-то платили?

― Бартер. Офицер с офицером говорит: мне нужна кисточка и лучше с парнем, который умеет ее держать. Ты мне кисточку, а я тебе тоже что-нибудь хорошее подгоню.

― А! ― говорю я.

Я вспомнила, что однажды тоже была художником. На ювелирной фабрике. Директор забирал себе авторские права, но макет изделия разрешал сбывать, как заблагорассудится. Для сбывания ювелирных макетов у нас, у художников, было особое место, оно называлось «круг», типа Арбата, где облопошивают иностранцев. Иностранцам, приходившим на круг, продавали местные ценности, кому что. Японцы бойко покупали девчонок. Днем обычно работали две девчонки, с одним котом и водителем. Кот оставался на месте, а машина с японцем и купленной девочкой уезжала и возвращалась на круг через пять минут. Это не шутка Куваева, просто Япония страна самураев. Японцы и комиксы читают со скоростью 8 страниц в секунду.

― Моя работа была нужна, ― совершенно без гордости говорит художник, ― поэтому те, кто меня покупал, создавали условия.

Электорат–Художник–Власть ― три неизменных сословия при любой социальной формации.

― В общем, я жил за счет спонсоров. При этом коллектив продолжал считать, что я плохой. Знаешь, как черный пиар работает?

Теоретически я даже знаю, как с ним бороться, ― не без пафоса думаю я. Практически работала только в одну сторону.

― Доказать своим товарищам, что я хороший, было без мазы.

― Ты пробовал? ― я все-таки сука.

Художник хлопает глазами. Я решаю, что сейчас он схватит меня за грудки и заорет: ты в армию хххходилааа?.. Вот и утухни.