Абель Крус - Моя вторая мама (Сериал). Книга 2

- Ты путаешь гордость с достоинством, - со вздохом ответила Мария. - Неужели ты до сих пор не поняла, как плохо ты поступила?

- Ты неправа, - возразила Моника. - Уверяю тебя, мне очень хорошо с Альберто.

Увидев, что Мария не согласна с ней, Моника поспешила сменить тему разговора:

- Я хочу, чтобы ты сообщала мне о ее здоровье, Мария. Я не успокоюсь до тех пор, пока она не поправится.

- Ты на самом деле переживаешь за нее? - недоверчиво спросила Мария.

- Как ты можешь в этом сомневаться? - возмутилась Моника. - Ну допустим, она меня больше не любит, но я-то все равно ее люблю.

С этими словами Моника поцеловала Марию в щеку и попрощалась.

Мария долго смотрела ей вслед. Она только что убедилась в том, что Моника до сих пор смотрит на многое глазами ребенка.

- Даниэла, я пришел попросить у тебя прощения. Умоляю тебя! Я знаю, что не заслужил его, но я люблю тебя! Люблю тебя, как не любил никого на свете!…

Даниэла приоткрыла глаза. «Странный сон», - подумала она, повернув голову. У ее изголовья, наклонившись, стоял Хуан Антонио и, не отрываясь, смотрел на нее

Даниэлу охватил гнев. Она приподнялась на подушках и бросила ему в лицо:

- Убирайся! Я не хочу тебя видеть!

Ее голос звучал негромко, но в нем чувствовалась решительность. Хуан Антонио глубоко вздохнул. Честно говоря, он и не надеялся на другой прием.

- Даниэла, я прошу… - начал он, но она не дала ему договорить:

- Пусть уходит! Уведите его! - лицо Даниэлы вдруг сделалось белым, как мел.

- Она очень переживает, а ей нельзя волноваться, - сказала на ухо брату Сония.

- Я тебя понимаю, - тихо сказал Хуан Антонио, обращаясь к жене, - прости меня. - И, еще раз тяжело вздохнув, медленно вышел из палаты.

Даниэла не видела, как ушел ее муж. Она отвернулась к стене, и ее плечи затряслись от рыданий. Сония опустилась на колени и стала осторожно гладить ее волосы.

- Успокойся, успокойся. Он уже ушел, - Сонии было до того жаль Даниэлу, что она была готова сама заплакать.

Летисия чувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Ее попытки вернуть Хуана Антонио не приносили успеха. Он все реже бывал у нее и их встречи становились все короче. Летисия уже больше не пыталась привлечь к себе Хуана Антонио своими ласками и поцелуями. Теперь она только укоряла его за то, что он слишком легко расстался с ней. В отчаянии Летисия говорила Хуану Антонио, что Даниэла, оказавшись в больнице, вряд ли выйдет оттуда такой, как прежде. Она старалась почаще напоминать, что может родить ему ребенка. Однако, несмотря на всю свою проницательность и изощренную хитрость, Летисия не могла уяснить одного: чем хуже она говорит о Даниэле, тем дальше удаляется от нее Хуан Антонио.

Сидя одна в своей квартире, Летисия теперь часто думала, в каком положении она оказалась. Ведь оставшись без работы, она оказалась в полной зависимости от Хуана Антонио. Правда, он, как порядочный человек, обещал и дальше поддерживать ее материально. Но что ему стоило взять обратно свое обещание? Летисия содрогалась от мысли, что ей придется вернуться домой. Она живо представляла, как встретят ее родные. Перед мысленным взором Летисии вставало лицо матери, полное торжествующей злобы, ехидная ухмылка ее ненавистного брата, грустный укор в глазах отца.

Летисия проклинала себя за то, что не удержалась и выложила Даниэле всю правду. Это глупое тщеславие слишком дорого обошлось ей теперь.

Хуан Антонио не находил себе места. Посещение клиники произвело на него гнетущее впечатление. В тот день, вернувшись в офис, он заперся у себя в кабинете и не выходил оттуда несколько часов. Только теперь Хуан Антонио осознал всю глубину своего падения, всю низость предательства, совершенного им по отношению к жене. Когда он увидел Даниэлу в клинике, первое, что пришло ему в голову, была мысль о том, что этого наверняка не случилось бы, если бы он не стал путаться с Летисией. Хуан Антонио отдавал себе отчет в том, что он сам во всем виноват. Летисии никогда бы не удалось добиться своего, если бы он не дал ей повода.

В тот же день Хуан Антонио заказал по телефону номер в гостинице. Он больше ни под каким предлогом не хотел появляться в квартире Летисии.

Прошло еще несколько дней. Однажды утром у входа в офис Хуан Антонио встретил Монику. Она специально приехала к отцу, чтобы сказать ему, как она относится к его измене.

Их разговор был недолгим. Моника напомнила отцу, что Летисия с детства мечтала найти себе престарелого дурака с большими деньгами, и добавила, что теперь, кажется, она его нашла.

Наконец угрызения совести совсем замучили Хуана Антонио. Он приехал в клинику и прошел в палату Даниэлы, на этот раз застав ее в одиночестве. Она бросила на него удивленный взгляд и тихо сказала:

- Что ты хочешь? Прошу тебя, уходи.

- Мне нужно поговорить с тобой.

- Мы уже все сказали друг другу.

- Нет, Даниэла, - Хуан Антонио подошел к изголовью ее кровати. - Ты должна попытаться простить меня. Мы не можем вычеркнуть из памяти долгие годы нашей любви. Или ты так не считаешь? Я не могу безучастно смотреть, как любовь уходит от нас.

В последние две недели Фелипе обратил внимание на то, что Джина изменилась. После их последней ссоры, когда, казалось, развод был неизбежен, ее вечерние похождения неожиданно прекратились, и теперь Фелипе, возвращаясь из конторы, с облегчением убеждался, что сегодня ему не придется готовить ужин и укладывать детей спать. Их служанка так и не вернулась из деревни. В другое время они уже давно нашли бы новую, но сейчас, когда вопрос о будущем их семьи повис в воздухе, Джина не спешила это делать.

В эти дни Фелипе почти не разговаривал с женой, он, как и раньше, проводил вечера в кресле с газетой в руках или подолгу играл с детьми. Джина больше не делала ему своих обычных едких замечаний и спокойно смотрела, как Фелипе, встав из-за стола, удаляется к себе в кабинет с газетой в руках.

Именно это смирение и настораживало Фелипе. За долгие годы совместной жизни он хорошо изучил импульсивный характер жены, привык к ее неожиданным эксцентричным выходкам и теперь не понимал, что значит это странное затишье. «Затишье перед бурей?» - задавал он вопрос самому себе.

Сейчас, когда Даниэла вышла на свободу, Фелипе мог бы всерьез заняться оформлением развода, но он не спешил. В его душе еще теплилась надежда на сохранение семьи. Фелипе мучал вопрос, как ему поступить дальше. Он целыми днями думал об этом, сопоставляя факты и стараясь найти какое-либо приемлемое решение. И чем больше он занимал себя этой проблемой, тем более неразрешимой она ему казалась.

После злополучной встречи с Хансом, Фелипе предпочитал больше не спрашивать советов у Херардо и пытался сам найти выход из создавшегося положения, что, впрочем, не облечало его страданий.