Ярослав Веров - Господин Чичиков

– Чего здесь усекать? Положим сейчас его в магнит, сдохнет паразит, мы ему тогда укольчик. – Укольчиком директор называл яд. – И на цугундер.

– Укольчик, говоришь. Нет, укольчика не будет. Лучше я ему сделаю железную установку на подчинение…

– Кому? – подозрительно нахмурился директор.

– Мне, – отрезал Жека. – Ты будешь с Чичиковым политику разводить, а я его непосредственно за яйца подергаю при помощи нашего студента.

Директор вздохнул, но, решив, что иначе, похоже, с Жекой не договоришься, дал согласие.

В этот момент дверь палаты распахнулась, и взору собеседников предстал гуру Федор. Окинул их суровым взглядом и изрек:

– Ироды. Сынка моего мучить удумали. Быть ему мучеником. Сила его и власть великая от мук его проистекут! А вы сдрыснете!

С тем и удалился.

– Видал? – спросил Нестор Анатольевич.

– Прогностическая ценность высказываний гуру Федора около восьмидесяти процентов. За нами двадцать.

– А что он имеет в виду, когда говорит «сдрыснете»?

– Не забивай голову, Анатолич. Пошли на магнит?

– Пошли.

Жека позвал санитаров. И те отнесли Артема в подвал, уложили на стол. В молочном свете люминесцентных ламп его лицо казалось лицом покойника. Жека положил руку на лоб Артема и сказал:

– Артем, ты меня сейчас слышишь. Я, Евгений Миокард, приказываю тебе во всем слушаться только меня. Я – твой хозяин. Ты – мой верный слуга. Ты служишь только мне. Только мне.

Убрал руку, кивнул санитарам.

Рыжий принялся крутить рукоятку лебедки – магнит пополз, и голова Артема, поддерживаемая вторым санитаром, Бесом, оказалась внутри соленоида.

Нестор Анатольевич прохаживался взад-вперед около щита управления, негромко мурлыкал под нос какую-то мелодию. Головоломка с паразитами теперь полностью складывалась. Тела людей, жалкие и болезненные, некогда стали жертвами астральных паразитов. Скорее всего, паразит вселяется в человека на стадии зародыша, когда нет сознания, когда человек – овощ, комок слизи. Это многое объясняет. Зародыш растет под контролем паразита, тот же проникает, занимает все новые области тела, мозга, вот что главное. И переключает огромные способности, скрытые в человеке, на себя. И путешествуя в этом мире на человеке, использует его сверхсилы в своих непонятных астральных целях. Человеку же сообщает чувство самоуверенности и самодовольства. Паразит так срастается с хозяином, что отними его от человека, и тот, пожалуй, умрет от тоски, утратив ощущение собственной ценности, раздираемый великими освободившимися в его организме силами. Так Нестор Анатольевич думал до последнего времени. Но, оказывается, ходят среди нас такие, что уже освободились от своих паразитов. И ничуть не умерли, напротив, поставили себе на службу открывшиеся возможности: материю и самое время научились трансформировать по собственному усмотрению и даже подчинили некоторых бизнесменов, определив их себе в качестве «крыши». На этом месте Перетятькин мысленно споткнулся, какой-то мелкий осколочек все-таки выпадал из мозаики. Купчая, вот загвоздка. Что же это получается, не они, а их продают? Впрочем, в этом может заключаться некая алхимическая инверсия смысла, когда раб становится хозяином, а хозяин – рабом. Алхимичит, стало быть, Чичиков, меняет, так сказать, местами золото и свинец. Что он такое знает, чего не знаю я? На ум Нестору Анатольевичу пришел гаммельнский крысолов с его волшебной дудочкой. Образ крысолова явился как нельзя кстати: если считать крысами обычных, пораженных астральными паразитами людей, а детьми считать людей освободившихся. Есть у господина Чичикова эта самая дудочка, а у него, Нестора Анатольевича, – нет. Он только приступил к изучению феномена, он еще до конца не выяснил, почему его собственный паразит позволяет ему изыскивать средства от паразитов, а тут на голову этот самый Чичиков. И ведь куда крысолов увел детей – в какую-то гору, не пойми куда, не знаешь зачем. Кто такой Чичиков? Надо бы посмотреть на его паразита. Более того, в этом его долг ученого. В благородные намерения Чичикова Перетятькин не верил. Воображение рисовало картины апокалиптического размаха: сонмы порабощенных Чичиковым сверхлюдей уродуют по его приказу планету и все, ее населяющее; перекраивают, обращая время, историю человечества, гасят звезды и зажигают галактики.

Пока Перетятькин размышлял, Жека включил магнит. Подвал наполнило мерное гудение. Нестор Анатольевич мгновенно выбросил из головы Чичикова и стал наблюдать за спящим паразитом Артема. Человечек лежал у него на груди, подложив ручку под голову и просыпаться, похоже, не собирался.

– Евгений, увеличьте, пожалуйста, напряженность, – распорядился Перетятькин.

Магнит загудел сильнее. Спящего человечка стало подбрасывать. Вокруг головы Артема образовалось голубоватое светящееся облако.

– Еще, – нетерпеливо бросил Перетятькин.

К гулу магнита добавилось пение трансформаторов. Проклятый паразит не просыпался и не исчезал. Его тельце уже пошло волнами, будто было из резины.

– Давай на полную.

Жека пожал плечами и повернул реостат до отказа. У Перетятькина заложило в ушах, зазвенел предупреждающий о перегрузке сигнал, и вдруг паразит проснулся. Сел и обвел помещение безмятежным взглядом идиота. В этот момент магнит перестал гудеть: сработало реле защиты. Наступившая тишина ударила по ушам сильнее грома. Перетятькин подошел к Артему и, что есть силы, мысленно стукнул паразита по голове. Человечек удивленно улыбнулся, и только. Перетятькин недоуменно глянул на Миокарда, тот снова пожал плечами, мол, теперь сам разбирайся. Артем же вдруг зашевелился, слез со стола и пошел к двери.

– Стоять! – рявкнул Жека.

Артем должен был послушаться, но вместо этого улыбнулся, сказал: «Добрый день!» и вышел из лаборатории.

– Он куда?! – завопил директор.

– Далеко не уйдет, начальник, – заверил его Бес, и они с Рыжим бросились вслед за Артемом.

– Что все это значит? – спросил Нестор Анатольевич Жеку.

– Это у тебя спрашивать надо, – ответил тот.

Директор злобно глянул на него и выскочил вслед за санитарами. Жека посмотрел на приборную панель и присвистнул: оказывается, магнит отключился не из-за перегрузки, трансформаторы работали, питание не отключалось. Вольтметр указывал, что на обмотки магнита по-прежнему поступает напряжение.

– Он еще спрашивает меня, что случилось! – воскликнул он и с ожесточением вдавил кнопку выключения.

День обещал быть хлопотным, поэтому Чичиков, рассудив, что плотная еда расслабляет, ограничился на завтрак тостами с корицей и стаканом молока. С завхозом пусть Паляницын повозится, раз уж вызвался. А он начнет с Германа Ивановича Султанова, владельца аж пяти мертвых душ.