Ярослав Веров - Господин Чичиков

– Пока вы, Сергей Павлович, отдыхали, звонил Ибрагимов, лично. Очень хочет вас видеть.

– А как же я к нему попаду, если он заблокирован? – рассмеялся Чичиков.

– Я думал над этим.

– Думал он… Ладно, не твои заботы. Ну как, надумал, чего хочешь? Какую цену себе назначил?

– Не мучайте вы меня Сергей Павлович. Вы-то ведь знаете мою цену?

– Предположим, что знаю. Но знаешь ли ты собственную цену? Может быть, ты целую жизнь глупостями занимаешься?

– А вы мне скажите, а я буду знать.

– Да что я тебе, бюро добрых услуг? И вообще. Скажу тебе прямо. Ты мне как слуга не нужен. И в вечном услужении не нужен. Я здесь навечно оставаться не намерен, знаешь ли.

– Ну, хоть сто лет… – дрогнувшим голосом произнес полковник.

– А что сто лет? Ты на перспективу думай. Ну, прощай, Паляницын. Навсегда прощай. Спасибо за хлеб-соль и все такое. Да ты не журись, ты свое уже получил. Вон каким королем все это время ходил. Ибрагимов к тебе звонит лично. Это твоя цена и была. Получи.

С этими словами Чичиков вышел из дома и кликнул Степана, чтобы тот заводил машину.

Поначалу распорядился отвезти его к стадиону, где сегодня вечером клуб «Забойщик» должен был принимать лондонский «Челси». У всех четырех входов образовались плотные группы пикетчиков. Чичиков велел Бычку даже объехать разок вокруг стадиона, рассмотрел плакаты. «Ибрагимов, покайся!», «Ибрагимов, верни наворованное!», «Ибрагимов, деньги нужны не футболистам, а детям, старикам и инвалидам!». Ну, и разумеется, вездесущее «Добро побеждает!». С одним из пикетчиков Чичиков, опустив стекло, перебросился парой фраз:

– А если он деньги не отдаст?

– А мы его и спрашивать не будем. Мы пока по-хорошему. Деньги по-любому должны быть в добрых руках!

– Деньги? – усмехнулся Чичиков. – В добрых руках? Это вы, друзья, лихо закрутили. Если все вокруг будут добрые, зачем вам деньги?

И поехал себе дальше.

Возле «Дубков», как и предупреждал Паляницын, обнаружилась внушительных размеров толпа с теми же плакатами. Кроме того, человек с мегафоном взбадривал народ обращениями к Ибрагимову: «Леопольд, выходи! Выходи, подлый трус! Не прячься от народа! Верни награбленное! Служи добру!»

Чичикова остановили уже на съезде с трассы. Пятеро молодых, решительных людей с белыми повязками на рукавах, встали поперек дороги.

Чичиков улыбнулся, высунулся в окошко и громко произнес:

– Пропустите, добра вашего ради!

– А вы кто? – поинтересовался старший группы.

– Парламентер, – отчеканил Чичиков.

– У вас должно быть предписание тогда. От самого Артема.

– Я езжу сам по себе, без предписаний. Ну так что, расступитесь, или давить?

В руках у ребят возникли как по волшебству короткие пруты арматуры.

– Дави их, Степан! – распорядился Чичиков.

«Порш» рванул с места. Лицо Степана сделалось, как у именинника: дал хозяин волю. Трое ребят успели отскочить, двоих шибануло крепко.

«Порш», гудя клакосном, на всех парах приближался к толпе.

– Этих тоже давить? – деловито осведомился Бычок.

– Дави к лешему. Не парить же над ними.

Толпа пробовала сопротивляться и упираться в машину руками, но какое там. Наконец, когда «Порш» уже подбирался к воротам, кто-то нанес удар кирпичом по заднему стеклу. Как по команде, посыпались камни, но «Поршу» все было нипочем.

– Гранатометы припасли, ребята? – не без ехидства заметил Бычок и стал сигналить прерывисто.

Створки ворот разошлись, возникли автоматчики в камуфляже и шлемах. Чичиков въехал в «Дубки». При этом он улыбался, безмятежно как младенец.

Бывший Хозяин города, а ныне непопулярный в народе олигарх Ибрагимов принял Чичикова в уже известном кабинете. Невзирая на невзгоды, был он бодр, подтянут, одет с иголочки. Пожимая руку гостю, рассматривал того с интересом. Беседу же начал вполне официально.

– Очень вам благодарен, Сергей Павлович, что откликнулись на мое приглашение. – негромко произнес он, покручивая золотую запонку.

Чичиков небрежно кивнул и расположился в кресле.

– Вижу, вас охраняют, – заметил он.

Ибрагимов не понял, о чем говорит Чичиков, поэтому тот разъяснил:

– Я о прапорщике.

По лицу Ибрагимова пробежала тень. Он, наконец, положил руки на стол и, внимательно глядя в лицо гостю, сказал.

– Надеюсь прояснить у вас ряд вопросов. И про прапорщика тоже.

Чичиков снова кивнул, на сей раз благожелательно, и Ибрагимов продолжил.

– Не хочу вас обидеть… Меня информировали, что вы как бы не совсем человек.

– По правде сказать – вовсе не человек.

– И что вы в общих чертах имеете объяснение происходящему в городе.

– Да, собственно, в мельчайших деталях знаю. С тобой поговорю – еще больше узнаю.

Ибрагимов помолчал и счел нужным ответить.

– Все, что в моих силах.

– Так и рассказывай, что там у вас с Артемом вышло.

Ибрагимов напрягся. Тон Чичикова был ему неприятен, да и на «ты» он мало кому позволял себя называть.

– Хорошо, я расскажу. С месяц назад я работал ночью здесь, в кабинете. Около двух часов ночи из стены – окон, как видите, здесь нет – сюда шагнул человек в военной форме. В форме российской армии. Назвался Прапорщиком, сказал, что послан хозяином охранять меня. Я спросил – кто его хозяин. Он ответил, что когда хозяин захочет, я все узнаю. А пока будет охранять, потому что друзья хозяина хотят меня убить. – Тут Ибрагимов усмехнулся. – Он и сейчас в стене прячется.

– Да я вижу, – махнул рукой Чичиков. – Дальше-то как было?

– Как я уяснил, Прапорщик это так называемый «мертвяк». Все же, Сергей Павлович, можно вопрос?

– Знаю, Ибрагимов, хочешь спросить, почему у какого-то Шкурченков оказались в услужении целых четверо «мертвяков», у какого-то Кирияджи – тоже, а у тебя – ни одного. И у мэра с главным чекистом – ни одного. Знаю, что Паляницын тебе рассказывал, что «мертвяки» ищут хозяина волевого, деятельного, с целью, которую они начинают считать своей.

Ибрагимов кивнул, глаза загорелись.

– А ларчик просто открывался. Чтобы владеть мертвой душой, нужно иметь душу самому. Проще простого.

– Я не совсем понял, Сергей Павлович.

– Да что ж тут непонятного? Ясно же говорю – у хозяина у самого должна быть душа, собственная.

– А разве у меня?..

– Именно, милейший, – живо откликнулся Чичиков. – Ни у тебя, ни у Трубостроева с Весловым души-то и нет. Ни живой, ни мертвой.

– Что значит – у меня нет души? Разве может не быть души?

– Очень даже может. Сплошь и рядом. Нет, так, чтобы совсем уж ничего такого не было – это не допускается; без этого человека не бывает. Но оставим сложные материи. Скажем просто: вместо души у вас всех – душезаменитель. Вот под тобой кресло кожаное, а могло быть из заменителя.

– Знаете, это как-то оскорбительно звучит.