Михаил Лифшиц - Почтовый ящик

Андрей Прокофьевич размахивал флажком и смотрел, не отрываясь, на трибуну. И горд был, и смущен. Интересно, Генечка слышал? Понял, что про деда?

–

Демонстранты прошли по площади, размахивая флажками и разглядывая, кто в этот раз на трибуне. Генка так и не отходил от телеги все время демонстрации, только на первой остановке на поляне сбегал в кусты пописать. Тут у телеги и нашел его Сережа на выходе с площади, когда ряды смешались. Громко сказал: «Спасибо!» и услышал в ответ: «Это Гене твоему спасибо за помощь!»

– Ну, как, ноги не стер, Филиппок? – спросил Сережа, взял сына за руку и стал высматривать в растекавшейся толпе тестя, чтобы вместе идти домой.

Авторитет Главного конструктора на предприятии был необыкновенно высок. Он восседал в своем кабинете, как олимпийский бог. Все прочие начальники, даже директор, светили отраженным светом, были заметны постольку, поскольку на них падали лучи света, излучаемого Главным.

Помимо научного величия у Петровичева были некоторые особенности, или странности. Сотрудники с умилением рассказывали про его чудачества. О том, например, как Главный, увидев, что бульдозер не может заехать в узкие ворота предприятия, бросил кабинет, выскочил в своей олимпийке на улицу и, пятясь спиной перед бульдозером, показывал выставленными перед грудью ладонями как ехать, приговаривая: «Давай, давай…». Или о том, как в перерыве на партсобрании, пока подсчитывали голоса, Главный показывал собственноручно снятый в Париже фильм. В фильме были ножки и попки парижанок, ножки и попки. Ни самолетов, ни Эйфелевой башни Купол не стал снимать.

Однажды к Главному пришел его новый заместитель по режиму, генерал КГБ, и сказал, что запрещает проведение эксперимента с открытым радиоизлучением, потому что, по расчетам его служб, уровень сигнала на «границе охраняемого периметра» превышает допустимый. Радиосигнал может быть принят иностранной технической разведкой, а это нанесет ущерб интересам государства.

– На каком расстоянии от границы сигнал достаточно затухнет? – спросил Главный.

– Примерно…на расстоянии ста метров, – ответил генерал, взяв цифру «с потолка», потому что явно не ожидал такого вопроса.

– Поднимите своих людей по тревоге и оцепите территорию на этом расстоянии от забора, чтобы не было посторонних, – приказал Купол.

– И сколько стоять? – опешил генерал.

– Сколько?.. – рассеяно спросил Главный. – Ну, сколько нужно, пока ребята измерения не закончат. А на будущее учтите, что государство платит мне большую зарплату, чтобы я разрабатывал аппаратуру, а вам, чтобы вы эту разработку обеспечивали и защищали. В этом состоят интересы государства. Все остальное – мелкое дело.

Конечно, такие байки вызывали восторг у слушателей.

Рассказывали, что Главный был многократно женат, имел множество детей, всех их любил и помогал им. И детям, и бывшим женам. И деньгами, и советом, и участием в их жизни. Но, конечно, сердце Главного конструктора принадлежало ныне действующей жене. Жена хотела стать доктором экономических наук, увлекла идеями научной организации труда мужа, и он решил предоставить ей предприятие в качестве экспериментальной площадки. Несколько лет все сотрудники ежедневно заполняли карточки, в которых цифрами обозначились их занятия в течение рабочего дня. Причем посещение уборной и курение проходило под единым кодом 0371, тройка, семерка, туз. Жена Купола обработала тысячи карточек и защитила докторскую диссертацию. Единственным напоминанием о том времени осталось название тоненьких книжечек, в которых инженеры писали сами себе работы на предстоящий квартал. До экономической жены книжечки назывались «Индивидуальное производственное задание». После нее осталось напыщенное и глупое «Личный творческий план».

Предания о научных заслугах и милых чудачествах Главного конструктора передавались молодым сотрудникам, и они начинали любить его чуть ли не с первого дня работы. Сережа, как и все, любил Главного, говорил с шиком, что работает у Петровичева, и получал в ответ восхищенное «О!»

Однажды у Сережи возник спор с военной приемкой, с заказчиком, как называли военпредов на предприятии. Заказчик не хотел принимать антенну, характеристики которой определялись из сравнения с другой антенной, так называемой эталонной. Заказчик требовал документ, подтверждающий свойства эталона. Никакие технические аргументы не годились, нужен был документ с печатью Госстандарта или другой компетентной организации. Сережа сначала хотел лбом пробить досадное препятствие, ругался с заказчиками, бегал жаловаться к начальству. Когда ничего не вышло, Сережа стал искать, где бы нужный документ получить. Среди возможных учреждений оказался Ереванский измерительный институт. Сережа никогда не был на Кавказе, а тут явно просвечивала возможность съездить разок, а то и два, в Армению.

Как обычно, Сережа увлекся новой для него сферой деятельности: списался, созвонился, договорился, поторговался, нашел источник финансирования. Оказалось, тоже интересное дело – организация работы. Все было готово, оставалось подписать бумаги у руководства, и можно лететь.

Сережа пришел к директору, объяснил, в чем дело, и попросил завизировать документы перед утверждением их у Главного конструктора. Директор выслушал Сережу, просмотрел документы, все одобрил и сказал, что можно не ходить к Главному, директор и сам все подпишет. Но Сережа отказался: «Нет, нет, вы завизируйте, а Николай Александрович утвердит». Директор пожал плечами, сказал: «Смотрите…», и завизировал. С молодым тщеславием Сережа хотел получить последнюю подпись у крупного ученого, действительно поработать с Петровичевым. От старой истории с комнатой и гарантийным письмом обиды в душе не осталось. Сережа летел к Главному как мотылек к лампе. Им овладел административный восторг, захотелось продемонстрировать себя самому большому из окрестных начальников.

Купол принял Сережу, любезно поздоровался и быстро во всем разобрался. С минуту подумал и сказал, что делать ничего не нужно. Потому что, если сейчас уступить требованиям заказчика, то потом для каждой нестандартной железки он будет требовать сертификат с печатью. Тогда работа остановится, все будут только сертификаты искать. Сережа не ожидал отказа и довольно запальчиво воскликнул, что эталонная антенна – это не «каждая железка», за что был награжден мудрой улыбкой. А на вопрос, что же делать, получил тоже мудрый совет учиться работать с заказчиком.

Сережа второй раз пробился к директору. Сказал, что Главный не хочет подписывать, и спросил: «Может быть, действительно, вы утвердите?» Обескураженный неудачей, Сережа не понял, что совершил бестактность. Директор поднял на него глаза и сказал: «Нет, я в такие игры не играю!»