Зуфар Гареев - Спящие красавицы

В «дворницкой» Леха подставляет лицо под струю воды, потом утирает.

Старшина виноватится:

– Лех, ну извини, брат.

Леха трясет головой:

– Чисто контузило… Ухо не слышит реально…Хорошего старшину солдаты не тронут. Херовый ты был старшина, значит.

– Херовый… Это ты мне говоришь? Лучшему другу, Леха? Да я три недели в коме… чуть не катанул, а? Всей ротой меня метелили… Все отбили, твари позорные…

Он обиженно закуривает.

Не прошло и недели – снова делегация.

В последнее время зачастили в Клинику европейские представители гуманитарного толка. А все почему? А потому что нет нигде больше в мире хора зомби, вот почему!

Холл пересекают профессор Майер, Хильда, гендиректор Любовь Семеновна в окружении делегации гуманитариев.

Хильда переводит слова Майера на английский:

– Наши зомби – это самая первая партия людей, впавших в летаргический сон четыре года назад. Они так и не проснулись в целом, но обрели дар худо-бедно двигаться и издавать кой-какие звуки, а некоторые даже контактировать с окружающим миром…

Любовь Семеновна подхватывает, торжественно поднимая палец вверх:

– Но! Внимание: но! Даже уподобившись инфернальным чудищам, люди остаются людьми. Сюда, пожалуйста. Они не теряют свой духовный облик и стремятся к прекрасному. А теперь сюда.

Она открывает двери в небольшой концертный зал. Гости рассаживаются, занавес расползается и глазам предстает хор из 15–20 человек с открытыми, но потусторонними бессмысленными глазами. В хоре выделяются педагог-организатор Зоя Борисовна и вездесущая Лиза (ридикюль рябинового цвета) с братом Семеном. Оба в бейсболках.

Хормейстер делает знак рукой и певчие начинает выводить какие-то странные рулады.

Во втором ряду в зале – коляски Валерии, Риты, Аделаиды. Также в зале Старшина и Леха Богатырев. Любовь Семеновна оборачивается и украдкой показывает парням кулак.

Первая дама внимательно вслушивается:

– О чем они так трогательно поют, профессор?

– Какое удивительное видение саунда у хормейстера! – подхватывает беседу вторая дама.

Хильда переводит:

– Хормейстер сам глухонемой, к тому же крупный концептуалист-авангардист. Его имя знает вся Дания.

Лиза всполошилась на сцене:

– Ой, Семен падает!

Она придерживает Семена и показывает всем ОК.

Первая дама спрашивает:

– Расскажите мне о чудо-хормейстере. Он авангардист и глухонемой в одном лице?

– Да.

– Как Вы полагаете, его хор заслуживает в этом году гранта Марсельской школы нестандартных коммуникаций?

– О чем этот удивительный трек? – спрашивает вторая дама.

– Это знаменитая русская баллада «Во поле березонька стояла»…

Третья дама недоуменно вертит программку:

– Но здесь написано, что это «Аве Мария» Шуберта.

Лиза поправляет галстук на Семене, Семен начинает подвывать, Лиза делает всем ОК.

Зоя Борисовна делает замечание:

– Лиза, не шелести руками!

И вдруг на чистейшем английском добавляет:

– Ее тупая рожа как две капли воды похожа на мою мерзкую целлюлитную задницу!

Сказав это, она испуганно и торопливо стучит себя по голове. Потом любезно улыбается хормейстеру: пришла в себя, отпустило.

Первая дама поражена:

– Обратите внимание как необычайно подвижна женщина с рябиновым ридикюлем! Вам не кажется, что она уже в чем-то человек, а не зомби?

– Да, прогресс налицо, – соглашаются остальные дамы.

Как порой раздражает молодежь неторопливость стариков!

Короче, г-н Перепечкин спит да спит себе в своей двухместной электроколяске, совсем не зная, что влюбленная невеста мечтает о загородном доме, о несметных богатствах, которые достанутся после его смерти молодой жене, о новых романах, которые новоявленная вдова готова крутить на костях несчастного мужа…

«Когда же наконец закончатся эти неспешные гуляния по аллеям больничного парка?» – вот что обычно выражает лицо Анжелы. Сегодняшний день – не исключение.

Любовь Семеновна говорит:

– Ну, Анжелочка, пробуй свое место.

– Да уж сколько раз пробовала… – тоскливо говорит Анжела. – Все пробуем и пробуем.

Она садится на второе сиденье и спрашивает:

– Мама, а Ивана Михайловича за руку брать как влюбленная?

– Конечно!

Любовь Семеновна продолжает спор с Перепечкиным:

– Любаша, скажи ему: ему не нужна умная жена, не нужна! Достаточно красивой! А наша Анжелка просто красавица! Пусть не упрямится!

– Да сколько ему говорить, что Анжелка красавица? Он что сам не видит?

Ксения Михайловна приказывает дочери:

– Анжела, скажи ему что-нибудь о прекрасном июньском полдне и про птиц, которые поют неугомонно.

– Зачем? – упрямится Анжела. – Он же все равно глухой.

– У тебя что, язык отсохнет? А глухому радость!

Адвокат обижен:

– А позвольте узнать, что ему делать с глупой женой?

Ксения Михайловна удивлена:

– Вы не знаете что делать с женой? Да это же все знают!

– Мы ему такую красавицу подобрали! – возмущается Любовь Семеновна. – Такую умницу! А ты на себя посмотри, черт старый!

– А чем плох Иван Михайлович? – злится адвокат. – Чем не жених мой клиент? Во-первых, он чрезвычайно состоятелен. Во-вторых, порядочен – не склонен к изменам.

– Еще бы! – хихикает Любаша. – Какие уж тут измены.

– Что Вы все хихикаете, Люба? В-третьих…

Он поправляет парик на Перепечкине:

– … вполне привлекателен как мужчина. А ваша невеста… Я извиняюсь… Я бы сказал на троечку!

Анжела поражена:

– На троечку?

– Головой на троечку.

– Зато она живая, а он труп! – восклицает Любовь Семеновна.

– Это переводить? – спрашивает Любаша.

– Не надо, – говорит Любовь Семеновна. – Переведите временно усопший.

– Не надо, – уточняет адвокат. – Переведите – временно ограничен в возможностях.

Любаша говорит:

– Тише вы, разгалделись! Иван Михайлович сказал, что ему надо крепко подумать. Он сказал, что он женится не на один день.

Ксения Михайловна всплескивает руками:

– Опять двадцать пять! Опять он будет думать! Да Вы уже четыре недели думаете, Иван Михайлович! В Вашем возрасте дорога каждая минута счастливого брака! – Она игриво добавляет. – Учтите, теща может обидеться…

Через два дня – новые гуляния, теперь уже под луной.

Как всегда Иван Михайлович одет безукоризненно, как и подобает влюбленному. Как всегда на его плече верный друг Иннокентий. Ксения Михайлова тоже не подкачала – на ней помпезная шляпа с цветами. Анжела тоже выглядит нарядно.

– Любаша, пусть Иван Михайлович побудет в тиши аллей с молодой красавицей. Наверно он соскучился по юной плоти… Вы же знаете мужчин.