Анчи Мин - Императрица Орхидея

— Ваше Величество! — Принц Гун упал на колени. — Прошу вас, не надо дезертировать!

— Ваше Величество! — Ему вторил принц Цзэ, пятый брат, тоже вставший рядом с Гуном на колени. — Останьтесь хотя бы на несколько дней! Я сам поведу благородные маньчжурские знамена в сражение с варварами. Дайте нам шанс себя прославить! Без вас... — Цзэ был настолько переполнен чувствами, что вынужден был на минуту остановиться. — Без вас у людей не будет героического духа.

— Император уже принял решение, — холодно оборвал его Сянь Фэн.

Тогда рядом с братьями упал на колени принц Чунь:

— Ваше Величество, стоит вам покинуть трон, и нахальство варваров только окрепнет. Из-за этого будущие переговоры станут еще Труднее.

— Кто сказал, что я покидаю трон? Я всего лишь еду на охоту.

Принц Гун горько рассмеялся:

— Спросите любого ребенка на улице, и он вам скажет, что император бежит!

— Как вы смеете? — Император лягнул ногой евнуха, который подошел, чтобы подать ему лекарство.

— Во имя вашего здоровья, Ваше Величество, простите нас. — Принц Цзэ схватил императора за ногу. — Разрешите мне пожелать вам счастливого пути. Но лично я собираюсь подставить себя под пушки.

— Прекратите дурить! — Сянь Фэн спустился с трона и помог принцу Цзэ подняться на ноги. — Слушай, брат, когда я окажусь вне досягаемости варваров, то смогу более вдумчиво и последовательно руководить военными действиями. — Тут он повернулся к Су Шуню. — Мы едем еще до рассвета.

Смелость Гуна, Чуня и Цзэ наполнила меня гордостью за то, что я маньчжурка. В то же время малодушие Сянь Фэна ничуть меня не удивило. Потеря фортов Дагу совершенно сломила его дух, и теперь он мечтал только о том, чтобы куда-нибудь удрать и там затаиться.

Пока император одевался, Су Шунь его поторапливал:

— Ваше Величество, путь до Ехола неблизкий. Нам и так туда ехать несколько дней!

Вошел сводный брат Су Шуня Туан. Это был тощий человек с длинной кривой шеей, отчего голова его все время склонялась на одни бок.

— Ваше Величество, — сказал он. — Вот список вещей, которые мы для вас упаковали.

— Где мои печати? — спросил император.

— Они изъяты из Дворца гармоничного сочетания созидательных Сил и спрятаны в надежном месте.

— Орхидея, — позвал меня император. — Пойди и проверь, где печати.

— Ваше Величество, в этом нет нужды! — начал возражать Су Шунь.

Не обращая на него внимания, император повернулся к принцу Гуну, который только что вошел в комнату.

— Брат Гун, почему ты еще не в дорожном платье? Разве ты с нами не едешь?

— Боюсь, что нет, — ответил принц Гун. Он был в официальном синем наряде с желтой полосой на рукавах и у горловины. — Кто-то ведь должен остаться в столице и встретить варваров.

— А как насчет Цзэ и Чуня?

— Они решили остаться в Пекине вместе со мной.

Император тяжело опустился на стул, и евнухи попытались натянуть на него сапоги.

— Принц Чунь должен сопровождать меня по дороге в Ехол!

— Ваше Величество, я умоляю вас в последний раз изменить свое решение и остаться в Пекине!

— Су Шунь, — нетерпеливо позвал император. — Подготовьте декрет, назначающий принца Гуна моим полномочным представителем на время моего отсутствия.

Сборы в Ехол стали для меня настоящей проблемой. Я не знала, что с собой брать, потому что понятия не имела, когда мы вернемся. Все самые ценные вещи оказались неподъемными. Мне пришлось оставить в Запретном городе живописные полотна, огромные вышитые картины, резную утварь, вазы и скульптуры. Каждой наложнице разрешалось загрузить своими вещами один экипаж, и мой уже был полон. Все остальные ценные вещи я прятала, где могла: засовывала за потолочные балки, ставила за двери, закапывала в саду. Мне казалось, что до моего возвращения никто их там не найдет.

Нюгуру отказалась оставлять дома даже самую малость из своих вещей. В качестве главной императрицы ей разрешили воспользоваться тремя экипажами, но и этого ей показалось мало. Она загрузила своим вещами экипажи Тун Чжи. Ему как наследнику полагалось десять экипажей, из которых семь заняла Нюгуру.

Моя мать чувствовала себя слишком плохо и не могла путешествовать, поэтому я сделала распоряжения, и она переехала в спокойную деревушку недалеко от Пекина. Гуй Сян должен был неотлучно находиться при ней. Ронг оставалась рядом со своим мужем.

В десять часов утра колеса императорского кортежа завертелись. Император Сянь Фэн не мог покинуть столицу без церемонии. Он принес в жертву животных и помолился небесным богам. Когда его паланкин миновал последние ворота Большого круглого сада, чиновники и евнухи бросились на колени и по нескольку раз ударились головой об пол. Император ехал вместе с сыном. Позже Тун Чжи мне рассказывал, что его отец плакал.

Процессия растянулась на три мили и была похожа на праздничный парад. В небо взлетали фейерверки — чтобы «распугать злых духов». Стража несла желтые флаги с драконами. Вслед за императорскими паланкинами двигались колонны представителей знати. Кроме них в процессии участвовали монахи, курители ладана, придворные дамы, слуги, охрана и королевские животные, а также оркестры с барабанами и гонгами и походная кухня. В самом хвосте ехала походная раздевалка и туалет. Солдаты вели под уздцы лошадей и ослов с поклажей дров, мяса, риса и овощей в глубоких корзинах, а также всякие кухонные принадлежности. Процессию замыкали семь тысяч всадников под командованием Жун Лу.

Когда мы миновали последние городские ворота, у меня из глаз потекли слезы. Лавки на торговых улицах были закрыты, люди носились во всему городу, как безголовые курицы, толкали впереди себя тяжело груженных осликов или несли поклажу на спинах. Бегство императора Сянь Фэн ввергло город в хаос.

Спустя два часа я попросила, чтобы мне принесли моего сына. Я посадила его на колени и крепко прижала к себе. Для него наш вояж казался простым утомительным путешествием, и он довольно быстро заснул. Я гладила его по мягким черным волосам, заново сплела косичку. Мне хотелось научить Тун Чжи быть смелым. Он должен знать, что мир никогда никому не даруется из милости. Но, избалованный евнухами и привыкший постоянно видеть рядом с собой прекрасных женщин, он воспитывался совершенно на других принципах. Мне больно было слышать, когда мой сын говорил, что, когда вырастет, он хочет стать таким, как отец. Я не считала, что такая изнеженность полезна для мальчика.

Пару дней назад в Запретном городе был зафиксирован случай воровства. Никто не сознался в преступлении, и явных подозреваемых тоже не нашлось. Мне поручили провести расследование. Я понимала, что дело наверняка не обошлось без евнухов, потому что кто-то же должен был таскать ценные вещи. Служанкам не разрешалось выходить за ворота дворцов без разрешения господ. Поэтому я подозревала членов императорской семьи, которые прекрасно знали, где лежат ценности.