Питер Устинов - Старик и мистер Смит

— Я разобрался с мистером Сатаной, — игриво сообщил преподобный. Аудитория отреагировала на это известие с энтузиазмом.

— Знаете, куда я его послал? Туда, где ему самое место. И ничего ужасного в слове, которое я сейчас произнесу, нет. К черту я его отправил, вот куда!

Зал так и ахнул, а Смит дернулся было с места, да Старик мощной десницей удержал.

— Не будь болваном! — прошипел он. — Если уж ты непременно решил вмешаться, найди момент поэффектней.

Смит негодующе взмахнул газетой, и Старик уяснил, что должен немедленно ознакомиться с содержанием этого печатного органа, иначе компаньон не угомонится.

Паства понемногу приходила в себя. Преподобный расслабился, прихожане мирно шушукались.

— Отдыхаем! — объявил режиссер. — Рекламная пауза.

— Что такое? — удивился Старик, отрываясь от статьи.

— Американская Мечтало воле спонсора временно приостанавливается, — хихикнул Смит.

— Ты хочешь сказать, они прерывают богослужение ради коммерческих целей?

— Да. Каждые несколько минут торгующих ненадолго запускают в храм подзаработать.

— Мне этот обычай не нравится… А статья меня удивила. Очевидно, преподобный О'Бирал чрезвычайно падок на плотские утехи.

— Ты же видел его благоверную. Беднягу проповедника можно понять.

— Не хочу показаться жестоким, но она и в самом деле похожа на неудачную шутку природы.

— Что-что?

— Ничего. Беру свои слова обратно. Общаясь с тобой, я только и делаю, что говорю всякие непозволительные вещи.

Компаньоны взглянули друг на друга не без теплоты.

— Приготовились! — гаркнул режиссер. — Эфир через тридцать секунд. Поехала атмосфера искренности!.. Еще один эпизод, а потом переходим к исцелениям. Все болящие и недужные, кто зарегистрировался перед съемкой у меня или ассистентов, встают в очередь там, где положено, ясно?.. Десять секунд. Ну-ка, ребята, аплодисменты! Даешь классное шоу! Джои, пошел!

— Друзья мои, — деловито начал преподобный. — Кое-кто из вас скажет, что я обошелся с Лукавым невежливо…

— И скажу! — пронзительнейшим голосом вскричал мистер Смит. О'Бирал на секунду опешил.

— Искренне сожалею об этом, сэр. — И пояснил аудитории: — Этот джентльмен считает, что я обощелся с Диаволом невежливо.

Гул голосов: «Да не, нормально!», «К черту Сатану», «Изыди!» и проч. Преподобный ласково вскинул руку, призывая к тишине.

— Я не хочу больше говорить о старом интригане Сатане, и знаете почему? Потому что он вполне может находиться сейчас прямо здесь, в церкви. Но вряд ли, ибо я видел Лукавого собственными глазами и среди собравшихся никого похожего что-то не наблюдаю. Зато (взвизг и дрожание голосовых связок)… зато тут, средь нас, есть Тот, Кого опознавать не нужно… Каждый ощущает Его своим грешным сердцем… Друзья мои, здесь, сейчас, меж нами Бог!

— Слыхал? — шепнул Старик.

— Он не про тебя говорит, а про Бога, — злобно просипел мистер Смит.

— Да, меж нами Бог! Это Его дом! Взгляните на цветные витражи — это кадры из Его жизни… И мы — Его грешные дети… Он с нами, в наших умах и сердцах… И вот что я еще скажу вам, ребята… Если б Всевышний решил предстать перед нами в земном обличье — да в любом обличье, какое бы ни избрал Он в своей беспредельной мудрости, — я бы сразу узнал Его и воскликнул от своего и вашего имени: «Господь наш, приветствуем Тебя в простоте сердечной… благоговеем перед величием Твоим… обогреваемся теплом Твоего участия… укрываемся одеянием Твоей любви… И знай, что паства святого Храма Стеклянной Благодати, Университет душеведения, О'Бирал-Сити, штат Арканзас (радио- и телетрансляция в более чем сто стран планеты) приветствует Тебя самыми простыми и нежными словами, какие только есть в нашем языке: „Добро пожаловать, Господи!“»

Аудитория взорвалась овацией, да и сам преподобный прослезился, не выдержав собственной растроганности и небесного красноречия.

Старик счел своим долгом подняться и зашагал к сцене.

Путь ему преградил охранник:

— Туда нельзя, папаша. Исцеление в следующем эпизоде.

— Но меня узнали, — пытался втолковать ему Старик.

— В чем дело, Джерри? — спросил у охранника преподобный.

На первый взгляд, старикан в просторном балахоне вряд ли мог представлять какую-либо опасность для шоу. Наоборот, интуиция подсказала О'Биралу, что дедушка с таким открытым, детским выражением лица может оказаться очень даже кстати — подбавит программе непринужденности.

— Вы узнали меня, — зычно пробасил Старик, — и я глубоко этим растроган.

В штате Виргиния, в собственном доме, перед экраном телевизора, поперхнулся коктейлем заместитель директора ФБР Гонтранд Б. Гаррисон, большой поклонник проповедей преподобного О'Бирала.

— Вот он, гаденыш! — завопил заместитель директора.

— Кто? — испугалась миссис Гаррисон.

— Дорогуша, скорей включай видеомагнитофон! Чистую кассету вставь! А я звоню Гонелле. Помнишь, я тебе показывал фото тех типов, которые объявлены в розыск?

— «Бог»?

— Он! Стало быть, Арканзас… Алло, миссис Гонелла? Кармине дома? Срочное дело.

Тем временем на сцене Храма Стеклянной Благодати преподобный окончательно решил довериться голосу телеинтуиции.

— Ну же, не бойтесь. — проворковал он, уверенный, что несчастный старикашка оробел от собственной смелости.

— Чего мне бояться, если меня здесь встречают с таким радушием? — прогрохотал Старик так мощно, что храм весь завибрировал от гулкого эха.

— Дайте ему микрофон, — приказал преподобный. Ошарашенный звукооператор пролепетал:

— Этому микрофон не нужен.

— Так вы говорите, что я встретил вас радушно? Кто вы, дедушка?

— Я на Земле всего несколько дней, и вы — первый, кто меня распознал в публичном месте. Поздравляю. Да! Я — Бог.

Преподобный был сражен. Надо же так проколоться! Окажись старый хрен каким-нибудь Арчибальдом В. Тютькинсом из Задриппинг-Сити, 95 лет отроду, проповедник устроил бы импровизацию — пальчики оближешь. А это, оказывается, Бог, здрасьте. Кому нужна такая конкуренция? И потом, у Бога ведь не спросишь, часто ли он смотрит по телевизору «Час молитвы» Джои О'Бирала.

— Понимаете ли вы, старина, что произнесли кощунство?

— Не нужно все портить, — расстроился Старик. — Вы так славно начали…

— Хотите, объясню, почему мне сразу ясно, что вы не Бог?

— Вам не может быть это ясно! Вы же сами только что сказали — я могу предстать в любом обличье.

— Сказал, не спорю. Я сказал, что готов приветствовать Господа, в каком бы земном обличье Он пред нами ни предстал. Ведь Бога, в отличие от Сатаны, я в лицо не знаю. Всевышнего я могу распознать только по благодати, а отнюдь не по внешним признакам.

— И Он вполне может выглядеть как я, — вставил Старик.