Ионел Теодоряну - Меделень

— Кто?

— Летучая мышь! — крикнула она, дрожа от страха и обнимая мать.

Громкое мяуканье прорезало тишину.

— Где?

— …Уф! Улетела.

Госпожа Деляну закрыла глаза и вздрогнула. Мягкий, волосатый оборотень черной тенью промелькнул на фоне вечерней звезды.

— Ну, Ольгуца! Она улетела… Правда, улетела!

— Не верю.

— Ольгуца, брось дурачиться!

— Папа, она улетела? — спросила Ольгуца, косясь уголком глаза.

— Да, да! Улетела.

Ольгуца подпрыгнула и впилась взглядом в Дэнуца.

— Я была уверена, что ты смеешься! Я не позволю тебе смеяться надо мной! Я никого не боюсь.

— Кроме летучих мышей! — тихо прошептал Дэнуц, вытягивая под столом ноги.

— Молодец, Дэнуц! — одобрил господин Деляну.

Внешне Дэнуц ничем не выдал себя, опасаясь, что все поймут, что творится у него в душе.

Ольгуца хмурилась не больше секунды, потом рассмеялась.

— Верно!.. Как хорошо, что она улетела!.. Папа, почему я боюсь летучих мышей?

— Спроси у мамы!

— Мама, ты не знаешь, почему я боюсь летучих мышей?

— Откуда же мне знать? — пожала она плечами, украдкой поглядывая на господина Деляну.

— Но почему же тогда папа велел спросить у тебя?

— Спроси у него!

— А я знаю, — многозначительно кивнула головой Ольгуца.

— Почему же?

— Сказать?

— Скажи.

— Потому что ты тоже боишься летучих мышей!

— Ольгуца, не дерзи!

— И я боюсь летучих мышей! — призналась Моника, еще не оправившись от испуга.

— Конечно. Ведь ты мой друг.

«До чего же глупа Моника», — пожалуй, даже с некоторым уважением подумал Дэнуц: ведь никто, кроме кошек под столом, которым он отдавил хвосты, не знал, как он испугался.

— Дэнуц, сложи свою салфетку.

Салфетку Ольгуцы сложила Моника, так что глаза Дэнуца встретили разочарованный и к тому же настороженный взгляд сестры, которая наблюдала за ним. Значит, Ольгуца не забыла о его шутке на ее счет!.. Дэнуц сосредоточился на своей салфетке.

— Мама, давай разговаривать по-французски, — предложила Ольгуца, украдкой взглянув на брата.

— Конечно! — согласилась несколько удивленная, но довольная госпожа Деляну.

— Мама, можно выйти из-за стола? — спросил Дэнуц, стараясь держать себя в руках.

— Почему, Дэнуц? Побудь с нами. Мы все вместе будем разговаривать.

Дэнуц моргнул, судорожно глотнул и подчинился. Месть Ольгуцы только начиналась.

— Ольгуца, que fais-tu en ce moment? [6] Что ты сейчас делаешь? (фр.) — спросила госпожа Деляну.

— Са c'est trop simple, maman! Poses-moi une autre question… plus difficile: n'est-ce pas, mon frere? [7] Это слишком просто, мама! Задай другой вопрос… потруднее: ты согласен, Дэнуц? (фр.)

— Est-ce que tu as mal a la tete, mon frere?.. Dis vrai! Si c'est oui, que je ne te derange plus! [8] У тебя не болит голова?.. Скажи прямо! Если да, я больше не буду тебя беспокоить! (фр.)

— Оставь меня в покое! — пробурчал Дэнуц, вспыхнув.

— Voyons, mon petit, dis cela en francais, au moins… Дэнуц, comment dit-on en francais: [9] Послушай, дружок, по крайней мере, скажи это по-французски!.. как сказать по-французски… (фр.) оставь меня в покое?

— Laisse-le tranquille, maman, il ne comprends pas! [10] Оставь его в покое, мама, он не понимает! (фр.) — сказала Ольгуца, выражая свое презрение словами, тоном и движением губ.

— Ольгуца, sois plus aimable! [11] Будь повежливее! (фр.)

— Mais puisque je dis la verite, maman! [12] Но ведь я правду говорю, мама! (фр.)

Господин Деляну прикусил губу. У него билось сердце от гордости, что Ольгуца свободно и с хорошим произношением разговаривает на языке, который он едва знал, да и то больше понаслышке. «Вот уж, действительно, темперамент адвоката!» — с сожалением подумал он.

— Ольгуца, tu n'as pas raison! [13] Ты не права! (фр.) — вступилась госпожа Деляну за Дэнуца, с трудом сдерживая улыбку.

— Qu'il le prouve! [14] Пусть он это докажет! (фр.) — ответила Ольгуца.

Дэнуц знал французский не хуже Ольгуцы. Но ему не хватало смелости, чтобы говорить. Он стеснялся, как стеснялся декламировать стихи в гостиной, полной людей.

— Allons, mon petit, reponds, [15] Отвечай же, дружок (фр.). — настаивала госпожа Деляну.

Кровь бросилась ему в голову. Собравшись с силами, он выбрал выражение, которое много раз слышал от господина Деляну, и бросил Ольгуце по-французски:

— Je m'en fiche! [16] А мне наплевать! (фр.)

— Alors, va te coucher! [17] В таком случае, иди спать! (фр.) — сурово ответила госпожа Деляну.

Дэнуц вышел. В прихожей было темно. Он вернулся на балкон и уселся на лестнице вместе с собаками, которые не знали французского, но зато умели кусаться… Моника тем временем перешла в стан врагов…

— Патапум, comment font les avocats? [18] Покажи — как делают адвокаты? (фр.)

— Гав-гав!

— C'est bien!.. Патапум, comment font les magistrats? [19] Хорошо!.. покажи, как делают судьи? (фр.)

Патапум закрыл глаза и упал как подкошенный.

— Видишь, Моника!.. Даже Патапум говорит по-французски! — громко сказала Ольгуца, проходя вместе с Моникой мимо Дэнуца.

Дэнуц, все так же сидя на лестнице среди собак, стиснул зубы и патриотически промолчал.

— О чем ты задумалась, Алис?

— …Да так, ни о чем… мы стареем… Дети взрослеют…

— Да…

— И завтра-послезавтра дом опустеет… а мы совсем состаримся…

— Что же делать?

— Ничего! Будем растить их и пореже смотреть на себя в зеркало…

— Зеркала теперь уже существуют только для них, да и мы тоже.

Они помолчали…

— Ольгуца и Моника, наденьте пальто. И ты, Дэнуц!

— Да и ты, Алис, а то простудишься!

Словно какое-то движение прошло по небу или, быть может, по земле. Не было ни ветра, ни даже шелеста листьев.

На миг умолкли лягушки. И в тиши их замерших сердец так печально и протяжно прокричала болотная выпь! И снова заквакали лягушки, но совсем по-иному, потому что из далекого далека тихо шествовала ночь с амфорой прохлады на голом плече полной луны.

— Моника, тебе понравилось, как я ему отомстила?

«Бедный Дэнуц!» — подумала Моника, вспоминая, как он сидел один на лестнице в окружении собак. И вслух сказала:

— Дэнуц не говорит по-французски?

— Как не говорит?! — вступилась за брата обиженная Ольгуца, облачаясь в белую ночную рубашку.

— А почему же он не хочет разговаривать?

— Все мальчишки такие… дураки!.. Моника, застегни мне на шее.

— Как? Дэнуц дурак? — удивилась Моника, застегивая пуговицу воротника.

— А разве я так сказала?

— …Да. Ты сказала, что все мальчишки дураки.

— Конечно.

— Но как же тогда?

— Он не дурак… Но все мальчишки такие!

— Ольгуца, а туфли?

— Не-ет! Хорошо и так! И ты разуйся! Правда ведь, босиком чувствуешь себя совсем по-другому?

— Как красиво, Ольгуца! — улыбнулась девочка, вступая босой ногой в лунный свет.

— Вот видишь, надо меня слушать!

— А что же дальше?