Нагаи Кафу - СОПЕРНИЦЫ

Вплоть до 1931 года, когда появился рассказ «До и после дождя» об отношениях бывшей официантки из кафе (в то время эта профессия предполагала и скрытую проституцию) и пожилого писателя, Кафу не писал ничего, кроме исторических очерков и дневниковых заметок.

Следующим произведением, нарушившим его молчание, стали «Удивительные истории с восточного берега реки» (1937). Эта автобиографическая книга наряду с повестью «Соперницы» считается одной из лучших у Нагаи Кафу, а после того как в 1992 году она была удачно экранизирована классиком японского кино режиссером Синдо Канэто, образ Нагаи Кафу у многих в Японии прочно связывается с миром этой киноленты. «Удивительные истории» рассказывают об одиноком стареющем писателе (в нем можно безошибочно узнать самого Кафу) и проститутке О-Юки, на одно лето ставшей его музой. Во время своих привычных блужданий по улочкам Токио герой обнаруживает на восточном берегу реки Сумиды, в Таманои, дешевый увеселительный квартал, обитатели которого становятся на время его семьей.

Повесть «Удивительные истории с восточного берега реки», печатавшаяся поначалу отдельными главами в газете «Асахи», имела большой успех у читателей. Однако вскоре после её публикации Япония начала войну в Китае, что вызвало новое ужесточение цензуры, и вплоть до 1945 года Нагаи Кафу не печатали.

После поражения Японии в войне издательства стали охотно переиздавать старые книги Нагаи Кафу и публиковать все, что было им написано за годы «отшельничества». С 1948 года начался выпуск 24-томного собрания сочинений Кафу, опубликованы были его дневники. Нагаи Кафу вновь оказался в центре внимания читающей публики, на этот раз как герой пассивного сопротивления власти военных. В 1952 году писатель даже получил императорский орден за заслуги в области культуры. Однако чудаковатого старика, ежедневно отправляющегося к актрисам мюзик-холла в квартале Асакуса, новый прилив публичного внимания ничуть не изменил, он снова оказался в оппозиции ко всему общепринятому и официальному и на роль героя едва ли годился, поскольку даже в семьдесят с лишним лет попадал на страницы скандальных газетных хроник.

Повесть «Соперницы», написанная Кафу на пороге сорокалетия, ровно посередине жизненного пути, вобрала в себя и опыт познавшего успех беллетриста (двое из героев повести — писатели), и близкое знакомство с миром театра, и интерес к традиционным жанрам народной городской культуры (мастерству рассказчиков, а также исполнителей музыкальных баллад). Однако более всего Кафу пригодилось его знание быта квартала Симбаси.

Именно в Симбаси, на улице Компару, находится дом гейш «Китайский мискант», в котором живут герои повести: старая гейша Дзюкити, артист-рассказчик Годзан, её гражданский муж (официально гейшам не положено иметь мужа) и главная героиня повести гейша Комаё.

Теперь дом «Китайский мискант» оказался бы в самом центре Токио, в сердце квартала Гиндза. В эпоху Эдо там стояла усадьба актера Компару, мастера театра Но, который устраивал спектакли для сегунов Токугава. И потому был удостоен самурайского звания. После революции Мэйдзи именно из Симбаси в 1872 году пошел первый в Японии поезд, он связывал Токио с поселением иностранцев, городом Иокогамой, возникшим в 1854 году после открытия нескольких портов для внешней торговли. С появлением железнодорожной станции в квартале Гиндза появилась «главная улица», по обеим её сторонам выросли кирпичные дома европейской постройки с магазинами и чайными домами. Как ни парадоксально, в узких улочках, отходивших от обсаженной ивами кирпичной европеизированной Гиндзы, начали селиться хранительницы традиций гейши.

К началу XX века район Симбаси стал крупным центром развлечений, соперничая славой с более старым районом Янагабаси, где гейши жили еще со времен сегунов Токугава. В октябре 1909 года в Симбаси насчитывалось 40 домов гейш, а самих гейш проживало 149 (20 из них были ученицами). По данным на 1912 год, гейш было уже 530, а учениц 100. Разумеется, вместе с гейшами в их домах жили отвечавшие за хозяйство и счета распорядительницы (по-японски хакоя ), а иногда и служанки. Наряду с домами, где жили гейши, поблизости открывались так называемые «дома встреч» (по-японски матиаи ) — мы переводим в повести этот термин привычным словосочетанием «чайный дом». В этих домах, соединявших черты гостиницы и ресторана, происходили банкеты, а иногда и интимные встречи гостей с гейшами. Хозяйками чайных домов также были, как правило, бывшие гейши. В 1913 году появилось подобие профсоюза гейш — общими усилиями они стали более эффективно решать возникавшие время от времени проблемы с полицией или внутренние разногласия, например конфликты гейш с их «антрепренерами» хакоя.

В 1914 году первая железнодорожная станция Симбаси перестала принимать пассажиров, поскольку был построен Центральный токийский вокзал. Облик квартала снова претерпевал изменения, он становился деловым центром Токио, где одно за другим появлялись официальные государственные учреждения и офисы крупнейших японских компаний. Были построены упоминающиеся в повести «Соперницы» здания Центрального телеграфа и Министерства коммерции и сельского хозяйства, а западнее, уже вне пределов Гиндзы и Симбаси, вырос целый большой квартал министерских зданий. Увеселительные заведения Симбаси получили новую клиентуру — высших государственных служащих и богатых бизнесменов. Изменились и гейши.

Для читателей — современников Нагаи Кафу, большинство из которых никогда не могли бы позволить себе банкет с участием гейш квартала Симбаси, зарисовки их обычаев и нравов интересны были еще и потому, что они в чем-то опровергали привычные представления о гейшах, сложившиеся на основе книг и пьес. Миф о преданной и бескорыстной Мадам Баттерфляй имеет свои параллели в японском сознании: обворожительная, влекущая — и в то же время заботливая, исполняющая мужские капризы и прихоти; безупречно воспитанная — и в то же время веселая, забавная. Таков классический образ гейши. Но гейши из плоти и крови менялись от десятилетия к десятилетию, различался их уклад и в зависимости от места проживания, статуса, профессионализма. Хотя в последнее время на русском языке появилось немало «полевых исследований» о гейшах — переведены и продаются в магазинах книги Накамура Кихару, [51] Накамура Кихару. Исповедь гейши. М: Эксмо-Пресс, 2002. Лизы Дэлби, [52] Лиза Дэлби. Гейша. М: Крон-пресс, 1999. Артура Голдена, [53] Артур Голден. Мемуары гейши. М: Столица-принт, 2004. — напомним все же о том, кто такие гейши и как они появились.

Слово «гейша», которое буквально означает «артист», «артистка», служило в XVIII веке для обозначения музыкантов, певцов и танцоров обоих полов, которых приглашали на банкеты и праздники, проходившие в чайных домах веселого квартала Ёсивара или же в усадьбах богатых самураев. Первые женщины-гейши появились в городе Эдо в середине XVIII века, в районе Фукагава, на восточном берегу реки Сумиды. Гейши из Фукагава были прославленными мастерицами игры на струнном музыкальном инструменте, который называется сямисэн. Гейши появились тогда, когда у мужчин с достатком и свободным временем возникла потребность в изящном женском обществе помимо пленниц веселого квартала Ёсивара (жены традиционно занимались детьми и хозяйством). Покровителями гейш из Фукагава были богатые купцы, прежде всего оптовые торговцы лесом, чьи склады и лесопильни находились там же, на берегах реки Сумида. Именно образ гейши из Фукагава, воспетый в пьесах, повестях и гравюрах эпохи Эдо, вдохновлял ранние рассказы Нагаи Кафу. Гейши эпохи Эдо носили скромные одноцветные кимоно с выпущенными наверх белыми воротниками нижних одежд, а сверху надевали мужскую куртку хаори (что-то вроде короткого кимоно) — в этом они подражали артистам-мужчинам. Даже зимой гейши не носили носков таби, всегда надевая сандалии на босую ногу. Помимо того что это считалось эротичным, это было знаком жизнестойкости и гордости — «ики». На банкеты гейши всегда приглашались парами и к месту банкета добирались пешком, лишь в исключительном случае за ними могли прислать паланкин. Сопровождал гейш специальный слуга хакоя, который нес ящики с музыкальными инструментами (по-японски хако значит «ящик»). Хакоя охранял артисток, но и приглядывал, чтобы они не положили лишнего к себе в рукав, ведь большинство гейш делили доходы с хозяйками своего жилья, а также с владельцами чайных домов и ресторанчиков, через которых гейш приглашали.