Александр Герцен - Былое и думы. (Автобиографическое сочинение)

ссылку (от франц. deportation).

защиты (франц.).

единоверцев (от франц. coreligionnaire).

свидетельские показания (англ.).

скандально (англ.).

самохвальства (франц.).

по должности (лат.).

буквально (франц).

Против статьи «Теймса» аббат Roux напечатал «The murderer Barthelemy» («Убийца Бартелеми» (англ.)).

(Перевод) «Господину редактору «Теймса».

Господин редактор, я только что прочел в сегодняшнем номере Вашей уважаемой газеты о последних минутах несчастного Бартелеми — рассказ, к которому, я мог бы многое прибавить, указав и на большое количество странных неточностей. Но Вы, господин редактор, понимаете, к какой сдержанности обязывает меня мое положение католического священника и духовника заключенного.

Итак, я решил отстраниться от всего, что будет напечатано о последних минутах этого несчастного (и я действительно отказывался отвечать на все вопросы, с которыми ко мне обращались газеты всех направлений); но я не могу обойти молчанием позорящее меня обвинение, которое ловко вкладывают в уста бедного уздика, якобы сказавшего: «что я достаточно воспитан, чтобы не беспокоить его вопросами религии».

Не знаю, говорил ли Бартелеми действительно что-либо подобное и когда он это говорил. Если речь идет о первых трех моих посещениях, то он говорил правду. Я слишком хорошо знал этого человека, чтобы пытаться заговорить с ним о религии, не завоевав прежде его доверия; в противном случае со мной случилось бы то же, что и со всеми другими католическими священниками, посещавшими его до меня. Он не захотел бы меня больше видеть; но, начиная с четвертого посещения, религия являлась предметом наших постоянных бесед. В доказательство этого я желал бы указать на нашу столь оживленную беседу, состоявшуюся в воскресенье вечером, о вечных муках — догмате нашей, или, скорее, его религии, который больше всего угнетал его. Вместе с Вольтером он отказывался верить, что «тот бог, который излил на дни нашей жизни столько благодеяний, по окончании этих дней предаст нас вечным мукам».

Я мог бы привести еще слова, с которыми он обратился ко мне за четверть часа до того, как он взошел на эшафот; но так как эти слова не имели бы иного подтверждения, кроме моего собственного свидетельства, я предпочитаю сослаться на следующее письмо, написанное им в самый день казни, в шесть часов утра, в тот самый миг, когда он спал глубоким сном, по словам Вашего корреспондента:

«Дорогой господин аббат. Сердце мое, прежде чем перестав биться, испытывает потребность выразить Вам свою благодарность за нежную заботу, которую Вы с такой евангельской щедростью проявили по отношению ко мне в течение моих последних дней. Если бы мое обращение было возможно, оно было бы совершено Вами; я говорил Вам: «Я ни во что не верю!» Поверьте, мое неверие вовсе не является следствием сопротивления, вызванного гордыней; я искренне делал все, что мог, пользуясь Вашими добрыми советами; к несчастью, вера не пришла ко мне, а роковой момент близок… Через два часа я познаю тайну смерти. Если я ошибался, и если будущее, ожидающее меня, подтвердит Вашу правоту, то, несмотря на этот суд людской, я не боюсь предстать перед богом, который, в своем бесконечном милосердии, конечно, простит мне мои грехи, совершенные в сем мире.

Да, я желал бы разделять Ваши верования, ибо я понимаю, что тот, кто находит убежище в религии, черпает, в момент смерти, силы надежде на другую жизнь, тогда как мне, верующему лишь в вечное уничтожение, приходится в последний час черпать силы в философских рассуждениях, быть может ложных, и в человеческом мужестве.

Еще раз спасибо! и прощайте!

Е. Бартелеми. Ньюгет, 22 янв. 1855, 6 ч. утра.

Р. S. Прошу вас передать мою благодарность г. Клиффорду».

Прибавлю к этому письму, что бедный Бартелеми сам заблуждался, или, вернее, пытался ввести меня в заблуждение несколькими фразами, которые были последней уступкой человеческой гордыне. Эти фразы, несомненно, исчезли бы, если бы письмо было написано часом позднее. Нет, Бартелеми не умер неверующим; он поручил мне в минуту смерти объявить, что он прощает всем своим врагам, и просил меня быть около него до той минуты, когда он перестанет жить. Если я держался на некотором расстоянии, — если я остановился на последней ступеньке эшафота, то причина этого известна властям. В конце концов я выполнил, согласно религии, последнюю волю моего несчастного соотечественника. Покидая меня, он сказал мне с выражением, которого я никогда в жизни не забуду: «Молитесь, молитесь, молитесь!» Я горячо молился от всего сердца и надеюсь, что тот, кто объявил, что он родился католиком и что он хотел умереть католиком, вероятно, в последний час испытал одно из тех невыразимых чувств раскаяния, которые очищают душу и открывают ей врата вечной жизни.

Примите, г. редактор, выражение моего глубочайшего уважения.

Аббат Ру. Chapel-house, Cadogane-terrace, янв. 24».

(Прим. А. И. Герцена.)

«Не виновен» (англ.).

«Здесь танцуют!» (франц.)

Закон о заговорах (англ.).

«Хлоп, вот идет ласка!» (англ.)

«Французский шпион!..» (англ.)

«Извозчик! Извозчик!» (от англ cabman.)

сплоченная посредственность (англ.).

покушения (от франц. attentat).

тираноубийство (франц.).

Начальник Metropolitan Police. (Прим. А. И. Герцена.)

вполне английское слово (англ.).

Кажется, так. (Прим. А. И. Герцена.)

пристав (франц.).

показания свидетелей (франц).

гимнастических упражнений (нем.).

Видите ли, вы с жаром едите вашу холодную телятину… а мы хладнокровно съедаем наш горячий бифштекс (франц.).

сыскной полиции (англ.).

резкий (франц.).

суд присяжных (англ.).

красного цвета (франц.).

тайной полиции (франц.).

Барабанщики! Барабанщики! тревогу бьют они вдали… (англ)

Тише! (от англ. silence.)

«Это невозможно! Господин иностранец, привлеченный к суду…» (англ.)

оправдали (от франц. acquitter).