Кристофер Мур - Вампиры. A Love Story

— Добавь еще бутылочку виски. Тоже надо прикупить.

— Эй, писака, мы же вместе будем работать по списку.

— Мне алкоголь не продадут. Годков не хватает.

Джоди делает шаг в сторону и кивает:

— Хорошо. Это все?

— Так точно. — Вид у Томми невинный и благостный.

— Превосходно. Прежде чем связываться с ума палатой, надо было спросить у нее документы.

— Ну, ты, полегче на поворотах!

— Шучу. А что мы сделаем с виски?

— С его помощью мы кое-что из списка вычеркнем. У меня мысль. Не забудь захватить кошелек.

— А что Зверью от тебя было надо?

— Двадцать тысяч.

— Надеюсь, ты послал их подальше?

— Их и слать не надо было.

— А подозрений насчет тебя у них не появилось?

— Да нет пока. Леш сказал, что я какой-то бледный. Я им посоветовал вернуться в магазин. Вот если Клинт что-то знает…

— Какой мудрый поступок. Можно еще и объявление дать: « Пара молодых вампиров ждет не дождется, когда их выследит и убьет злобная неотесанная деревенщина ».

— Хо-хо. Неотесанная деревенщина. Забавно. Включи в список еще какой-нибудь крем-загар. Бледность меня выдает.

В семь часов вечера за три дня до Рождества на Юнион-сквер полным-полно покупателей. Широко раскинулась деревня Санта-Клауса, конца-краю не видно очереди из детишек и родителей, в глазах красно от бесчисленных ворот и калиточек, обитых алым бархатом. Тут же сгрудились и уличные артисты (в обычный день в пять вечера их бы уже и след простыл) — жонглеры, фокусники, «роботы», выкрашенные бронзовой краской или серебрянкой; за пару монеток они охотно пройдутся перед вами механическим шагом — и даже несколько «живых скульптур».

Больше всего Джоди нравится золотая фигура в костюме бизнесмена — актер может часами сохранять неподвижность в такой позе, будто на ходу попал в стоп-кадр. Зрители фотографируются с ним и пытаются заставить пошевелиться (ни у кого не получается). В портфеле, который деловой человек держит в руке, имеется щель для монет и банкнот. Рука дающих не оскудевает.

— Когда-то этот тип меня просто пугал, — шепчет Томми.

— Теперь-то я вижу, как он дышит. И ауру вокруг.

— Однажды я пялилась на него целый обеденный перерыв — пальцем не шевельнул, — так же тихо отвечает Джоди.

— Как же ему, наверное, жарко летом, под слоем-то краски!

Внезапно ее пробирает дрожь при мысли об Илии, старом вампире. Каково ему там, в бронзовом футляре! Да, конечно, формально старикашка ее убил, но благодаря ему перед ней открылся удивительный и восхитительный новый мир. С одной стороны, он убил ее для забавы, сам ведь признался, но с другой — ему было так одиноко.

Джоди берет Томми под руку и целует в щечку.

— Ты чего это вдруг?

— А того, что ты рядом. Что там у нас первым по списку?

— Рождественские подарки.

— Пропускаем.

— Жаркая обезьянья любовь.

— Вон в витрине мастерская Сайты, там и устроимся.

— Ты серьезно?

— Нет, конечно.

— Тогда перейдем к виски.

Джоди так стремительно выхватывает у Томми список, что большинство людей и не заметило бы.

— Теперь я решаю! Покупаем мне новую кожаную куртку.

« Я БЕЗДОМНЫЙ, И КТО-ТО ПОБРИЛ МОЕГО БОЛЬШОГО КОТА » — вот что теперь написано у Уильяма на картонке. На Чете по-прежнему свитер Джоди. На приближающихся вампиров огромный кот смотрит с подозрением.

У Томми в руке бутылка виски «Джонни Уолкер».

— С Рождеством.

Уильям осторожно принимает бутылку и запихивает в карман пальто.

— А денег дать? Все дают.

— Мы — не как все, — говорит Джоди.

— Как самочувствие?

— Отличное, а что? Просто замечательное. Если не считать, что у меня нет крыши над головой, а вы, ребятки, побрили мне кота.

— Кто-то вчера ночью упился в сосиску.

— Да, я напился, ну и что? А сегодня мне хорошо.

— На меня подействовало так же, — сообщает Томми своей девушке.

— Да ты помнишь. Прилив энергии.

Джоди отмахивается от него.

— А легкости в голове не наблюдается?

— Когда проснулся, легкое похмелье было. Пара чашек кофе — и все как рукой сняло.

— Блин! — вылетает у Джоди.

— Спокойно, — Томми касается ее плеча, — доктор Флад тебя вылечит. Может быть.

Джоди тихо рычит в ответ. Томми слышит.

— Знаете чего… — говорит Уильям, когда поток пешеходов слегка редеет и можно расслабиться и не так бить на жалость.

— С деньгами напряженка, но если уж вы настроились на добрые дела… Как насчет сисек рыжей?

— Ах ты, какашка, — кидается на Уильяма Джоди.

— Дорогая! — Томми придерживает ее за рукав новой кожаной куртки.

Мало ли что. Если Джоди свернет мерзавцу башку, идея может не сработать.

— Я вам не секс на закуску…

— Ты съела что-то не то? — скалится Томми.

Джоди разворачивается к нему. Глаза ее мечут молнии.

— А ну вычеркивай обезьянью любовь из списка!

— Господи, ну и стерва, — бормочет Уильям.

— Месячные, да?

Томми быстренько обхватывает Джоди, приподнимает и уносит за угол. Девушка извивается и брыкается.

— Пусти меня. Я ему не сделаю ничего…

— Хорошо, хорошо…

— …особо плохого.

— Так я и думал. — Объятия Томми по-прежнему крепки.

— Отправляйся-ка лучше в «Уолгринс», а я закончу с котовладельцем.

Добропорядочное семейство, обвешанное подарками к Рождеству, смотрит на них с улыбкой, принимая за юных любовников, которым до того приспичило, что на посторонних уже плевать.

— В сторонку, — шепчет папаша жене. Обычный человек и не расслышал бы.

— Гляди-ка, опять мастерская Сайты, местечко в самый раз. Еще чуть-чуть, дружок, и мы бы прямо на глазах у детишек… Приняли бы дети нас за эльфов, а?

Папаша гонит свое семейство дальше по улице.

— Здорово, — продолжает Джоди.

— Всем напоказ.

— А что, круто. — Томми всего девятнадцать, до Джоди он никого регулярно не трахал, и ему все кажется, что у него за душой что-то тайное, сокровенное, не то, что у прочих людей.

Как они только могут думать о чем-то другом, недоумевает он.

— Наверное, пахло бы мятой, — высказывается Томми.

— Что пахло бы?

— Эльфийский секс.

— Отпусти меня.

— Только не обижай бродягу с котом.

— Не буду. Встретимся через пять минут в аптеке. Так-то лучше.

— Пять минут, — мечтательно произносит Томми.

— Нет, пожалуй, корицей, а не мятой.

Парочка бледнолицых гордо шествует по проходам аптеки «Уолгринс», всем своим видом демонстрируя презрение к тупым мещанам и насмешку над условностями традиционной культуры. Особенные, сразу видно. Избранные. Элита — взять хоть обостренные чувства и повышенную восприимчивость. Насквозь всех видят, читают в душах, люди для них — открытая книга. Что же они не прозрели грядущего, провидцы, когда столкнулись с тощим парнем во фланелевой рубашке?