Кристофер Мур - Вампиры. A Love Story

Насупившись, Томми говорит Джоди:

— Все-таки у меня совесть неспокойна. Расправились с несчастным бездомным алкоголиком.

— Можем попробовать поохотиться на людей. Укокошим парочку-другую, — весело отвечает Джоди.

В уголке рта у нее запеклось немного крови.

Томми лижет палец и вытирает кровь.

— Зато у его бритого кота теперь прекрасный свитер.

— Мой любимый свитер, — деланно хнычет Джоди.

— К тому же мы дали ему крышу над головой.

— И если употреблять понемножку, по капельке, ему только лучше будет. По-моему, я выпил чуть-чуть.

— Если дозы маленькие, мы не сопьемся.

— Как ты себя чувствуешь, кстати? — спрашивает Томми.

— Лучше. Вроде опохмелки. А ты?

— Максимум два пива. Все в норме. Как ты насчет эксперимента?

Джоди смотрит на часы:

— Времени нет. Завтра вечером.

— Хорошо. Что там дальше по списку? Вроде обезьянья любовь.

— Томми, нам нужна дневная прислуга. И нам необходимо переехать.

— Как насчет Аляски?

— А как насчет места проживания, где нас не достанут ни Зверье, ни инспектор Ривера?

— Так ведь лучше Аляски и не придумаешь. Во-первых, зимой там вроде как темно двадцать часов в сутки. Есть когда разгуляться. А во-вторых, я читал, что, когда приходит смертный час, эскимосы оставляют своих стариков умирать прямо во льдах. Чем не закусончик?

— Шутишь?

— Вот такие пироги с котятами. То есть с эскимосами.

Джоди (рука на бедре) смотрит на Томми с приоткрытым ртом, будто ждет продолжения. Но Томми молчит, и Джоди произносит только:

— Мне пора сменить обличье.

— В волка превратиться?

— Переодеться, труп ты ходячий.

— Я думал, ты умеешь превращаться.

Томми кажется, что про Аляску он придумал здорово. Просто Джоди постарше будет, вот и притворяется, что все его идеи гроша ломаного не стоят.

— А с Уильямом все получилось, — заявляет он в свое оправдание, распихав по местам покупки.

— Мысль была неплохая, — подтверждает Джоди из недр платяного шкафа.

— Ну вот. И с Аляской мысль неплохая.

— Томми, на всей Аляске проживает девять с половиной человек. Не слишком ли на виду мы окажемся?

— Там все бледные. У них большую часть года солнца нет.

Джоди появляется на свет божий в маленьком черном вечернем платье и туфлях-лодочках в стиле «трахни меня».

— Я готова, — оповещает она окружающих.

— Ух ты, — вырывается у Томми. Все умные рассуждения напрочь вылетают из головы.

— Красная помада «Феррари» — не очень вызывающе?

— Тебе идет. — Жаркая обезьянья любовь, так и стучит у него в голове.

Вот такой Томми ее и полюбил. Во всей этой суете, среди всех опасностей Томми находит время подумать о своих чувствах.

Джоди приподнимает груди. Пышный бюст чуть не вываливается из платья.

— Не слишком?

— В самый раз. — Выставив вперед руки, Томми направляется к ней.

— Дай потрогать.

Джоди умудряется прошмыгнуть мимо него в ванную.

— Товар не про тебя. Мне пора идти.

— Нет, нет, нет, — протестует Томми.

— Жаркая обезьянья любовь.

Через порог он смотрит, как Джоди мажет губы ярко-красной помадой, хмурится, стирает и достает из косметички другую.

— Когда вернусь.

— Куда ты? — спрашивает Томми. Сексуальная неудовлетворенность делает его немногословным.

Помада теперь красно-коричневая.

— Нанять твоего услужающего.

— В таком наряде?

— Это технология, Томми. Вот так я тебя и захомутала.

— Когда мы встретились, ты была одета иначе.

— Правильно. Но ты бросился за мной вдогонку, я тебя привлекла сексуально. Не так разве?

— Ведь это же было в самом начале. Теперь чувство углубилось.

И расширилось. Но это не повод, чтобы куда-то сваливать, когда он так возбужден.

Джоди подходит к нему и обнимает за шею. Руки Томми касаются ее обнаженной спины. Брюки делаются ему тесны, а клыки удлиняются.

— Когда вернусь. Обещаю. Ты мой парень, Томми, я сама тебя выбрала. Навсегда. А сейчас я постараюсь подыскать человечка, который поможет нам с переездом и будет исполнять дневные поручения.

— Тебя ограбят и изнасилуют.

— Не обязательно.

— Так и будет. Ты на себя посмотри.

— Все схвачено. За дело берусь я.

— Давай лучше дадим объявление в Интернет.

— Не будем мы давать никакого объявления. У нас цейтнот. Надо прибраться в квартире и постирать. Вот и займешься, пока я ищу прислугу.

— Услужающего.

— Один хрен. Я тебя люблю.

«Ну стерва! Умеет подлизаться».

— Я тоже тебя люблю.

— Я беру один из твоих мобильников. Всегда можешь позвонить.

— Они ведь даже не активированы.

— Так активируй. Чем быстрее я отсюда уберусь и проверну все дело, тем скорее мы сможем заняться жаркой обезьяньей любовью.

«Она аморальна! Прямо монстр какой-то! Но ведь вот она, рядом. И лишь жалкие тряпочки прикрывают ее наготу»!

— Ладно, — вздыхает Томми.

— Не наступи на кота, когда будешь выходить.

Спустя каких-то двадцать минут после ухода Джоди Томми решает, что стирка и уборка подождут и лучше ему самому заняться поисками услужающего. Маленькое черное платье — это, конечно, неплохо, но обойдемся и без него.

Дом Томми покидает, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться об Уильяма с Четом.

Джоди шествует по Коламбус-авеню уверенной походкой модели. Поднялся ветер, клочья холодного тумана — или это призраки отвергнутых поклонников? — щекочут ей кожу. Как сладко превратиться из жертвы (ах, на меня сейчас нападут, за углом прячется убийца, а по пятам идет насильник) в охотника! Томми никогда не понять, как это здорово — шагать по темной ночной улице и упиваться сознанием, что ты здесь сильнее всех и тебе некого и нечего бояться. Пока Джоди не превратилась в вампира и не прошлась в новом качестве по городу, она и ведать не ведала, что в ее душе, как и у всякой женщины, постоянно жил страх. Мужику не постичь этого. Отсюда вечернее платье и туфли на каблуках — дополнительный вызов. Пусть какой-нибудь недоразвитый самец только осмелится посмотреть на нее как на жертву! Хотя, по правде говоря, до прямого столкновения дошло только раз — и то тогда на ней была мешковатая футболка и джинсы. Джоди обожает драться. Само сознание, что она может отметелить любого мудака, веселит ей душу. Это ее маленький секрет.

Когда страха нет, город превращается в настоящий карнавал чувств. Нет больше тревоги и беспокойства, мрак ничего не скрывает, желтый цвет не настораживает, дым не обязательно указывает на пожар, а бормотание четырех китайцев, прилипших задницами к машине, становится безобидным трепом. Джоди слышит, как при ее появлении у них учащается сердцебиение, вдыхает смрад пота, чеснока и оружейной смазки. Ей знаком запах страха и надвигающейся опасности, сексуального возбуждения и покорности, хотя она и не смогла бы его точно описать. Вонь — она и есть вонь. Все равно что цвет.