Игорь Губерман - Путеводитель по стране сионских мудрецов

За время вооруженной борьбы с Израилем палестинцы не только изрядно продвинулись в военной подготовке и оперативном мышлении. Они выработали целый ряд приемов и способов ведения военных действий, таких как вывод на линию огня детей, ведение стрельбы из районов проживания гражданского населения, и многое тому подобное. Убитый при перестрелке мальчик Мухамад Дура стал символом трагедии палестинского народа. А то, что он, как теперь доказано, был убит самими палестинцами, значения не имеет. Правда, порою в их блистательном пиаре приключаются проколы прямо в открытом эфире, но это издержки производства. Так, однажды во время похорон очередной жертвы израильской агрессии, где кроме безутешных родственников и товарищей по борьбе были операторы телевизионных компаний, в небе появился израильский самолет. Народ бросился врассыпную, а в том числе — и лежавший на носилках труп. Однако такие кадры вы редко увидите по телевидению. Проста причина: журналисты знают, что с ними может случиться после появления информации, неприятной палестинцам.

К слову сказать, из палестинских жалоб, разносящихся по миру, можно почерпнуть интереснейшие сведения о наиболее изощренных и секретных методах израильской армии, как, например, выход на передовую юной девушки-солдата, которая прямо на линии фронта скидывает юбку и, дождавшись любопытствующих палестинцев, выхватывает из трусиков автомат. Из палестинской прессы можно также узнать о том, что Израиль опыляет палестинские территории радиоактивной пылью, заражает палестинских детей СПИДом, запускает в палестинские селения крыс и дикобразов, а еще евреи регулярно предаются пьянству и совокуплениям в мечети Аль-Акса.

Вообще же палестинцы делятся на умеренных, очень умеренных и сумасшедших. К сумасшедшим относятся те редкие представители, которые готовы принимать к сведению слова и доводы другой стороны.

Для примера приведем историю о совместной работе израильтян и палестинцев над компьютерным сайтом, представляющим всю историческую картографию Иерусалима. На каком-то этапе палестинские географы отказались выставлять на сайт средневековые карты с изображением Храма на Храмовой горе, поскольку никакого Храма никогда здесь не было, а всегда была одна Аль-Акса. Когда же Сарри Нусейба — ректор палестинского университета Эль-Кудс, к которому спорящие пришли, как к царю Соломону, — неожиданно подтвердил, что Храм вроде все-таки был, то реакция палестинских географов была однозначной: сумасшедший, нас же всех убьют… Забавно, что никому в голову даже не пришло спросить, кто именно.

Это сумасшедшие. Умеренные палестинцы требуют, чтобы Израиль продолжал их снабжать электричеством, бензином, продуктами и всем необходимым до тех пор, пока они с Израилем не покончат. А очень умеренные согласны на формулу «два государства для двух народов»: арабам — Западный берег и Газу, а евреям — территорию в границах 1967 года, но при условии, что беженцы получат право вернуться на эту территорию. Так это же выходит не два государства для двух народов, а два арабских государства, в одном из которых будет жить немножко евреев! — удивляются израильтяне. Такая математика, отвечают палестинцы: за мир с нами надо платить.

А что же израильские арабы? Израильские арабы размахивают палестинскими флагами и кидают камни в еврейские машины. Глупые израильтяне называют это пятой колонной, когда наделе это торжество демократии. Некоторые израильтяне, приняв во внимание национальные чаяния арабского населения, предлагают: если мы такие все плохие, если мы вас ущемляем, обижаем, если вы себя ощущаете истыми палестинцами, и флаг, и все такое прочее, — так может, и хотите жить в родном вам палестинском государстве? Попросту махнемся территориями, и тогда — вы там, мы здесь? Трансфер! — негодуют арабы. Какой трансфер? —удивляются глупые евреи. Это ведь мы уйдем, а вы останетесь в своих домах, со своими флагами, в своей стране… Расизм! — негодуют арабы. Какой расизм? — недоумевают евреи. В чем тут расизм? Расизм и трансфер! — стоят на своем гордые потомки Магомета.

В общем, так оно тянулось уже десять с лишним лет, и за это время произошло главное: раздор, начавшийся как споры двух народов из-за одной земли, превратился в религиозно-культурный конфликт двух цивилизаций.

Послесловие

Одна приятельница наша, живущая в Париже, созвонилась со своей подругой, обитающей где-то в Швеции, и они совместно отправились куда-то погреться и подышать морским воздухом. Расположившись на пляже, они оживленно чирикали о своих делах и заботах, как вдруг к ним обратился пожилой еврей, степенно загорающий под тентом.

— Я извиняюсь, — сказал он, — я слышу русскую речь, я тоже из России, но сейчас живу в Израиле.

Выразив по этому поводу живую вежливую радость, подруги продолжали разговор. Однако же еврей не унимался.

— Я извиняюсь, — снова сказал он, — а вы где живете?

Подруги сообщили ему, что живут во Франции и Швеции.

— Вот вы мне и скажите, — попросил еврей, — что вы думаете об Израиле? Только скажите объективно.

Наша приятельница, человек весьма ученый и логично мыслящий, терпеливо объяснила, что поскольку она может высказать лишь собственное мнение, то объективным оно быть не может, оно будет субъективным, то есть личным.

— Нет, вы меня не поняли, — поморщился еврей, — и я вам объясню. Многие люди говорят об Израиле плохо, а это — не объективно.

Мы вспомнили слова этого симпатичного мыслителя, чтобы сказать: все то, что мы писали и пишем об Израиле, — наши личные раздумья и ощущения. Поэтому в них гордость перемежается стыдом и болью.

Мы пишем эти строки под звуки оружейных выстрелов, доносящихся из расположенной неподалеку арабской деревни. Так стреляют в воздух в те дни, когда радуются сердце и душа, — на свадьбах, например. Или при известии про обрушение двух башен-близнецов и гибель нескольких тысяч находившихся там американцев. А сегодня, очевидно, празднуется освобождение из тюрьмы закоренелого убийцы (размозжившего о камень голову еврейского младенца на глазах у матери). Его обменяли на тела двух погибших израильских солдат. Таково отношение к своим детям нашей безалаберной страны. Однако краткое донельзя послесловие — о несколько другом.

*

Чтоб мы мельтешились по жизни спокойней,

таится до срока зловещий рубеж,

и всюду всегда перед завтрашней бойней

наш воздух особенно светел и свеж.

Есть на сегодня некий факт (скорее, ситуация), который очевиден всем, кто видит мир открытыми глазами: на планете нашей то ли назревает, то ли началась уже третья мировая война. Нарыв, образовавшийся на молодой религии ислама, называют все по-разному, но суть его едина: джихад — священная война — объявлен всему человечеству. Название — зеленая чума — как нельзя более точно соответствует этому явлению. И немыслимое, темное количество арабов-мусульман (покуда – мирных граждан), заселяющих Европу, год от года умножаясь, — залог неминуемых удач этой чумы.