Алексей Саморядов - Праздник саранчи

Они ехали на машине через горы. Леса стояли тихие и рыжие, от огня и меди до желтого дешевого золота.

— Вот думаю, Анна Алексеевна, — говорил Михаил. — Дороги здесь хорошие, города, как игрушечки, а сколько здесь крови русской пролито, по всем этим дорогам. Я до тридцати лет и пяти книг не прочитал, не поверите, а сейчас пристрастился, заговариваюсь, размышляю, вредно, наверное?

— Да нет, ничего, — ответила Анна.

— Так вот, в Крым с России, как я подсчитывал, с двенадцатого века невольников гнали, чуть не каждый год, а при Орде и по четыре раза за год, знаете, и до ста тысяч уводили, аж до Петра Первого, это пятьсот лет получается. Это, как хочешь занижай, а не меньше пяти миллионов только живых невольников, а сколько гибло, а при набегах рубились! Тьма народу. Что ж теперь получается? Теперь Крым вроде и не Россия, — он помолчал, потом добавил мрачно. — Продали нас, что и говорить. Ну да ладно, Я пока еще жив, сыны подрастут, разберемся.

Горы остались позади, дорога шла в безлесых холмах, а за холмами начиналась степь.

— Везу вас к Азову морю, — заговорил снова Михаил.

— Есть там парень один, Сашкой зовут. Я у него рыбу иногда покупаю. Он с виду так себе, но хочу, чтоб вы посмотрели.

— Что ж, он боксер или кто? — спросила Анна с интересом.

— Да боксом, я думаю, он не занимался и дня, тут другое. Боец он, от природы, редкий. А технику ему и за месяц можно поставить, это ерунда, Я так думаю, дар у него невообразимый. А так — рыбачит он, осетра браконьерит, икру солит, да и то, когда нужда прижмет.

— Так что, он вообще не занимался боксом?

— Совсем. Да вы подождите, я бы вас и не повез, если б сам не разбирался. Я с двенадцати лет на ринге бьюсь. Так вот, в двух драках его видел, по пьяному делу, правда, но скажу, сам опешил, я и на ринге такого не видел. Да и мы ж посмотреть едем, его, может, убили давно, я уж полгода не был там.

— Как это убили? — не поняла Анна.

— Да такой подлец, на двадцать километров в округе никакой драки на пропустит!

— Так он бандит, что ли?

— Ну, не бандит, конечно, а погорлопанить он первый. Но так парень неплохой.

Машина неслась по степи. Дорога впереди лежала ровная, как стрела.

На узком мысу, выступавшем в море, стоял дом, сложенный из ракушечника, крытый камышом. В доме никого не было, только пустые бутылки и мусор из рыбьей чешуи, окурков и прочей дряни. Пусто было и во дворе, заросшем бурьяном, и в сарае.

Михаил, за ним Анна, прошли за дом, спускаясь по тропинке, ведущей к морю, и остановились. Прямо перед ними, в копне прелой соломы, раскинув руки и ноги, ничком, словно обнимая копну, неподвижно лежал человек. На нем были только брезентовые штаны, выгоревшие на солнце до белизны, его длинные, нестриженные давно, цвета соломы волосы шевелил легкий ветер.

— Этот? — с удивлением и ужасом спросила Анна.

Михаил усмехнулся:

— Ну пьян, с кем не бывает, — он присел на корточки. — Я вам как специалист говорю, смотрите, — он стал пальцем водить по загоревшей до черноты спине, показывая. — Ни грамма жира. Все мышцы развиты, но не перекачаны. У меня, посмотрите, — Михаил сжал руку. — Можно и в три раза накачаться, а толку не будет.

Он взял Александра за плечи и перевернул его на спину.

— Вот видите, грудь крепкая, живота вообще нет, — Михаил пальцем провел по выпиравшим ребрам.

— Худой какой-то, — Анна с сомнением и некоторым отвращением разглядывала неподвижное тело.

— Это не страшно, — успокоил ее Михаил.

— Не знаю, если б вы не занимались боксом, я бы не поверила. Он вас побьет?

— Счас вряд ли, а месяц его погонять, черт его знает, может, и побьет. Ну что, будить?

— Не знаю, подождите, — остановила его Анна.

— Ну, думайте. Я бы попробовал, аж сам загорелся! — Михаил замолчал.

Анна прошла несколько шагов, остановилась у плетеной изгороди, глядя в море. Михаил осмотрел стены дома, попробовал их на прочность.

Александр вдруг пробудился, сел, глядя то на Анну, то на Михаила.

— Рыбы нет, икры нет, — еле выговорил он. — Послезавтра приходите, — он снова лег на живот и замер.

Михаил подошел к Анне.

— Тут мелко, километров на десять по шею идти можно, — заговорил он тихо. — А за осетром они дальше ходят. Но там их рыбнадзор стережет, и днем, и ночью. Как лодку или баркас заметят, чуть не топят. За осетра подстрелить могут, их право. Вот, подлец этот, — Михаил указал на Александра, — да еще тут один мужик, выбирают ночь потемней, да чтоб шторм, чтоб волна была, отплывают на лодке километров за десять, на веслах, чтоб без шума. Потом Сашка снасти берет и еще километров пять вплавь, а то и десять. Ставит перемет и так же вплавь назад, к лодке. На следующую ночь снова на веслах, до конца отмели, и он снова плывет, один, с ножом. Находит перемет. Добывает осетра, если еще попался, вспарывает там же в море ему живот, икру в мешок и плывет обратно, а иногда и всю рыбину притаскивает. Вы азовских осетров видали когда-нибудь целиком?

— Этого не может быть, — сказала Анна.

Михаил пожал плечами.

— Как же он определяет, куда плыть, ночью?

— Не знаю, — сказал Михаил. — А только и рыбу, и икру у него покупал, не раз.

— Будите, — сказала она, вздохнув. — Посмотрим.

Михаил ушел за дом. Вернулся с полным ведром воды.

Молча окатил Александра. Принес еще ведро, окатил снова.

Александр зашевелился, промычал что-то. Михаил за плечи усадил его, тряпкой отер ему шелуху с лица.

— Давно пьешь? — спросил он.

— Давно, — Александр закрыл глаза.

— Сколько дней, два, три, неделю?

— Иди к черту, — Александр отмахнулся и попробовал лечь.

Михаил встал и окатил его из ведра еще раз. Тот снова очнулся. Сел, улыбаясь.

— Драться будешь? — спросил его Михаил.

— Буду, — Александр попробовал встать.

Михаил усадил его на копну:

— Ну, вот как с тобой говорить? Вот это, кто? — он указал на Анну.

Александр мутно посмотрел на нее.

— Верка Снегирева, кажись, — сказал он.

Михаил поднял его за плечи, поставил на ноги. Придерживая, подтолкнул к морю.

— Давай, давай, проплывись. Поговорить нужно серьезно.

Александр оттолкнул его и, шатаясь, как раненый, пошел к морю.

— Он же утонет, такой, — сказала Анна, глядя ему вслед.

— Не утонет, — улыбнулся Михаил.

Сашка упал. Снова встал, побрел по отмели, заходя в море, и когда вода дошла ему до пояса, поплыл. Голова его болталась среди волн, но он плыл и плыл в море и вскоре пропал.

— Ну идемте, — сказал Михаил, поворачиваясь к дому. — Теперь обождать надо, пока в себя придет.

Александр, кое-как причесанный, в старом дешевом костюме, в рубашке, застегнутой на все пуговицы, сидел на заднем сиденье смирный, бледный, мучимый похмельем. Машина неслась по горной дороге. Михаил, сидевший за рулем, изредка поглядывал на Александра в зеркало, посмеивался. Анна задумчиво смотрела на горы…