Джулиан Барнс - Любовь и так далее

Я часто думаю: а если бы он узнал правду — что мы с Оливером счастливы, — а тогда мы действительно были счастливы, — может быть, именно это ему бы и помогло? Может быть, его жизнь сложилась бы совсем по-другому? Может быть, он бы уже никогда не вернулся? А вы как думаете?

ОЛИВЕР: План С. Что там говорила доктор Робб? Да — что это нормальное и естественное состояние для депрессии: когда ты уверен, что лучше тебе не станет. Да, я согласен, хотя я бы выразился по-другому. В университете у меня был знакомый, молодой доктор, который только-только получил диплом. Однажды вечером мы с ним напились в баре, и он впал в уныние. В тот день старший хирург попросил его — теперь, когда он стал настоящим врачом, — сообщить очень плохие новости семье пациента с конечной стадией рака. Мой приятель раньше не сталкивался с необходимостью передавать такие горестные известия и в дипломатии был неискусен; и все же, насколько я понял, он проявил себя как подлинный сэр Генри Уоттон, [180] Английский поэт, архитектор и дипломат, жил в XVII веке. когда сообщил убитой горем семье, что их дорогой муженек, папа и дедушка скоро отправится к праотцам. Я спросил у него, что именно он им сказал, слово в слово, и я навсегда запомнил его ответ:

— Я им сказал, что лучше ему не станет.

Такой молодой и, тем не менее, такой мудрый! А кому-то из нас, вообще, станет лучше? Уж точно — не в философском смысле. И не в том смысле, который вкладывают в это «ребята, строящие догадки». Ощущение, что лучше тебе не станет, — действительно нормальная составляющая депрессии, но только — какая? Доктор Робб считает, что это симптом, а для Оливера это причина. Никому из нас лучше не станет, так зачем посылать за границу честных послов-докторов, чтобы они проникновенно лгали во благо своей державы? План С очень простой. Он заключается в том, чтобы принимать все таким, какое оно есть. Мы все в одной лодке, только одни не боятся признать, что в днище у нас пробоина, а другие, не желая признать очевидное, отчаянно налегают на весла, пока уключины не начинают дымиться.

Вот такое затасканное клише. Которое становится только хуже от того, что ты пытаешься вдохнуть в него жизнь. Какой позор. Как тебе не стыдно, Олли, лапушка. Но — в плане самозащиты — очень даже подходящее сравнение. Что есть наша жизнь, как не заранее обреченная на неудачу попытка вдохнуть жизнь в клише?

Да, это план С.

План А, план В и план С: что бы вы выбрали?

СТЮАРТ: Когда я говорил о том, что «все гораздо сложнее», я имел в виду следующее. Все эти годы, пока меня не было, я повсюду носил с собой Джил — в буквальном смысле слова, если принять во внимание ту фотографию, на которой все, кажется, помешались, — итак, Джил всегда оставалась со мной, но это была та Джил, которую я знал раньше, та, в которую я когда-то влюбился. Это нормально, правда? А когда я вернулся, я сказал себе: она ни капельки не изменилась. Я имею в виду: у нее теперь дети, и она сменила прическу, и немного поправилась, и гардероб у нее поменялся, я не помню ни одной вещи из тех, которые она носит теперь, и живет она хуже, чем раньше, но для меня она осталась прежней. Но это — для меня. А на самом деле? Может, мне просто не хочется признавать, что за годы жизни с Оливером она все-таки изменилась. Заразилась его принципами и мыслями, его второсортными мнениями. Как я уже говорил, речь идет о ДЕП и МОП. Значит, было бы неправильно думать, что теперешняя Джилиан — та же самая женщина, в которую я в свое время влюбился? В конце концов, за прошедшие годы я сам изменился. И вы, кстати, тоже, как я уже отмечал при встрече.

Секс ничего не прояснил. Наоборот. Я понял, что я просто себя обманывал, когда говорил себе: все прошло, — я понял, что всегда любил только Джил, всегда любил и всегда буду любить. Потому что Джил, о которой я говорю, — та же самая девушка, в которую я влюбился двенадцать лет назад. И я буду любить ее всегда. Всегда. Жесткий диск, как я уже говорил. А Джил теперешняя? Мне придется влюбиться в нее опять? Или я уже наполовину влюбился? На четверть? На три четверти? Я думаю, что идеальным решением будет, если окажется, что хотя мы оба изменились, мы все равно развивались в параллельных направлениях, и значит, по-настоящему не расставались, хотя и расставались на десять лет. А потом — совсем идеальный вариант — самое лучшее «Если» — она снова меня полюбит. Или — еще более идеальный вариант — она полюбит меня еще больше, чем раньше. Как вы думаете, не слишком ли я размечтался?

И вот теперь, когда у меня, кажется, появился реальный шанс вернуть то, что когда-то было моим, в душе я начинаю не то чтобы сомневаться, но задумываться: а так ли сильно мне этого хочется? Когда я думал, что это в принципе невозможно, все было проще. Может быть, мне просто страшно. В конце концов, сейчас ставки выше. Гораздо выше. Сказать по правде, когда я женился на Терри, ставки были не столь высоки, как тогда, когда я женился на Джил. Но теперь все по-другому. Наверное, самый главный вопрос: сможет ли Джилиан полюбить меня снова?

Как вы думаете?

ДЖИЛИАН: Стюарт действительно меня любит? До сих пор? Правда? Он так сказал?

Вот самый главный вопрос.

Как вы думаете?

МАДАМ УАЙЕТТ: Ни о чем у меня не спрашивайте. Что-то будет. Или вообще ничего не будет. А потом — один за другим, еще очень нескоро — мы все умрем. Может быть, первым умрете вы.

А что до меня — я подожду. Того, что будет. Или не будет.

Бонди — пригород Сиднея, популярное место отдыха и купания сиднейцев. — Здесь и далее примеч. пер.

самих по себе (лат.).

сорок пять оборотов в минуту — скорость вращения виниловых грампластинок, как правило — синглов. В 1962 годы вышел первый сингл «Beatles» — «Love Me Do».

идея, максима, изречение (фр.).

бельгийцев (фр.).

морально опустившийся; деклассированный; упраздненный, исключенный из списка (фр.).

Рене Магритт (1898–1967), известный художник, сюрреалист.

Сезар Франк (1822–1890), композитор, органист, педагог.

Морис Метерлинк (1862–1949), драматург, поэт.

Жак Брель (1929–1978), шансонье, поэт, актер.

Поль Дельво (1897–1995), художник-авангардист.

Эрже, настоящее имя Жорж Реми (1907–1983), придумал и нарисовал серию комиксов про молодого репортера Тинтина.

чаевые (фр.).

«День гнева», начальные слова католического песнопения, изображающего Страшный суд (лат.).

А ты? (фр.).

Мировоззрение (нем.).