Алексей Швецов - Как я съел асфальт

– Простите, а о каком Филатове вы спрашиваете?

Капитан сверкнул красными глазами:

– О том самом.

«О том самом, – подумал Саша, – значит, все-таки тот самый… из „Орленка"».

– С Филатовым я познакомился в лагере…

В глазах Краснова вспыхнул неподдельный интерес:

– За что чалился?

– Что, простите?

– За что, спрашиваю, ты лямку тянул?

Не разбиравшийся в милицейской терминологии Саша поглядел себе под ноги в поисках подсказки. Но подсказки не находил. Саша так и продолжал сидеть, рассматривая носки своих туфель. А еще он думал о том, какая у него у самого походка. Он привык оценивать, воспринимать людей через походку, а свою походку не видел. Не видел со стороны.

– Ты мне зенки-то в пол не лупи! Отвечай по существу.

Саша и рад был бы ответить, но не мог. Он совершенно четко представлял, что совершенно не представляет, что можно ответить. Боясь еще больше озлобить капитана, Саша открыто взглянул в глаза Краснову.

– Чего бельма вытаращил? Шлангом прикидываешься, да? Под дурку косить надумал?

– Простите, что? – вопросом на вопрос ответил Саша, ответил, чтобы хоть как-то поддержать не складывающуюся беседу.

– Слушай, – зло прищурился милиционер, – если ты не прекратишь порожняк гнать, я твою бестолковку вмиг отремонтирую. Кончай мне тут. Понял?! В последний раз спрашиваю. Спрашиваю – за колючку по какой статье попал?

Капитан говорил по-русски. В этом у Саши не было никакого сомнения, он был отчаянно уверен в этом, но милиционер говорил так, что Саша ничего не понимал. Он четко слышал Краснова. Он воспринимал почти все слова, сказанные им. Но как-то связать между собой, как-то вникнуть в их смысл Саша не мог. Не получалось у него.

Взгляд Саши уперся в волчью шкуру, висевшую за спиной милиционера. Он смотрел на волчью шкуру и отчаянно зацепился за мысль, что сейчас похож на этого самого убитого волка. Точнее, еще не убитого, но которого скоро лишат жизни бессердечные охотники.

– За что в лагере сидел?! – заорал вдруг Краснов, потерявший терпение.

И здесь Саша понял, понял отчетливо и совершенно ясно. Он понял, что происходит. Капитан интересуется, как он, Саша, попал в лагерь, в пионерский лагерь «Орленок», где свел дружбу со странным мальчиком по фамилии Филатов.

– По путевке. Мы тогда сгорели, – пояснил Саша и вспомнил, как он не хотел ехать в этот лагерь, а в доме был пожар, и его отправили на время ремонта в тот злосчастный «Орленок».

– На чем погорел?

Саша старался вспомнить, как произошел тот самый пожар. Он вспомнил бабушку, мывшую пол:

– Замкнуло. Бабушка убирала, и вот замкнуло.

– Убирала?! Так, – улыбнулся Краснов, – значит, по мокрому делу?

– По мокрому, – обреченно кивнул Саша, балансируя на кончике стула.

Капитан сделал себе какую-то пометку и спросил:

– А Бабушка – это кто? Баба твоя?

А Саша вспомнил, точнее, он не помнил, но мама рассказывала, что бабушку Саша звал «баба». Звал, когда был маленьким, а ударение делал на последнем слоге. И Саша утвердительно кивнул.

– Ну, кашляй дальше, – потребовал Краснов.

Саше кашлять совершенно не хотелось, но из вежливости он выполнил просьбу оперуполномоченного и покашлял. Покашлял так сильно, что даже изобразил удушье.

Капитан брезгливо отвернулся. А потом, когда Саша перестал кашлять, опасливо спросил:

– У тебя тубика нет?

А Саша не знал, что такое тубик, но, подумав мысль, логически подумав, решил, что если он не знает, что такое тубик, значит, у него его нет. И Саша сказал капитану, что нет у него тубика.

Потом капитан записал данные Сашиной бабушки, записал ее фамилию, имя, отчество и продолжил допрос:

– Вернемся к Филату. На чем вы с ним сошлись? Филат ведь крутой мужик?

Саша вспомнил Филатова, веснушчатого, лопоухого мальчика. Тогда он не казался ему крутым.

– Не такой уж и крутой. Были пацаны и покруче его.

– Ну, не скажи, – не согласился Краснов. – Филат всегда масть держал. Филат в законе. Он пиской орудует так, что другим до него далеко! Квалификация…

Краснов уважительно закивал головой и закурил.

А Саша старался отчетливо вспомнить этого Филатова и его необычную, квалифицированную письку. Но ничего сверхъестественного припомнить так и не удалось. Совсем ничего. Нечего было вспоминать…

– Вот и щипал бы себе потихоньку, – продолжал рассуждать Краснов. – Зачем на мокруху полез? Он же от природы талант! Филат, когда с бабой целовался, мог зубами цепочку перегрызть, он… он языком серьги из ушей вынимал.

– Полезное умение, – заискивающе закивал головой Саша.

А капитан задумчиво рисовал на бумажке каракули, и по всему было видно, что он завидует этому таланту Филатова.

– Ну-с, ладненько, – улыбнулся Краснов и раздавил окурок в самодельной пепельнице, – продолжим-с, пожалуй. Я тебе вот что скажу, как там тебя?..

– Саша.

– Так вот, Сашок, Филат – он по натуре гнилой! Если он сгорит, сгорит на всю катушку, он тут же тебя подставит. Он тебя так нагрузит, что ты до конца своих дней баланду у кума хряпать будешь.

Кроме фамильярного к себе обращения «Сашок», Саша не понял ровным счетом ничего. Ничего из того, что говорил Краснов. И вместе с тем Саша почувствовал, отчетливо ощутил, что Краснов не желает ему ничего хорошего. Саша не разбирался в алгебре родства, но четко понимал, что кум, тот кум, о котором капитан отзывался в пренебрежительном тоне, не самый хороший человек.

– Я тебя сразу срисовал, – продолжал разыгрывать добродушие Краснов. – Ты засветился, когда ко мне в кабинет постучался. Я вашего брата за версту чую. Ошибся ты. Жестоко обманулся. Обмишурился по самые гланды. Сдавай Филата, и дело с концом. Это мой тебе совет. Ведь это он тебя подослал к Ирине Анатольевне? Ведь так?.. Она его дело ведет… ну ты, как его друг и подельник, должен ключики к ней подобрать… Так?.. Чтобы повлиять на ход следствия. Но Ирина Анатольевна хоть и молодой сотрудник, но в душах таких, как ты, червяков читать умеет. Очень хорошо и весьма четко она умеет читать в глазах таких недоумков, как ты. Она быстро определила, откуда ветер с моря дует, догадалась, где собака на груди пригрелась.

От бритого черепа улыбавшегося Краснова отражался свет от лампочки. Отражался и нещадно бил Сашу прямо по глазам. Но он не замечал этого света, точнее, не хотел замечать. А еще точнее, не видел ничего вокруг. Вот, значит, в чем причина задержания. Вот с какой целью доставили его в кабинет капитана Краснова. Ирина решила, что он подбирает к ней «ключик». Она просто не поверила в чистоту его чувств.

Саша не чувствовал обиды. Обиды не было. Было чувство отчаяния, что его не поняли. И все! Саша не чувствовал обиды и на Краснова. Он, Краснов, как и все здесь, выполнял свою работу. Но как объяснить этому черствому человек, почему он звонил? Как рассказать ему о том, с какой целью он это делал? Как дать понять о чудовищной ошибке, не опошлив своих чувств?