Одри Ниффенеггер - Соразмерный образ мой

Элспет осталась в прихожей. Ей не улыбалось быть свидетельницей неминуемой ссоры. Это мы уже проходили. Ей хотелось вырваться из квартиры, побыть одной, разобраться в своих мыслях. Хотелось догнать Роберта и умолить его… А о чем мне просить? Что я ему скажу? Элспет жаждала глотнуть чего-нибудь покрепче и хорошенько выплакаться в ванне. Она жаждала выскочить на улицу и до изнеможения идти куда глаза глядят, потом рухнуть в постель. Но вместо этого потащилась к себе в кабинет и стала смотреть в сад, залитый лунным светом. Отпусти меня, молила она ту силу, что удерживала ее взаперти. Пойми, я хочу умереть; умереть по-настоящему и уйти. Она выжидала, но ответа не было. Господи, кем бы Ты ни был, умоляю, отпусти меня. Это не помогло. Ей стало ясно, что никто ее не слышит. Оставалось полагаться только на себя.

Неся в руках чулки и туфли, Валентина прокралась в спальню. Джулия в пижаме сидела на кровати и болтала ногами. При появлении Валентины она обернулась:

— Тебе известно, сколько сейчас времени?

— Нет.

— Почти два часа ночи.

— Ой.

Джулия соскочила с кровати. Валентина подумала: «Полезет в драку — зафигачу в нее туфлями». Они стояли лицом друг к другу, не решаясь выговорить те слова, которые разожгут ссору. Джулия подумала: «Надо лечь спать — да и все». Но не удержалась и выдала:

— Это все, что ты можешь сказать? «Ой»? — Она стала передразнивать неумелое притворство Валентины. — «Ой, ой, ой».

Валентина пожала плечами:

— У нас что, комендантский час? Ты здесь вместо мамы? Да хоть бы и так: мне двадцать один год. — («Ну что, съела, Джулия?»)

— Могла бы для приличия сообщить, в котором часу вернешься: я же беспокоюсь. — («Я больше, чем мама. Ты от меня просто так не отделаешься».)

— Это твои проблемы. Ты прекрасно знала, где я и с кем. — («Ты мне не указ».)

— Ты отправилась поужинать. Ужин не затягивается до двух часов ночи! — («Где ты шлялась целых семь часов?»)

— Я ходила на свидание, а остальное тебя не касается. — («И отвяжись».)

— Нет, касается! Что на тебя нашло? — («У нас друг от друга секретов никогда не было».)

— Тебе не кажется, что уже пора жить собственной жизнью? — («Господи, да отвянь ты, Джулия».)

— Естественно! Мы и так живем собственной жизнью, только вместе… — («Валентина!»)

— Я не о том! — Валентина швырнула туфли через всю спальню. Они безобидно запрыгали по ковру. — Ты прекрасно понимаешь — я хочу сама распоряжаться своей жизнью. Я хочу стать собой! Мне надоело быть полуличностью. — У нее брызнули слезы. Джулия сделала шаг вперед, но Валентина вскрикнула: — Не прикасайся ко мне! Не смей!.. — И выбежала в коридор.

Джулия осталась стоять с закрытыми глазами, опустив руки. «Завтра одумается. Сделаем вид, что ничего не произошло». Она вернулась в постель и стала прислушиваться, пытаясь определить, где находится Валентина. Потом ее сморил сон; ей приснилось, что она пришла к Мартину и бродит одна по его квартире, нащупывая бесконечные тропинки среди нагромождения коробок.

Валентина устроилась на ночь в гостевой спальне. Постель, как выяснилось, отсырела; Валентина чувствовала себя порочной от того, что легла спать в нижнем белье. «Не помню, чтобы я когда-нибудь спала одна». На самом деле она так разнервничалась, что не могла уснуть. Ссора с Джулией не давала ей покоя; вечер, проведенный с Робертом, отступил на многие недели назад и вспоминался как смутная и желанная передышка в настоящей битве. Саму себя она теперь видела здравомыслящей и несломленной. «Я одержала победу, — молча повторяла она. — Высказала все, что накипело. Так ей и надо. Знала ведь, что правда на моей стороне. Теперь все пойдет по-другому».

Наутро близнецы, избегая смотреть друг на друга, встретились в кухне. Они приготовили яичницу и тосты, вместе позавтракали в холодном свете столовой и обменялись парой слов. Все стало на свои места, но прошлого уже было не вернуть.

— У вас нездоровый вид, — сказала Джулия Мартину несколько дней спустя. — Я вам куплю витамины.

— Слышу голос Марики.

— Это хорошо или плохо?

Они сидели у Мартина в кабинете. День клонился к вечеру; Валентина ушла с Робертом на кладбище, и Джулия, как заблудшая овечка, притащилась к Мартину, громко жалуясь, что все ее бросили, и втайне рассчитывая посмотреть с ним телевизор. Оказалось, у Мартина срочное дело; она маячила рядом, изнывала от скуки, но не теряла надежды.

Мартин с улыбкой развернулся вместе с креслом. В тусклом свечении монитора он выглядел пришельцем из другого мира; Джулия даже нашла его красивым, но понимала, что это красота распада. Его лицо отливало синевой, а руки в теплом свете настольной лампы казались кроваво-оранжевыми.

— Это приятно. Люблю, когда обо мне заботятся, но в меру. Чрезмерная опека тоже ни к чему.

У Джулии назревал план.

— Конечно, конечно, это так. Но если я куплю витамины, вы не откажетесь их принимать?

Мартин опять повернулся к экрану. Он составлял сетку для кроссворда. От щелчка мышкой три квадрата сделались черными.

— Трудно сказать. Мне не упомнить, когда пора глотать таблетки.

— А я буду напоминать. Возьму это на себя.

— Что ж, все лучше, чем впихивать в себя фрукты-овощи.

— Решено, завтра же поеду в «Бутс». — Джулия помедлила. — Вы всю ночь работать собираетесь?

— Да, нужно было начать еще вчера, но я отвлекся на другое. А послезавтра уже сдавать. — Мартин сделал пометку в рукописном наброске кроссворда. — Если хочешь включить телевизор — прошу.

— Нет, я одна смотреть не люблю. Пойду к себе, почитаю.

— Уж извини, что я такой плохой компаньон, но мне — кровь из носу — надо закончить, иначе редактор явится сюда с дубинкой.

— Да ничего.

Когда Джулия переступила порог своей квартиры, ее план принял реальные очертания.

— Так нельзя, — сказала Валентина, когда Джулия с ней поделилась. — Нельзя пичкать человека лекарствами без его ведома.

— Почему это? Он же говорит, что отказ от лечения — один из симптомов его болезни. Я осторожно. Он и сам обрадуется, когда таблетки подействуют и он сможет выходить на улицу.

— А побочные эффекты? А вдруг у него аллергия? И вообще — как ты достанешь лекарство от навязчивого невроза?

— Мы с тобой пойдем к врачу и разыграем спектакль. Я перелопатила массу источников — симулировать эту болезнь проще простого. Скажу, к примеру, что невыносимо боюсь змей. Можно еще и брови выщипать.

— Что значит «мы с тобой»? Я никуда не пойду. — Валентина вцепилась в подлокотники кресла, словно опасаясь, как бы Джулия не потащила ее силком.

Джулия пожала плечами:

— Не хочешь — не надо. Я и одна могу.

Это оказалось не так-то просто, но Джулия правдами и неправдами раздобыла рецепт на анафранил. Пересыпав капсулы в пузырек из-под витаминов, она как-то вечером явилась к Мартину сразу после ужина.