Джоан Барк - Хризантема

После трагедии Хиросимы и Нагасаки, когда сотни тысяч японцев погибли или остались калеками, пластическая хирургия в Японии получила мощный импульс к развитию. К концу 1950-х появилось множество врачей-специалистов, прошедших хорошую школу в Америке. Однако, достигнув совершенства в своем деле, они пошли дальше лечения ожогов и травм. Японские стандарты красоты стремительно менялись, в моду входили европейские носы и разрез глаз. Уже двое коллег Сатико прошли через такие операции, потом наконец решилась и она. Взяла месячный отпуск и записалась на прием к хирургу.

В приемной, так же как и у тетушки в Иокогаме, она нашла богатый выбор журналов с моделями, только вместо платьев здесь были лица. Каждый желающий мог, к примеру, заказать себе нос как у любой американской кинозвезды.

— Обратите внимание на Дорис Дэй, — улыбнулась медсестра ожидавшей девушке. — Сейчас она в моде.

Сатико улыбнулась в ответ, но промолчала. Сев за стол перед хирургом, она положила перед ним журнал со снимком знаменитой статуи египетской царицы Нефертити.

— Вот что я хочу, — уверенно сказала она. — Вы можете сделать меня похожей?

Доктор был совершенно очарован выбором новой клиентки. Таких операций ему еще не приходилось делать, но он видел, что шансы на успех велики. Кожа у Сатико была смуглее обычного, а тонкая стройная шея и худое лицо с высокими скулами идеально подходили по стилю. Оставалось фактически лишь увеличить глаза, придав им миндалевидную форму, и слегка поднять переносицу.

Операция оказалась крайне болезненной, перекроенное лицо заживало почти месяц, зато когда Сатико вновь появилась на работе, то произвела настоящую сенсацию. Правда, Нефертити в ней узнавали не все, но уж во всяком случае в Токио она такая была одна.

Решительный поворот в жизни случился уже через месяц. Человек, который в дальнейшем стал для Сатико Папой, пришел в ночной клуб холодной мартовской ночью I960 года. Невзрачный с виду, полноватый, лысый — зато очень богат. Его сразу заинтересовала девушка, которая так удивительно напоминала статуэтку, украшавшую книжный шкаф у него в офисе. Он пригласил Сатико за столик и с тех пор не пропускал ни одного вечера. Однажды, собравшись в деловую поездку в Париж, Папа предложил Сатико сопровождать его. Она должна была вылететь раньше и встретиться с ним уже на месте. Возвращаться предполагалось также по отдельности.

— Я согласна, — ослепительно улыбнулась Сатико, — только хорошо бы мне побыть там одной подольше, хотя бы неделю. Хочу изучить, как одеваются французские женщины.

Папа рассмеялся.

— Конечно, почему бы и нет. Делай как хочешь.

— Спасибо, я буду счастлива, — улыбнулась она еще ослепительней, — но если вы хотите сделать меня вдвойне счастливой, дайте мне две недели.

Папа не был мужчиной ее мечты, зато городом ее мечты был Париж. Одна мечта из двух — это уже неплохо.

Чтобы использовать время эффективнее, Сатико распланировала поездку вместе с преподавателем французского. Через две недели она уже чувствовала себя в Париже как дома и смогла показать Папе целый мир, о котором он не имел ни малейшего понятия, хотя ездил туда уже в шестой раз. В течение трех дней Сатико была его гидом, учителем и любовницей. Они обедали у «Максима», пили шампанское. Даже самая шикарная блондинка не смогла бы вызвать такую зависть в глазах мужчин всех национальностей. Официанты и владельцы магазинов сбивались с ног, чтобы услужить ей. Даже женщины благосклонно улыбались, глядя на элегантную экзотическую даму. Люди на улице оборачивались. Папа был в полном восторге. Такого успеха он не ожидал.

Вернувшись в Токио, он предложил Сатико остаться с ним.

— Уходи из клуба, — сказал он, — и я куплю тебе собственное дело. Какое хочешь, в пределах разумного, конечно.

Это был шанс, и Сатико не собиралась его упускать. Она тут же принялась планировать шаг номер два. После пяти месяцев упорного труда ей удалось открыть маленький модный магазинчик в районе ночных клубов. Замысел состоял в том, чтобы обслуживать девушек, работавших в них. Сатико знала по опыту, сколько разной одежды требуется им для работы, и предвидела широкую клиентуру. Одна из комнаток позади торгового помещения превратилась в мастерскую, где работала нанятая швея.

Кроме платьев магазинчик торговал дорогим женским бельем и работал круглые сутки. Девушке из клуба достаточно было позвонить по телефону, и она получала все, что хотела. Больше всего заказов поступало ближе к утру, когда девушки отправлялись домой с клиентами. Подвыпившие и размякшие мужчины легче раскошеливались на что-нибудь изысканное и дорогое для своих сексуальных куколок. В результате бизнес Сатико сразу стал приносить прибыль.

Папа, впрочем, оказался не слишком доволен ее успехами. Разумеется, он был не против, чтобы дело приносило деньги, но предпочитал иметь Сатико в своем распоряжении в любое время дня и ночи. В результате ей пришлось нанять еще одну продавщицу для ночной работы. Впрочем, и Папе приходилось соблюдать осторожность. Он был йоси — так называют в Японии мужчин, принятых в семью жены в качестве сына. Это давало законной супруге очень сильные позиции, и она не потерпела бы у мужа второй жены на стороне.

Сатико предложила сделку. Папа даст ей деньги на покупку хорошей квартиры, которые она будет отдавать в рассрочку за счет прибылей магазина. Коньком сделки было обещание Сатико не уходить от Папы до тех пор, пока она полностью не выплатит долг. Папа согласился: магазин приносил немалую прибыль, более того, уже принимал заказы от известных шоу-продюсеров. В подсобных помещениях теперь работала не одна, а целых три швеи.

В один прекрасный день покупка квартиры состоялась. Папа приехал с портфелем, до отказа набитым банковскими пачками десятитысячных купюр. Как ему удалось незаметно изъять такую крупную сумму из семейного бизнеса, Сатико предпочла не интересоваться. Она подписала долговое обязательство, по которому должна была дважды в год выплачивать Папе четверть всех прибылей магазина. Сделку отпраздновали шампанским в постели. Хотя договор был неформальный, Сатико собиралась честно его выполнять. Первая выплата была назначена в первых числах января, но перед самым Новым годом Папа, сидя в офисе, получил обширное кровоизлияние в мозг. Когда приехали врачи, он уже скончался.

На сорок девятый день после его смерти Сатико, встав на колени перед туалетным столиком, где стояла фотография и горели две свечи, поднесла зажигалку к долговому обязательству и от его пламени подожгла курительные палочки. Потом выпила за упокой души своего благодетеля бокал шампанского. Шел 1963 год. Через несколько месяцев она открыла ателье «Сати». В мастерской работали уже пятеро.