Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

Так всегда служит память: на кой ляд фокус, если автора не помню!? Или что мне в человеке, если он ни хрена не умеет?

Визит отца в соседний город к брату был "советом в Филях": дядюшка Алексей испрашивал совета у братьев на переселение в город "имени вождя революции". Причина переезда объяснялась просто: дядюшку приглашали в консерваторию преподавать. Что посоветовали братья — не знаю, но дядя Алексей уехал проживать в "северную столицу" и сгинул там в блокаду. Что его понесло туда? Сегодня думаю, что дядька мечтал затеряться вместе со своей родословной в городе "вождя мирового пролетариат".

Вениамин. Инженер. Где-то в Сибири руководил мастерскими по ремонту подвижного состава. Военное лихолетье его не коснулось. Был "членом партии", но как ему такое удалось — видно, не всё упомянул в анкете, когда его принимали в "ряды". "Утаил под маской свою помещичье-купеческую личину" и оказался в рядах "умных, честных и совестливых". Войти в ряды "умных, честных и совестливых" с купеческо-помещичьей родословной — большая тайна и плюс в его биографии.

Серафим. По "духовной" части, священник. В оное время призвал брата меньшого, моего родителя, на служение архиерею. С юного возраста и до тридцати лет отец пребывал среди духовенства, а посему многое видел и знал из "частной жизни иерархов".

Подробностей того, почему у отца произошёл отход от духовенства пред самым посвящением в сан — об этом никогда у отца не спрашивал.

Только в свои сорок узнал о правиле для "белого духовенства": чтобы получить посвящение — прежде нужно жениться: не женатые не посвящаются. Пребывать бесконечно долго в услужении архиерею отец не мог: или женитьба и посвящение в сан, или… Отец женился, но матушка после рождения сестры заявила:

— Или я и дочь, или твоё служение архиерею! — к тому времени мать была изрядно порчена детдомовским атеизмом советской пробы.

Отец выбрал жену и дочь. Чем руководствовался? Что удержало от священнического сана? Мог сгинуть от лап советской власти, как потом сгинули многие тысячи священнослужителей? Вполне. Каким "шестым" чувством" определил, что сан священника — не его? Не знаю, по этой ли причине, или по какой-то иной, но мать всю жизнь холодно относилась к вере. Она ни разу не была в храме и не признавал церковных праздников:

— Праздник — это когда всё хорошо.

Отец знал церковную службу и был глубоко верующим человеком. Но веру от служителей веры, как "зёрна от плевел", всё же отделял. Говорил, что истинно верующих среди высшего духовенства встречается мало потому, что они в массе своей умные люди, а умный человек когда-то всё едино "встанет на греховный путь сомнений в вере", ибо "многих служителей мир крепко держит".

Так дед по отцовской ветви, приказчик у богатого купца, сумел дать хорошее жизненное направление детям.

И снова хочется сказать то, о чём не имею представления: о генах. Любимое занятие: говорить о том, чего не знаю.

— Увлекательное занятие, смею уверить! Не один ты страдаешь пороком, от него маются, куда большие люди! — ободрил друг.

А я только в тридцать лет взял в руки Новый Завет на старославянском языке. Почему "Новый"? Почему начал с Нового Завета? Если имеется "Новый", то должен быть и "Старый"? Да, есть таковой, только название чуть иное: Ветхий.

Что побудило взять в руки книги? Отцовы гены? Преследование церкви властью? Атеизм, безбожие, "борьба с религиозным дурманом"? Как и почему приходит злость и начинаешь думать: "не держите меня за идиота, позвольте самому разобраться во что верить, а что послать подальше… Не будите во мне интерес: он может оказаться "нездоровым".

— Запреты — "улицы с односторонним движением". Они выгодны одной стороне… Круг ваших интересов дано определять "узкому кругу специалистов"."Нездоровый" интерес вначале по прошествии времени может перейти в веру.

"Вождь мирового пролетариата" говаривал: "чтобы бороться с врагом — его нужно знать". Но вождь не знал: "постигнутая тайна перестаёт быть тайной". Как-то однажды подумал: "на древний язык переведены чужие тексты "священного писания" и нет ничего иного… Одно "вероучение"… Мало… Однобоко…" — и перестал читать: "хватит, ничего нового не будет… Одни повторы…"

Но вопросом "почему бы не начать с английского языка?" — не задавался.

Увлечение английским языком имело бы объяснение: "язык, на котором говорит половина мира" — получалось, что, познав древний язык, приобрёл что-то ненужное? Вроде санскрита, или латыни, пусть и "благородной"? Вроде бы "нет": древнерусский язык — самый красивый и объёмный, изумительный язык!

* * *

Во все времена и со всех граждан "страны советов" требовали биографии собственноручного написания. Могу заявить: "страна советов погубила себя автобиографиями своих граждан"! И не иначе: кто из моих дядюшек, если считал себя нормальным, в биографии стал бы распространяться о том, что ведёт родословную от помещиков и купцов? Им приходилось или врать, или не договаривать.

— Верное замечание! Требования "верхов" писать "точные" биографии были копиями устных исповедей с разницей: если у служителя культа люди исповедовались "добровольно и от души", то биографии писали с ненавистью и страхом к тем, кто интересовался их родословной. Попутно вырабатывалась способность уходить прямых ответов — добавил бес. И кажется, к месту.

Ничего не могу сказать о других странах с государствами, но наше отечество всегда делилось на тех, кто требует биографии, и на тех, кто выполняет требования. Между ними была прослойка граждан, у которой в народе есть определение словами "ненормативной" лексики: "между ёбаными проскакивали".

Много было "степеней подробности" в наших биографиях. Подробные, без умолчания биографии, сочинялись когда "писателя" новая власть ставила на работу в "высших сферах". В требуемых биографиях обязательно присутствовал вопрос: "что вы делали до переворота 17 года"? Я так хитро сочинял "бумагу", что в ней, даже самый умный аналитик из "новых", не смог бы найти ни одной компрометирующей строки против меня. Хитрость не всегда спасала потому, что мы гениальный народ: то, что не можем понять и осмыслить — уничтожаем. Поэтому "советская власть" постоянно и неуклонно проводила "денацификацию" среди "строителей светлого будущего".

Попутно, самостоятельно и без помощи беса, сделал открытие: "многие соотечественники после переворота семнадцатого года писали "уклончивые" автобиографии. Если, повторяю, лучшие специалисты и знатоки "вражеских происков" ничего враждебного в бумагах не видели, то для надёжности убивали и без анализов.

Наша национальная беда: мы ведём свой род по мужской линии. Откреститься от фамилии родителя у нас никому в голову не приходило. Живи отец в Англии с Францией, так с ношением фамилии у него проблем бы не имелось: он с полным правом мог носить и фамилию матери. Правда, в "золотые советские времена" содержание сахара в хрене и редьке было одинаковым. Это я о разных фамилиях отца и матери.