Лев Сокольников - Polska

Трагико-героическая история прошлого, "вошедшая в века", повествует, что тогда в атаку на вражеский ДОТ советские солдаты поднимались три, или более, раза. Кто тогда понять не мог, что ударом "в лоб" вражескую "долговременную огневую точку" не осилить? Рядовые понимали? Ясно и полностью! Рядовые у нас всегда больше понимают, чем "командиры", но этот национальный "феномен" ещё никто не объяснил. Вот почему никто тогда не спросил командира:

— Зачем ты нас, как баранов, под вражеский пулемёт гонишь!?

Могли! Но не спросили! В этом и кроется "непобедимость" наших воинов!

Трагизм старой истории не в гибели одного героя, а в глупой смерти десятков простых солдат, кои не были героями. Тот герой одиночкой вошёл в историю и остался в ней навсегда, а в каких "поминальниках" записаны те, кто был убит не героем? Кто их помнит по именам? Простых солдат, "без вести пропавших"? Глупый бой на окраине маленькой деревни военная история помнит потому, что там был "первый случай закрытия амбразуры вражеского ДОТ телом героя", но уверен, что "наша" военная история и словом бы не обмолвилась, случись на подступах к той деревне обычная мясорубка. Никто бы не стал живописать о том, как "все атаки советских воинов" захлёбывались их кровью", а вот крови одного героя хватила всему ДОТ!

Много доблестных солдатиков полегло от "штурма в лоб", но гибель не героев не стоит внимания, пусть бы они все там полегли — это не имеет значения! Во имя лицемерия пущу слезу по убитым, но следом оправдаю их смерть:

— Война идёт! — и тогда "большие потери в живой силе" замазались героизмом одного: "убитых могло быть больше, если бы не подвиг героя…". Внимание на одного "героя", а остальные пусть отойдут в сторону! Убитых в том "бою" могло и не быть, если бы…

Молчит муза! Нет у музы слов, коими она могла бы рассказать, без срывов в мат, тогдашнее трёх разовое хождение советского воинского подразделения "в лоб" на немецкую ДОТ! Те слова, что знакомы музе — нехорошие, не благозвучные. И у меня нет слов, ни хороших, ни плохих, коими я мог бы как-то иначе назвать человека "закрывшего своим телом амбразуру вражеского ДОТ". Где-то в глубине сознания крутится одно, но оно "оскверняет память о погибшем". Герой, закрыв амбразуру ДОТ своим телом, таким поступком как бы говорил другим:

— Делай, как я! — разве мало погибло солдат и без его призыва? Какой, по счёту, это был "отец солдатам"?

"Подвиг, подвиг"… Подвигнуться на деяние чего-либо…Начать путь к совершению чего-то прекрасного и великого! Самому, без принуждения! Без команд со стороны… Но если кого-то "подвигнуть" вместо себя, то такое причислится к "подвигу"? А тогда на "подвиг" безответных солдат гнал командир. Точка.

Подвиги, пусть и редкие, нужны для того, чтобы на них "ровнялись".

Пытаюсь войти в сознание героя совершившего тогдашний подвиг: зима, вечереет, мороз к ночи крепчает, "русское поле" перед вражеской "долговременной огневой точкой" усыпано трупами однополчан… А у тех, кто ещё пока жив, в сознании не заморожена одна мысль: "какая разница: замёрзнуть в снегу, или "умереть за родину и за сталина"!?

За ДОТ- деревня, которую нужно "взять любой ценой", и которая ни тогда, ни сейчас никому не была нужна.

— Сколько ещё лежать в снегу, мать твою!? — и в сознании зарождается смесь из тихой ярости и ожесточения. Кому могли задать этот вопрос лежавшие в снегу советские солдаты? У какого количества замерзающих в охлаждённом мозгу образовался "коктейль", от которого последующие действия не поддаются объяснению? Разве такое состояние человека не "истерика"?

— Так и так — подыхать! Или от мороза, или под немецким пулемётом! — но так ли это было в действительности? Или герой думал:

— "Пусть я погибну, но ребята ночевать в тепле будут… В деревне".

Подобные подвиги называются "самоубийством" и по христианским канонам отпевать подобных героев нельзя. Ни тогда, ни сегодня. Тогда нельзя потому, что герой, разумеется, был "комсомольцем и атеистом", а сегодня вчерашних атеистов и богоборцев отпевать разрешено: "богоугодное дело совершали"! И "новые веяния времени позволяют" Работает наше великое изобретение "когда нельзя, но очень нужно — то можно"

Так рождаются герои. По-хорошему тогда надо было сделать так: амбразуру вражеского ДОТ закрыть жопой командира-коммуниста. Того, что раз за разом хладнокровно кидал подчинённых на верную смерть. Воистину, мы "побеждаем не числом, а уменьем"!

И каков в итоге расклад драмы? В ДОТ, от силы, немцы могли оставить пятерых, или семерых солдат: пулемётчик главный, пулемётчик запасной, подаватель патронов… Кого ещё запереть в стенах вражеского ДОТ? Другая "бухгалтерия": сколько враги в том "бою" шутя, без усилий, положили доблестных советских воинов при трёхразовом хождении в атаку по пояс в снегу? Если три десятка советских солдат немецкие пулемётчики уложили, то можно соглашаться с общей официальной статистикой прошлой войны: пять убитых советских солдат на одного солдата Вермахта. "Честные" военные историки говорят, что большие потери "в живой силе мы понесли в первые месяцы войны", а в последующие времена всё поменялось до наоборот. Бой, в котором родился необыкновенный герой, вёлся при освобождении территории России. И вся "объективность".

Были и другие примеры "героизма советских людей при защите социалистического отечества": два самолёта, не уклоняясь, идут "лоб в лоб"! Вражеский ас, естественно, будучи всегда трусливее нашего аса, в последние мгновения берёт штурвал "на себя", уходит в небо и подставляет "брюхо" своей машины под пулемёты нашего аса. Или штурвал "от себя", что в переводе на наш язык звучит как "хрен редьки не слаще" — и подставляет под пулемёты советской машины хребет вражеского ненавистного летательного аппарата. При любом "раскладе" вражеский ас погибал. "Лоб в лоб" — это героизм или хулиганство? Или "сила духа"? Или это явное проявление ожесточения?

О "рванье" рубах и хождение в атаку с одним штыком против автоматического оружия врагов — об этом речь не идёт. К разделу "враньё" относятся рассказы о хождении на врага с любимым нашим оружием: дубиной. Это явная клевета и сказки! Никто такого в войну не делал, не было среди воинов советской армии безнадёжных дураков, ходивших в атаку на врага с дубинами! Кто мог сочинить такую вредную байку о нас?

— Враги!

Если бы такие отклонения не почитались за доблесть! За такое нужно было судить военно-полевым судом, а вместо этого давали звания "Героя"!

Был ещё один древний и любимый наш способ введения воинов в транс: раздача алкоголя перед боем. Старые солдаты рассказывали, что те из них, кто перед атакой брал "на грудь", как правило, как закон, из атаки на "своих двоих" не возвращались. Одурять сознание перед битвой — не ново: у викингов это делали особые воины с названием "берсерки". Они не пили спиртное, но перед битвой принимали гриб-галюциноген, от которого их сила фантастически увеличивалась. Но гриб менял сознание до такой степени, что берсерк в битве не отличал своих воинов от чужих, и рубил всё, что шевелилось у него перед глазами. В битве берсерк был страшен! Что он после битвы в беспамятстве валялся часами — так это пустяки! Главное — выиграть битву! Получали в войну трезвые воины от пьяных однополченцев по ошибке пули в спину — об этом сведений в военных архивах нет.