Лев Сокольников - Polska

Но в процессе умерщвления шестерых итальянцев кроется и загадка: как двое, пусть и отличных "бойцов", смогли "завалить" шестерых? Да так умело, что пока убивали первых двух, четверо других продолжали спать? Не иначе, как итальянские вояки всё же были смертельно пьяными!

"Герой", ты совершил двойную подлость: убил спящих и основательно "набравшихся" итальянцев! Третья твоя подлость такая: тогдашнее твоё деяние по убийству шестерых итальянцев за подвиг приняли, понятно, война идёт, не до морали и сантиментов, но этим "подвигом" ты гордишься и через шестьдесят лет после "свершения"! Ни чуть не сомневаясь в качестве таких деяний и не думая о том, что сегодня их могут расценить совсем иначе!

Пугает одно: что, если кто-то из сегодняшней "юной поросли" захочет освоить "способ, как одному за короткое время ножом завалить шестерых"!? А? что ты думаешь о таком "обучении", "герой"? И как ты оценишь момент, когда "молодая поросль пожелает "практикой" подтвердить истинность твоей теории… на тебе?

Или "герой" областного масштаба всё же врал? Цену себе повышал? Кто сегодня проверит его "бухгалтерию" с шестерыми итальянцами? Кто посмеет усомниться в правдивости слов "героя из прошлого"? Какой "святотатец" осмелится на такое? Кто "докатится до такой наглости"? Да, но для чего он врал? Раздача наград за прошлые подвиги вроде бы сошла на "нет", ты уже получил своё, зачем тебе эти россказни сегодня, мясник ты наш? Тебе нужны особенные почести? Для чего? Крыша у тебя есть, пенсия — большая, "военная"… Чего ещё нужно? "Вечной" славы? Почёта? "Вечной памяти?" Не спеши, "вечную память" тебе пропоют… или ты, как "настоящий товарищ, "старой, советской закалки", в завещании не дозволишь родичам хоронить тебя по православным канонам? Ты же "секЛетарём" был? Атеистом? Какие тебе "загробные" почести? ТАМ их для тебя не существует!

И ещё один ужас присутствовал в передаче местного ТВ: герой-разведчик рассказывал о прошлом "подвиге" ровным и спокойным голосом. Рассказывая, он наслаждался прошлым, и тогда подумалось, что он неизлечим от жестокости однажды в него вошедшей. Повторно в сознание пришёл и такой вопрос: "при защите отечества он ожесточился, и такое ожесточение было оправданным. Нужным. Но могло тогдашнее ожесточение как-то изменить его гены? Настолько изуродовать последующий "код поколения", что выработанная тогда жестокость перешла к внукам? Без влияния на "молодую поросль" словами и делами нынешнего времени, а на генетическом уровне? Могло такое произойти? Что будет правильным: внуки испортили нынешнее время, или деды вместе с генами предали внукам жестокость из прошлого? Не потому ли сегодня группа школьников забивает насмерть одноклассника, что их дедушка когда-то ожесточился до предела? Не от тех ли "победных дней" и до сего дня живёт жестокость в "подрастающем", а затем стареющем поколении? Наука такое явление допускает?"

И без науки понятно, что дети не любили "героя" потому, что любовь и жесткость не живут вместе. Дети и животные очень хорошо чувствую в нас жестокость. Если бы старый "герой" никогда и не рассказал об убийстве шестерых спящих итальянцев, даже если и не знать о его "подвиге" — всё едино общение с ним удовольствия не представляет. Известно, что радиация невидима и убивает всё живое незаметно. Радиацию "видит" только дозиметр. Но излучения жестокости, ком мы излучаем, чувствуются и без "дозиметров".

Материалисты в случаях выхода из нас неоправданной жестокости всё валят на гены, а люди с меньшими знаниями объясняют проще:

— Душа у него подлая! — возможно, но о каком гуманизме может идти речь на войне? "У войны нет человеческого лица", и прояви советские разведчики гуманизм к спящим итальянцам — проиграли бы войну! Не иначе!

Просится не совсем правильное сравнение: Христос, сын божий, должен был когда-то и каким-то образом уйти из нашего мира. Почему его "дорога к отцу небесному" пролегла через события, описанные в Евангелии — этого никто объяснить не сможет.

Христос мог уйти иным способом, но ушёл через предательство Иуды. Пока четырём Евангелиям буду поклоняться — Иуда будет презренной тварью. Но мог им и не быть.

И ты, "герой", мог быть нормальным военным человеком, но ты прирезал шестерых спящих итальянцев, и какие бы героические деяния потом не совершал — те шестеро останутся на тебе, как клеймо.

И совсем вопрос не по делу:

— Скажи, "герой", а тот "итальянский язык", да, пулемётчик, которого вы первым взяли, ценность для командования представлял? Что мог знать важного простой пулемётчик? Это не командир полка! Какие сведения он мог сообщить советскому командованию? Как ты думаешь, то, что вы приносили с передовой в качестве "языка", всегда нужным и полезным было? Или "язык" счастлив был лишь тем, что его "выводили из боя"?

Спасибо телевиденью, мудрому нашему телевиденью! Оно только мне одному сказало тогда:

— "Герой" остаётся героем до момента, пока всё о себе не расскажет. Как только "исповедуется" полностью — его "героизм" может оказаться не совсем таковым.

Прошло шестьдесят лет после окончания "узаконенного убийства", а "герои" продолжают повествования о деяниях своих с явным удовольствием и ждут признания сомнительных подвигов:

— Помнишь, как я тебя…? — излечения от болезни с диагнозом "жесткость" не существует.

Никто и никогда не задавался вопросом о собственном "озверении". "Моё зверство должно оказаться выше чужого! Иначе не видать мне победы"! Тому есть подтверждение известного поэта:

"… враг лютует — ты лютуй!…"

Глава 3. Предварительный гимн победителям. Грусть о прошлом.

Всё верно, всё правильно: нельзя судить победителей! В любой победе, в самой её сути, сидит истина: "побеждает правда, но ложь — никогда"!

Мы в своём отечестве это поняли только после семи десятков лет "торжества правды". Большинство наших побед, как правило, были "победами добра над злом", а если силы зла всё же брали верх — так то "временно", и такое явление за "победу" не засчитывалось. "Правда всегда торжествовала!" без разъяснений, какого качества на момент победы была поминаемая "правда".

"Жалкая кучка отщепенцев" с историческим образованием заявила однажды:

— Всё так, но "правд" может быть две и более. Всё зависит от количества "сторон" и от того, на какой из этих сторон находится исследователь "правд".

Пример: чем знаменит Санкт-Петербург, чем он славен? Совсем недавно у "города на Неве", как у медали, были "аверс и реверс". При любовании одной стороной появлялся вывод:

— Ничем особенным Санкт-Петербург не проявился, если не считать его "градом Петра и столицей Российской империи" в прошлом. "Тяжёлом и ужасном прошлом для всего российского народа" — и следом Петербургу клеился ярлык "столицы империи угнетения трудящихся". Годилось и определение "тюрьма народов". Советская "Книга отзывов и пожеланий" других отзывов о Санкт-Петербурге не имела. Всё, Петербургу достаточно!