Алексей Мальцев - Призрачно всё...

— Перестань пороть горячку, — хотел успокоить его Кедрач, но наткнулся на испепеляющий взгляд. И тут же осекся.

Они стояли возле барной стойки, Поплевко хлюпал носом, как «плавающий» у доски двоечник. Между «всхлипами» из самой глубины души «пробивались наружу» справедливые обвинения:

— Это из-за тебя все. Что, молчишь? Из-за этой долбанной идеи, гребаного сценария… Черт бы меня дернул согласиться участвовать в этом. Не хотел же, не собирался.

— Ну, хватит, — Кедрач закурил, глубоко затянулся и неожиданно всхлипнул, как Поплевко: — А не то я чичас заплачу.

— Хоть плачь, хоть в носу ковыряйся, — затравленно оглядываясь по сторонам, усмехнулся Поплевко. — Для меня это без разницы. Хоть бы рассказал, что тут происходило без меня. Я ничего не помню, ничего не знаю. Очнулся сутки назад…

— Постой, постой, — схватив парня за плечи и встряхнув его, Кедрач привычно отбросил непослушную прядь волос со лба. — Что значит, не помнишь? Мы же договаривались, что никакой комы не будет… Разве не ты играл пришельца из будущего?

— Какого пришельца? Клойтцера, кажись?

Глядя в мутноватые глаза Вениамина, режиссер почувствовал неприятные подергивания мышц живота. Парень не врал: случилось нечто необъяснимое, не поддающееся законам логики начала XXI века.

— Это был не я, кто-то другой. Я летал где-то. Уточнить не смогу. Как будто и не спал, и не бодрствовал. Вообще — не жил. Истосковался по настоящей жизни-то. Хотел вкусить по полной, да ты вмешался. А что касается этих кретинов, — вдруг перевел разговор Вениамин. — Я бы сам вполне справился… Шелупонь лупоглазая! Мне, наоборот, мерещится, что другого подходящего момента может и не быть. Когда еще квасить эту ворвань, как не сейчас?

Кедрач усадил парня за ближайший столик, привычным жестом подозвал официанта, заказал текилу со всем причитающимся, салат и рыбное ассорти.

— Что ж, бутузь, если хочешь, — вновь глубоко затянувшись, посоветовал Кедрач. — Только я тебя для начала в курс дела введу, если ты не против. А потом дерись, сколько твоей душе угодно.

— Что-то случилось? — Поплевко весь напрягся, решив, по-видимому, что новость будет касаться его и Кристины. — Пока меня здесь не было, я имею в виду…

— Уж не знаю, где ты прохлаждался, но Изместьев в прошлом. Хочешь верь, хочешь, нет… Действительно в прошлом, без булды!

— Что? Ворзонин же хотел с помощью своей методики… Имитация прошлого, не более. Как так получилось?

— Хотел, вот именно. Но Аркашки сейчас нет в клинике. Он исчез, телепортировался… Распался на атомы и улетел. Нет его… В настоящем, во всяком случае. Объяснить сей факт сам Ворзоня не в силах.

В этот момент к ним подошел официант, принес заказ.

— Откуда такая уверенность? Ты что, все обыскал? Может, прячется… у одной из любовниц. — предположил не совсем уверенно Вениамин. — У той же Аленевской проверял?

— Я видел глаза Ворзони. Уж я—то его знаю, можешь не сомневаться. Этот просто так икру метать не станет. У него нервы — будь здоров. И если он на медсестру орет, как хряк недорезанный, то, значит, случилось ужасное. Сейчас он сам себе боится признаться, но, похоже, его методика кое-чего стоит, раз такое происходит.

— Так это же… Нобелевская премия, — Вениамин вытаращил глаза, начисто забыв о еде и выпивке. — Лауреатства там всякие. Обалдеть! А ты уверен в том, что говоришь? Прямых доказательств, как я понимаю, у тебя нет.

— Тогда где он может быть, если не там? Я знаю одно: оборвать резко сеанс нельзя, нет никакой возможности.

— Что сейчас будет? — с трудом справляясь с охватившей его паникой, спросил Виниамин.

— Лично для нас, думаю, ничего, — размеренно, словно ему дали установку во что бы то ни стало потянуть время, произнес Кедрач. — А глобально… Ты помнишь свой текст? Про пространственно-временной континуум помнишь? Изменяя прошлое, можно нарушить этот континуум, получится разрыв логики событий.

— Я не думал, что это коснется меня лично, — признался вполголоса Вениамин. — Но чем это чревато?

— Чем угодно, — Кедрач окинул взглядом помещение ресторана, как бы демонстрируя диапазон возможностей того, что может натворить в прошлом его одноклассник. — Вплоть до апокалипсиса. Хотя я грею себя надеждой, что ума у Изместьева хватит не совершать глупостей. Лично тебе бояться нечего. У него претензии должны появиться к Клойтцеру, а не к Поплевко. А это — персонаж из далекого будущего.

— А как Изместьеву оттуда вернуться? Из прошлого, я имею в виду.

— Ты настолько плохо выучил роль, коллега, что никак не вспомнишь свои же слова? — Кедрач вдруг по-детски рассмеялся. — Зачем ему оттуда возвращаться? Он начнет там жить по-другому. Представь ситуацию: он не женится на Ольге. И Савелий на свет не появляется. Просто, как клизма с отваром ромашки.

— Представляю, — дрожащими губами промямлил Поплевко. — Погоди. Кто тогда вместо меня сыграл мою роль?

— Хм… До последнего времени я был уверен, что это ты. А что касается Аркашки… Просто так никто с шестнадцатого этажа прыгать вниз башкой не станет. Видимо, здорово ему осточертело в настоящем. Даже у меня — мурашки по телу, как вспомню.

— Если у него конкретный план жениться на ком-то другом, не на Ольге, а скажем, на ком-то… На ком?

Кедрач почесал вилкой у себя за ухом, потом отчего-то зажмурился, и вдруг с размаха стукнул себя этой самой вилкой по лбу.

— Ну, конечно, как же я сразу-то не домымрил?! Он собрался жениться на Аленевской! У них в конце школы роман был… И он как раз в то время намылился! Роман достаточно серьезный, хотя и кратковременный. Думаю, что Ворзонин, паскудник, каких еще поискать, пронюхал это дело.

— Что-то я никак не пойму, — Вениамин замотал кудлатой головой. — А как он может использовать все это?

— Что ж тут непонятного? Ворзонин втрескался в Ольгу, жену Изместьева. Как убрать конкурента? Да так, чтобы даже намека на него не осталось? Надо отмотать назад время и все переиграть в самом начале. Изместьев — теперь будет муж Аленевской. А Ольга будет свободна… Хотя не факт, не факт. Что свободна.

— Разумеется, не факт, — ухмыльнулся Поплевко. — Где гарантия, что она никого за это время не встретит? Она — женщина из плоти и крови. К тому же, это не путешествие во времени, это лишь психотерапевтический сеанс. Ты сам говорил.

— Говорил… Но, вполне вероятно, ошибался.

Вениамин внезапно вскочил, словно случайно прищемил себе яичко. Секунду-другую он не мог вымолвить ни слова.

— Я знаю, как проверить истинность всех наших рассуждений. Надо встретиться с Аленевской! Любые изменения отражаются на действительности мгновенно. Или, скажем, отыскать Савелия.

— А ты, кажется, прав, — Кедрач покачал головой. — Не зря у нас столько общего!