Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)

Белый перс с симпатичной приплюснутой мордочкой оказался одним из тех немногих представителей своей породы, которые имеют разноцветные глаза. Поначалу я не обращал на это внимания, но спустя некоторое время интенсивность окраски усилилась, и стало заметно, что один глаз у Луцика был густо-оранжевого цвета, а второй – небесно-голубого. Один из моих одногруппников, побывав у меня в гостях, прозвал его за это Мурлином Мэнсоном.

Первая ночь для маленького, беспомощного котенка оказалась самой страшной и мучительной – неудивительно, ведь это была ночь нашей с Алексеем пьянки. Впрочем, вторая оказалась ненамного лучше. Лу, как я начал его звать для простоты, окруженный странными запахами, незнакомыми предметами и звуками, жалобно мяукал то в коридоре, то на кухне, то возле моей кровати, безуспешно разыскивая свою мать, братьев и сестер – хоть кого-нибудь, к кому он мог бы прижаться в поисках спасения. Какое-то время я просто не обращал на него внимания, но вскоре не выдержал и взял к себе под одеяло. С тех пор мы подружились.

Я старался быть заботливым и понимающим хозяином. Наверное, не последнюю роль в таком отношении к котенку сыграло мое обучение в медицинском университете – ведь именно так хороший врач должен обращаться со своими пациентами. Я нашел деньги и купил кошачий лоток для туалета, хороший наполнитель, мышку-игрушку, чтобы Лу было чем занять себя, когда меня нет дома. Кроме того, чтобы лучше понимать своего питомца, я раскошелился на книгу по уходу за кошками. Из нее я узнал, как надо ухаживать за требовательной шерстью персов, и теперь через день припудривал котенка тальком, а затем тщательно расчесывал его гребнем.

Присутствие Луция, маленького верного друга, – вероятно, единственного настоящего друга в те дни – ободряло меня и скрашивало тягостное одиночество. С ним я продолжал надеяться на то, что Вера, являющаяся мне около двух месяцев только во снах, вернется, не смотря ни на что, и мы снова будем вместе.

Я никогда не был примерным учеником, но сессию, как ни странно, сдал на отлично. Видимо, и в этом мне помогли мысли о Вере, мое стремление стать лучше и желанней для нее. Подошел конец января, и снова началась учеба.

– Смотри, – сипловато произнес кто-то, нарушив блаженную полудрему, в которую я погрузился на скучной паре по истории медицины. – Ну же, смотри.

Я приоткрыл глаза и ужаснулся – рядом со мной сидела Вита. Нет, она была очень даже хороша собой – живой взгляд, все тот же веселый рыжий ежик, пухлые яркие губы и вздернутый нос. Меня напугал не ее внешний вид, а то, что она опять оказалась рядом со мной. Я никак не мог отделаться от ощущения, что она меня преследует.

Пальцы Виты пододвинули ко мне студенческий билет с ее старой фотографией. С потрепанного документа смотрела пухленькая, глазастая и наивная девчонка. Длинные темные волосы и яркий макияж ее прошлого образа оставляли желать лучшего.

– Ну, как? – едва сдерживая улыбку, поинтересовалась Вита.

– Сейчас гораздо лучше, – прокомментировал я.

Надеюсь, она не вспомнит о досадном происшествии на Новом Году? Хорошо бы.

– Сама знаю. Как ты?

– Нормально, сессию на отлично сдал, – похвастался я, на всякий случай уводя разговор от больной для меня темы.

– Молодец, я тоже, – сказала Вита, и начало разговору было положено.

Лекция выдалась на редкость нудной, поэтому я был не прочь занять это время болтовней. Раз уж мы учимся вместе и, так или иначе, будем видеть друг друга, то, пожалуй, не стоит изображать из себя буку. Я охотно подкидывал темы для разговора и даже шутил. Так мы проговорили целую пару, к концу которой я стал гораздо проще относиться к Вите. Когда мы уже вышли в коридор, Виталина, ненавязчиво взяв меня под руку, прошептала мне на ухо:

– Займи мне в следующий раз место. Окей?

Я насторожился. Кажется, простой дружбой Вита ограничиваться не намерена. Она опять слишком явно выражала свою заинтересованность мной, и это поневоле настораживало.

– Ладно, – как можно более непринужденно ответил я. – Займу коли сам приду.

Мне нужно было хорошенько поразмыслить над тем, как вести себя с Витой. Лучше всего держать ее на расстоянии, но вот получится ли это сделать? С такой-то ее напористостью.

Не придумав ничего лучшего, я стал избегать Виталину – пропустил одно занятие, второе, третье. Каждый пропуск обеспечивал мне дополнительный вопрос на экзамене, но это было лучше, чем попасть с ней в какую-нибудь неловкую ситуацию.

Конечно, полностью исчезнуть мне не удалось. Мы не раз пересекались в коридоре, частенько выходили в одно время из учебных корпусов. Я всегда старался пройти мимо нее незаметно или свести наше общение к минимуму, но однажды мы столкнулись в троллейбусе. С этим уже ничего нельзя было поделать.

– Привет, – сказала Вита, выглядывая из своего теплого капюшона.

– Привет.

Уж не знаю, что было написано на моем лице в тот миг, но удовольствия там точно не было. Как я ни бегал от Виты, но мы все равно оказались один на один. И ужасная давка в троллейбусе, еще больше сближала нас. Мы стояли совсем рядом.

– Ты куда? – беззаботно спросила она так, словно мы виделись совсем недавно.

– Домой, – сказал я. – А ты?

Она не успела ответить – троллейбус дернулся, и народ резко покачнулся. Чтобы не упасть, Вита ухватилась за мою куртку. Я затаил дыхание, когда почувствовал ее ногу между своих двух.

– Ничего, если я за тебя буду держаться? – невинно спросила она, придвигаясь ко мне еще ближе.

Я ощутил легкое, но навязчивое желание, осторожно просыпающееся в глубинах моего подсознания. Из курса психологии я знал, что по Фрейду «Оно», относящееся к нижним, животным пластам психики, любит действовать быстро и наверняка. «Оно» ищет самый короткий путь достижения цели. Наверное, то самое «Оно» и запретило мне сопротивляться. Его единогласно поддержали все органы чувств. Стоило мне только прислушаться к ним, как я ощутил горячее дыхание Виты, перемешанное с клубничным запахом жевательной резинки, сладкий аромат туалетной воды на ее нежной шее, увидел блеск ее глаз, открыто смотревших на меня.

– А я решила по магазинам прошвырнуться, да что-нибудь из музыки прикупить. Не хочешь со мной?

Я нетвердо замотал головой.

– Пойдем, – прошептала Вита и еще плотнее придвинулась ко мне. – Ну же.

Если бы не это ее дурацкое «ну же», которое лишний раз напомнило мне о моей беспомощности, я бы, может, и согласился, но внезапно очнувшийся рассудок уже забил тревогу. Что со мной происходит? Действительно ли я хочу этого? К чему меня это приведет? И, конечно, я вспомнил Веру. Словно канатоходец, недавно раскачивавшийся над пропастью, я обрел равновесие и теперь уже без труда удерживал его.