Сергей Кравченко - Крестный путь

Процессия вышла в чисто поле, где в одинокой могиле покоилась Ольга. Разрыли могилу. Вытащили гроб. Откинули крышку...

Мама дорогая! Тело княгини лежало «совершенно целое, неповрежденное, не изменившееся вместе с одеждою», так что князь, митрополит и все госслужащие, «пораженные чудом, обливаясь слезами живейшей радости... поспешили облобызать святые мощи».

А ведь это был уже 1007 год! Ольга скончалась в 970-м, почти сорок лет тому! Короче, она прошла проверку на мавзолейное содержание.

Тело Ольги переложили в новый деревянный гроб, который в свою очередь вложили в каменный саркофаг Десятинной церкви.

От мощей очень ждали Чуда, его так недоставало на Руси! Мощи стали исцелять хромых и нервных, но этого у нас и без них хватало, — еще не всех колдунов перебили. Хотелось Чуда настоящего. И Ольга выдала его с прибором!

Этот древний прибор можно считать аналогом современного детектора лжи.

Поскольку нетленность Ольги нуждалась в наглядности, а хрусталя тогда не знали, то в верхней части гроба было прорезано окошко, прикрытое шиферной крышкой на петлях. И вот же Чудо! Стоило войти в Десятинную церковь праведнику, крышка со скрипом откидывалась, и нетленный лик святой представлялся на обозрение. А входил человек грешный, крышка хлопала обратно. Отец Макарий видит в этом намек: раз ты грешен, аки пес, — так тебе светит не лик нетленный, а чистый гроб!

Агрегат Ольги исправно действовал до татар — 230 лет! Татары церковь сожгли, но тело от них было спрятано в подземельях. Его вернули в новую церковь, построенную на том же месте. Правда, грехометр воссоздан не был. Само тело пропало еще через 400 лет — в смутные времена воссоединения Украины с Россией.

Хотелось приобщить к нетленности других членов княжеского рода, и Владимир приказал похоронить в Десятинной церкви кости убитых ранее братьев Ярополка и Олега.

— Так они ж некрещеные?!

— А вы их окрестите... посмертно!

С тех пор и завелась на Руси традиция посмертных званий и наград.

Десятинная церковь и земля вокруг нее стремительно наполнились костями княжеской родни и киевского начальства...

Святых Бориса и Глеба убили по приказу их сводного брата Святополка Окаянного. Резня разворачивалась вокруг наследства князя Владимира в первые дни после его смерти.Святость убиенных состояла в их непротивлении. Оба знали, что их должны убить, и оба расслабились, вместо чем спасаться.

Бориса сами убийцы похоронили с почестями в Вышгороде. Глеб ехал проститься с отцом, и его перехватили по дороге. Хоронить вовсе не стали, тело было зажато между двумя колодами — половинками расколотого бревна. Я все-таки думаю, что это была попытка погребения, и половинки были долблеными, иначе, зачем убийцам вообще было руки марать? Глеб пролежал в буераках 5 лет. В 1019 году воцарившийся Ярослав Мудрый послал искать тело брата. Искали целый год. Нашли совершенно целым, не объеденным зверьем, вообще не испорченным на свежем воздухе. Его торжественно отвезли в Вышгород и зарыли рядом с братом.

На могилах стали происходить некие «чудеса и знамения». В чем они состояли, летописцы почему-то не передают. Лопухи! Я бы первым делом описал содержание знамений, а уж потом разорялся, как благостен крестный ход при тихой погоде.

Не донесли о чудесах и князю. Ярослав узнал о них случайно, когда к нему пришли с докладом о пожаре Васильевой церкви под Вышгородом.

— Не велишь ли, батюшка, отстроить церковь вновь, а то место там больно святое, чудоносное...

— Что за чудеса?

— На могилках братьев твоих знамения бывают...

Был срочно вызван на ковер митрополит Иоанн. После вздрючки крестный ход из Киева чуть не бегом бежал. Сам князь в Вышгород не поехал, так что Иоанн потом клялся, что тела в гробах, — истинный крест! — были нетленны. Их выставили в особых клетках по праву руку от пепелища, и в первую же ночь получили пару новых Чудес: хромой и слепой, ночевавшие у клетки и подглядывавшие на святых через решетку, к утру стали совершенно годны к строевой.

Над клеткой построили большую, великолепную церковь. На освящении 24 июля Ярослав смог и сам наблюдать дежурное Чудо. Некий «хромой» к мощам шел с клюкой, а от мощей отходил уже симметрично. Еще об одном Чуде князю доложили на ухо — из местной тюрьмы непостижимым образом разбежались зэки...

Борисоглебская церковь получила из вышгородского бюджета особую десятину, на которой продержалась до 1072 года.

Ну а что же сам святой Владимир? Как там его мощи поживают? Должны они были сохраниться в мраморном гробу? Святополк Окаянный мраморный гроб для отца отдельной строкой в летопись диктовал!

А вот и увы! Неблагодарными оказались православные россияне. Летописцы Нестор и Иаков горько сетуют на нелюбознательность современников. Прах Владимира пролежал без анализа в саркофаге Десятинной до татар, вместе с прахом святой Ольги скрывался в подвалах и был опознан «по надписи» только в 1635 году. Тут гроб, конечно, вскрыли, но эффект был не тот. От возможной первоначальной нетленности за 620 лет не осталось и следа. Скелет разобрали на части, — имеется даже церковная опись этого расчленения. Московскому Успенскому собору, например, досталась нижняя челюсть...

С анатомией понятно, а где же Любовь?

— А вам любви надо?

— Да, желательно. Христианство имеет две главные опоры — Любовь и Равенство тварей Божьих. Именно, по этим двум причинам оно и распространилось по свету. Любовь и Равенство — это два аванса, которые христианский Бог выдал в эфир для привлечения вкладчиков. Мы вложили наши Души в это дело, и теперь ждем отдачи...

Обманутые вкладчики смотрят бородою в небо, и мы соглашаемся с ними. Ведь, действительно, Христос пошел на Голгофу за Любовь к ближнему, за нестяжательное Равенство, за царство Божье на земле.

Народ подумал, что в перспективе, при хорошем поведении ему светит условно-досрочное освобождение от греховных тягот, то есть, не надо будет ждать Страшного Суда и вертеться перед Судьей, как уж на сковородке.

Идея Райского сада манит нас неодолимо. Правда, некоторых смущает парадокс: если в результате всеобщей Любви мы вернем себе непорочное пребывание в Раю, то как же быть с Любовью, как мы там ею будем заниматься? Непорочно? — это как?были Вышло у нас по-дурацки. Мы хотели Любви, а государство, — классический инструмент насилия, — нуждалось в «охране правопорядка». Мы бунтовали против олигархов, — государство делило с ними наши деньги. Мы мечтали о Любви в главной роли нашего спектакля, — государство тащило на сцену приблатненных примадонн. Вот оно и состроило нам козью морду в лице государственной церкви. Император Константин Великий ловко смекнул, что именно такая завлекательная религия очень подходит для его имперских знамен. Есть в ней одна удобная зацепка — монотеизм. Бог тут, понимаете, всего один. Очень удобно им управлять. Не то что в язычестве, где Боги разбегаются, как тараканы, и норовят примкнуть к противоборствующим партиям, где каждый писатель при наличии фантазии может сочинить собственного Бога и опубликовать его приметы.