Андрей Марченко - Наследство одной ведьмы

Я остановился:

— Подожди…

Василиса сделала шаг и тоже замерла.

— Что такое?

— Подожди… — повторил я.

Я совершенно отчетливо понял — здесь был бой… Более того — я был в этом бою. Верней этот был во мне этой ночью.

— Миномет стоял чуть выше. Там, — я указал на опушку, — была линия обороны. А наступали оттуда. Они бежали скорей…

Скорей, скорей!!!

Скатились по склону оврага, не останавливаясь, на одной инерции взлетели наверх.

Лопатка бьет по бедрам, рифленая рукоять пистолет-пулемета не вбирает пот.

Двигались быстро, но осторожно, мелкими перебежками от дерева к дереву, не брезгуя упасть в грязь, залечь за пень, вжаться в ствол дерева.

Но лес вдруг закончился — спасительная тень деревьев опять начиналась дальше, через поляну, метров через двести.

Остановились, подтянулся отставший взвод, отдышались, осмотрелись. Вроде тихо, будто спокойно. Где-то далеко кукушка отмеряла долгие годы кому-то. Кому? Ему или тебе?… А может, твоя кукушка уже замолчала?

Кто-то выскочил вперед, подразнил, пробежал немного, залег, поднялся, вернулся. Тишина. Неужели там, на той стороны нет никого?

Молодой лейтенант, взводный, ручным кодом показал — все вместе, цепью, бегом… Вперед.

Рванул и сам, впереди взвода, с пистолетом в руке.

Проскочили половину поляны. Последним бежал молодой ефрейтор — он старался бежать быстрей из всех сил, но отставал — не хватало дыхания.

Казалось, еще немного, и вот они деревья, вот оно лес. Почти проскочили. Почти, почти…

Но нет, не проскочили — сухо затрещал станковый пулемет. За ним заработали ручные пулеметы, редко защелкали винтовки.

Кто успел, тот залег, кто не успел — подкошенный пулями рухнул наземь.

Уткнулись носами в землю, в траву — какое тут небо!

Об саперную лопатку ефрейтора стукнулась пуля, разорвала подсумок, чиркнула об металл и отскочила в лес.

Отползли, в лесном овражке собрались, пересчитались, взвод поредел на треть. Еще половина было ранено — все больше легко. Тяжелораненые остались там, на поляне. Не было и взводного.

Вернулись к опушке, но уже ползком, заняли оборону, укрывшись за деревьями.

— Здесь бы танк… Или пушку бы протащить… — замети кто-то.

Многие печально вздохнули, вспоминая дорогу сюда — танк бы здесь не прошел, да и пушку тянуть сюда почти невозможно.

Но выход нашелся — вернулись назад, нашли миномет.

— Кто умеет обращаться с таким, — спросил старшина.

Робко поднял руку ефрейтор:

— Нам что-то показывали в училище…

— Ну тогда банкуй!

Миномет поднесли к опушке, собрали.

Ефрейтор выставил уклон зашвырнул в ствол мину, отскочил, зажав уши.

Что-то щелкнуло внизу трубы, но тут же все заглушил рев снаряда. Огненной птицей он вылетел из ствола, перелетел через лес и пошла вниз за спинами обороняющихся.

— Ух ты, — прошептал парень, — перелет…

Следующий выстрел не долетел, упал в метрах двадцати, от чужой опушке. Зато дальше мины ложились там, где надо — дрожала земля, деревья теряли ветки. Уже там кто-то вжимался в землю, осколки вспарывали ткань и кожу, стучали по каскам.

Под прикрытием минометного огня взвод снова пошел в атаку. Не подымаясь в полный рост, не жалея патронов, подбадривая себя и пугая врагов криком.

Вбежали в лес — но враг уже выходил из соприкосновения.

Бой окончился — с поляны вынесли раненых, павших похоронили тут же, повесив на срубленный тут же крест каску лейтенанта.

Героем дня стал ефрейтор — минометным огнем он сбил пулемет и положил человек семь.

Но этот день уже таял за лесом. И уже до ночи дожили не все — вечером бивуачный костер привлек снайпера. Он не спеша расположился, уперев винтовку в расселине дерева. Дослал в ствол патрон, поймал грудь в прицел, на выдохе нажал на спусковой крючок.

Выстрел! От удара ефрейтор пошатнулся, кровь брызнула в костер. Он упал лицом прямо в угли, затушив огонь.

Пока снайпера отогнали, тот сумел положить еще четверых.

Их похоронили утром.

И снова лес сошел на нет.

За ним была короткая опушка, она снижалась и переходила в болото. Здесь мы остановились. Василиса вернулась в лес и двумя ударами топора вырубила себе шест.

Потом наша тень легла на воды болота. Леший предупреждал о подобном, заметив, что дорога через трясину точно есть.

И действительно — проход через топь был хорошо отмечен.

Вешки из палок давно бы сгнили, но тот кто жил, может та же ведьма позаботилась об этом, посадив на островках деревца. Конечно, ей они были без разницы, думаю, прожив здесь пару лет, она дороги знала наизусть, но вот стезю все равно отметила навеки. Кому? Своим клиентам? А может быть нам?

Деревья выросшие на островках, как на подбор были низкими и корявыми, но одно было особенно жутким, будто, будто законы растительного мира были прописаны не для него и оно вместо того, чтоб тянуться к солнцу, жалось к земле.

Когда мы подошли ближе, оказалось что странностей у этого места есть немало.

И, хотя в лесу и на болте было тихо, на этом островке будто ураган трепал тщедушное деревце. Действительно — когда мы ступили на этот островок, увидали, что редкая трава плотно была прижата к земле. На островке дул жуткий ветер, хотя на остальном болоте не шевелилась и былинка.

Сделаешь шаг вперед — попадаешь в зону сильного ветра. Отойдешь назад — тишь да гладь.

— Смотри, — вскрикнула Василиса, указывая на землю.

Земля здесь остекленела, стала белой и прозрачной — не такой прозрачной, как горный хрусталь или стекло, скорей походило на слюду, с вкраплением земли и пузырей воздуха.

А там, внизу, что-то было, силуэт, похожий на человека. Это была…

— Ведьма! Вот здесь ее убило!

Мина взорвалась от удара об воду. Рассыпалась осколками. Оторвавшимся стабилизатором старухе отняло часть головы. Она так и не узнала, что ее убило, не успела вспомнить предсказание о том, что ее смерть будет крылата. Что она придет на стальных крыльях.

Она рухнула наземь замертво. Но земля отказалась принять ее душу вытолкнула ее из тела, заставила восстать из мертвых до срока.

С семи различных частей болота выполз туман семи разных цветов и пополз к острову. Из чистого неба по клубящимся болотным маревам били молнии. Наконец, облака пропитались молниями до такой меры, что молнии не сходили на землю, а жили внутри них, будто пробегали по поверхности.

Семь туманов соединились в один клубок, который в мгновение глаза менял цвета от черного до прозрачного.

И наконец грянул иной взрыв — болото вздрогнуло до своих самых потаенных глубин, вода взлетела вверх, земля ушла вниз.

Молнии ушли к центру земли, расплавляя землю на своем пути, но так и не тронув тело колдуньи. Ее же душа, слившись с туманом набирала скорость, отрываясь от земли.