Матс Валь - Невидимый

Хумблеберг раздраженно махнул рукой и откинулся на спинку стула.

— Кто такая Кристина Полленшерна?

— Она наша ученица?

— Да.

— У нас нет ученицы с таким именем.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— На одном из ученических шкафов написано это имя.

— Мы запрещаем ученикам писать на шкафах, но что толку?

— Но никакой Кристины Полленшерны у вас нет?

— Нет

— Тогда я хотел бы знать, кому принадлежит шкаф, на котором написано это имя.

— Это несложно, я могу попросить Маргит пойти и посмотреть.

— Спасибо.

Хумблеберг поднял трубку местного телефона.

— Маргит, на одном из ученических шкафов написано « Кристина Полленшерна ». Сходи, пожалуйста, и посмотри, кому принадлежит этот шкаф. — Хумблеберг откинулся на стуле и провел рукой по волосам. — Сейчас узнаем.

— Нурдстрем закрасил свастику, — продолжил Форс.

Хумблеберг взял со стола ручку, покрутил се в руках и положил обратно.

— Тут много проблем, — сказал он, помолчав, — подростков всегда тянет к чему-то плохому. У нас в школе есть несколько уродов. Некоторые из них заметили, что мы остро реагируем на свастику. Вот они ее и рисуют. Думаю, для того чтобы дать выход каким-то своим страхам. Сейчас рисуют свастику, потом выдумают еще что-нибудь. В мое время взрослых доводили курением и употреблением алкоголя. Сейчас все по-другому, родители сами покупают вино своим пятнадцатилетним детям. Подросткам приходится выдумывать что-то другое, что способно вывести взрослых из себя.

— Что вы делали еще, кроме закрашивания свастик?

— Мы попытались выяснить, кто это сделал. Были предположения, но это всего лишь предположения. Их ведь еще надо доказать.

— Так что вы сделали?

Хумблеберг развел руками.

— Что бы вы сделали в этом случае?

— Не знаю. Но я ведь и не ректор. В мои обязанности не входит работа с подростками, рисующими свастику во вверенной мне школе.

Хумблеберг снова начал вертеть в руках ручку.

— Я скажу вам, что думаю. Я уверен, чем меньше обращаешь на это внимание, тем лучше.

— Вот как?

— Да.

Форс сделал пометку в блокноте.

— Ну и как вы отреагировали?

— Когда стали появляться свастики? Мы попытались выяснить, кто их рисовал, но так и не узнали. Я поговорил с учителями и попросил их провести беседы в классах.

— О чем именно?

— О нацистских символах, нацизме, неонацизме.

— И они провели такие беседы?

— Думаю, что да.

— Когда в школе Люгнета появилась первая свастика?

Хумблеберг задумался.

— Пять лет назад. Около спортзала.

— Нурдстрем сказал, что злоумышленники использовали лестницу.

— Это верно.

— Итак, вы поговорили с учителями, они провели беседы с учениками, а потом появилось еще несколько свастик?

— Да. Через несколько месяцев таким же образом разукрасили холл около дирекции.

— Вы заявляли об этом в полицию?

— Я уже не помню.

— Мой коллега Нильсон утверждает, что никакого заявления по поводу вандализма в школе Люгнета не было.

— Вполне возможно, что мы не заявляли. Форс записывал ответы Хумблеберга в блокнот. В дверь постучали. Это была Маргит.

— Шкафчик принадлежит Аннели Тульгрен.

— Спасибо, Маргит, — поблагодарил Хумблеберг.

— Аннели Тульгрен, — сказал Форс, записывая имя. — В какой класс она ходит?

— В девятый «С».

— Можно вызвать ее сюда?

— Конечно, если она в школе, — Хумблеберг снова повернулся к местному телефону. — Маргит, будь добра, позови сюда Аннели из девятого «С». — Хумблеберг поднялся и надел куртку. — Что-то мне нехорошо. Весенняя простуда, немного знобит. — Он озабоченно посмотрел на Форса, склонившегося над своими записями. — Скажите, то, о чем мы говорили, как-то связано с исчезновением Хильмера?

И никто из них не видел Хильмера.

Истекающего кровью на полу.

С полным ртом коричневых, влажных листьев.

Лежащего на полу перед ними.

— Я не знаю, — сказал Форс. — А как вы думаете?

Хумблеберг выглядел озадаченным.

— О чем?

— Вы знакомы с Бергом?

— Конечно.

— Вы ведь оба занимаетесь политикой?

— Мы члены разных партий.

— Но все же вы знаете друг друга довольно хорошо?

— Да.

— Берг сказал, что Хильмер Эриксон поссорился с подростками, которые рисовали свастику.

— Я об этом ничего не слышал.

— Вам не кажется странным, что Берг осведомлен лучше вас?

— Не кажется. Нурдстрем депутат. И он обо всем сообщает Бергу. Они соратники по партии. И к тому же ректор не обязан все знать.

— Разве ректор не обязан знать, что один из его учеников поссорился со школьными нацистами?

Хумблеберг покачал головой:

— Насколько я понимаю, нацистов у нас тут нет. Это просто хулиганы, которые из кожи вон лезут, чтобы вывести взрослых из себя. Вряд ли их выходки можно назвать нацистскими.

— О каких именно хулиганах вы говорите?

Хумблеберг задумался.

— Я не совсем уверен и не хотел бы называть никого конкретно.

— Свастика ведь достаточно конкретна?

— Да, но даже если у меня есть определенные догадки, то ведь между предположением и уверенностью есть огромная разница. Что будет, если я обвиню нескольких учеников в неонацизме только потому, что они поссорились со своим одноклассником? Ссоры между подростками — совершенно обычная вещь, никакого криминала тут нет.

Форс записал. Зазвонил телефон. Хумблеберг снял трубку и ответил, что он будет занят еще полчаса. Едва он положил трубку, как в дверь постучали и появилась Маргит.

— Вот Аннели.

Позади Маргит возникла рослая девочка. У нее были широкие бедра и явно избыточный вес. Светлые волосы собраны в хвост, лицо без макияжа. Она была одета в черные ботинки, мешковатые брюки и серый свитер.

Маргит закрыла двери. Хумблеберг откашлялся.

— Это Форс, полицейский. Он хочет задать тебе несколько вопросов.

Тут Хумблеберг повернулся к Форсу.

— Я думаю, что вы хотите поговорить наедине?

— Вовсе нет, — ответил Форс. — Аннели, садись, пожалуйста.

Девочка сделала несколько шагов вперед и села на пустой стул перед столом Хумблеберга. Форс открыл чистую страницу в блокноте, посмотрел на часы и отметил на бумаге время.

— Меня зовут Харальд Форс. Как пишется твое имя?

Аннели произнесла имя и фамилию по буквам.

— Можешь написать его тут? — спросил Форс, снова открыл чистую страницу и протянул Аннели блокнот и ручку. Круглым девчоночьим почерком Тульгрен написала « Аннели Тульгрен ». Форс взял у нее блокнот обратно.

— Так тебя все же зовут Аннели? Девушка улыбнулась немного насмешливо.

— Вы думаете, я написала неправду?

— Но на твоем шкафу написано другое имя.

— Да.

— Какое имя написано на твоем шкафу?

— Кристина Полленшерна.

Форс снова достал блокнот.