Макар Троичанин - Кто ищет, тот всегда найдёт

— Так, — чему-то радовался Антушевич, перехвативший бразды правления конференцией у главного инженера. Наверное, тому, что я кончил, но не кончился. — Настоящий реквием! — Я не знал, что это такое, но подозревал, что-то торжественное и принимаемое всеми на «ура» без лишних возражений. Как я ошибался! — Вопросы есть? — обращается Игнат к залу.

Есть! Да ещё сколько! Лес рук! Ради бога, не надо меня спрашивать, я всё сказал, что знал, и даже больше. Вспомнил профессорское: если придётся отвечать враждебному собранию, старайтесь обойтись односложными ответами и ни в коем случае не ввязывайтесь в споры. Примем к сведению: кратко и без свар. От меня, если разозлить, вообще трудно получить внятный ответ, потому что мягкий язык заплетается, и ответы изо рта лезут пачками, мешая друг другу. Пусть имеют в виду.

— Давай, Степан Романович, начнём с тебя, — предлагает главный геолог поднять ружьё наизготовку бывшему дружку.

Тот вскочил как взведённая пружина и тараторит дробью:

— Из вашего… — явно занял позицию по другую линию фронта, — сообщения следует, что картировочные геофизические работы невозможны, так? — и, не ожидая ответа, который ему и не нужен, добавляет ехидно, поглядывая на Когана: — Но ваша партия проводит большой объём таких работ. Как вас понимать? — положил палец на курок.

Спасибо, думаю, друг, за предательский вопрос, но не спеши с убийственным выстрелом.

— В пределах рудных полей, — отвечаю кратко, ровным голосом, — с развитыми на них контактово-метаморфизованными породами с выровненными сопротивлениями, картирование низкоомных пород бесперспективно, но решение частных задач по картированию высокоомных пород, таких как известняки, кремни, магматические тела, вулканические лавовые образования, возможно. К тому же, — добавляю, — электропрофилирование эффективно для выявления, прослеживания и элементарной классификации трещин и трещинных структур.

— Вы что, — не унимается Стёпка, опустив ружьё, — не понимаете, что ставите крест на ваших площадных работах?

Я молчу. Я в такие серьёзные споры не вступаю. Пусть ответит сам себе: он начальник — значит, умный, я подчинённый — значит, дурак. Умный ещё что-то забубнил невнятно, но Антушевич прервал:

— Выступление потом. Ты что-то хотел спросить, Орест Петрович?

Обычно начальники задают вопросы, когда никто не хочет, и выступают последними, а сейчас лезут наперёд, торопясь задать нужный настрой колеблющемуся сборищу.

— Ваша, так называемая, гипотеза, — нацеливает главный инженер не дробью, а жаканом, — отвергает не только наращиваемые экспедицией площадные работы, но и поисковые геофизические исследования в целом. Намеренно, или вы этого недопонимаете?

Начальству всегда надо отвечать коротко: «да», «нет», но лучше «да».

— Прямые, — отвечаю скромно, — да.

— Вас, — ярится зазря, брызгая слюной, — плохо учили в вашем знаменитом институте, если вы не знаете, что рудные тела наших месторождений относятся к классу сульфидных, а значит, и к благоприятным для обнаружения геофизическими методами.

Зря он со мной, теоретически подкованным на все сто, связался, только авторитет главного инженера портачит.

— Как показывает анализ, — просвещаю спокойно, — рудные тела местных месторождений характеризуются, во-первых, недостаточной мощностью для разрешающей способности методов и масштаба съёмок, а во-вторых, что главное — недостаточной концентрацией сопутствующих аномалеобразующих сульфидов, не говоря уж о рудной минерализации. — А дальше совсем выбил ружьё из его рук. — В учебнике по физическим свойствам, — сообщаю необидно, — есть всем известная графическая зависимость сопротивлений пород от объёма неокисленных сульфидов. В рудах они окислены почти нацело. Так вот, из приведённой теоретической зависимости следует, что аномальными являются концентрации порядка 60–70 %, что нереально для рудных тел. То же самое следует и из решения прямых задач по палеткам.

Ему и крыть нечем.

— Демагогия, — рычит, пытаясь запугать административным авторитетом, — теория и практика — разные вещи. У вас есть геологические подтверждения? — сам себе в ярости канаву роет.

— Вот, — говорю, и показываю на ОМП. Он и скис, бормочет, что один случай ещё не тенденция, бодрится, настаивая, что нельзя разрушать отработанную и выстроенную систему работ, основанную на долговременном опыте, но это была пальба вхолостую.

Потом спрашивали про модель, насколько она устойчива, и пришлось разъяснить, что у меня зачаточный вариант, который необходимо по мере накопления фактического материала и, особенно, наблюдений на новых ОМП совершенствовать, а вместе с ним и комплекс поисково-картировочных методов и методик работ и задач геофизических исследований. Кто-то, ни черта не поняв или прохлопав ушами, в отчаяньи спросил, какие аномалии по модели являются наиболее перспективными, и я его успокоил, ответив, что никакие, и все нужны для комплексной расшифровки. Ещё спрашивали…

А потом начались, да ещё без перерыва, разгром, раздрай, раздолбай и лёгкое издевательство. Наше активное научно-производственное сборище с одинаковым энтузиазмом вначале поверило в меня и мои идеи, а в конце так же дружно разуверилось. У нас любят не созидать, а разрушать, и поэтому с нескрываемым удовольствием давят выскочек-умников, особенно с подачи начальства. Один расшумелся, что у них отрицательные магнитные аномалии в комплексе со вторичными геохимическими ореолами являются надёжным признаком оруденения, но когда я спросил, сколько они дали месторождений, предпочёл отмолчаться. Другой долго и туго долбил, что только аномалии ЕП в совокупности с геохимическими ореолами отображают рудные объекты, но и он не мог похвастаться промышленными рудными телами. Тогда оба вперебивку заорали, что я не геофизик, а враг геофизики, и таких молодых да ранних надо давить в зародыше, чтобы они не мешали нормально работать. Но были и такие, кто, допуская издержки молодости и отсутствие практической квалификации, призывали прислушаться и использовать здоровое начало гипотезы, заключающееся в моделировании геологии месторождений и физических полей в качестве опоры при выстраивании политики поисков. Однако, больше было всё же тех, кто обещал вывести прохиндея на чистую воду и уничтожить в зародыше вместе с зачатком пресловутой модели. Скандальчик постепенно перерастал в скандал. Одни хотели работать, чтобы заниматься разумными поисками, другие — их было большинство, — чтобы зарабатывать легко и много, не задумываясь о поисках. Не остался в стороне от общего возбуждения и наш мыслитель.

— Конечно, — начал он авторитетно, и все примолкли, внимая местечковому оракулу, — предлагаемая гипотеза не более чем авантюра. Но в каждой авантюре всегда есть рациональное зерно, которое следует отделить от плевел и выращивать, но не нашими мизерными силами, а где-нибудь в научно-исследовательском институте, выделив ему для этого необходимые средства. — А он, Коган, конечно, постарается, чтобы хлебное задание попало московским друзьям. «Правильно», — поддакнул неоперившийся учёный с первого ряда. — А нам, производственникам, — продолжал Лёня, — целесообразней, чтобы ускорить поиски, не тыкаться по мелочам, ориентируясь на необоснованные идеи, а наращивать комплексные площадные исследования. Кесарю — кесарево: геофизики должны заниматься геофизикой, передавать полученные материалы геологам, а те — проверять выявленные аномалии геологическими методами. Уверяю вас — все будут довольны. — Присутствующие явно были довольны, что и выразили в дружных аплодисментах. Главное, не надо напрягаться и думать, что получится — паши да паши, да спихивай с конвейера.