Макар Троичанин - Кто ищет, тот всегда найдёт

Такой подлости даже я не ожидал, а возразить нечем. Молчу, наливаясь гневом и желчью. Я, конечно, знаю, что молодым у нас везде дорога, а старикам всегда почёт, но всё равно обидно.

— Какая разница? — только и смог возразить. — Человек пропал, его спасать надо, а награды потом разделим. Я свою уступлю любому. Хорошо, — соглашаюсь, — мы пойдём вдвоём, — я бы и один пошёл, потому что мне остро нужен труп.

— Я пойду, — неожиданно вклинивается работяга в важный разговор начальников. — Павел Фомич, присмотришь за лошадьми, покормишь?

Тот молча кивнул головой, наверное, с немалым облегчением.

— Ну, Хитров, — без толку горячится облапошенный Рябовский, — я тебе это припомню.

Самому разумному из всех опять приходится охлаждать перегревающуюся атмосферу.

— Интересно, — спрашиваю у всех, — куда он мог податься?

Оживший Пал Фомич зашевелился, подсказал:

— В тот вечер, когда пришёл, он у костра всё расспрашивал у мужиков, какая здесь фауна, какая охота. Те, будь неладны, и подсказали, что на сопках на каждом дереве по стае рябчиков сидит.

— Ясно, — быстро соображаю, — уже легче. Сколько у него патронов?

— На столике, — добавляет раззява, — два лежали, оба исчезли.

— Негусто.

— Пойдём, Пал Фомич, — зовёт Горюн отказника на инструктаж и передачу транспорта и провианта. Рябовский сидит. Молча пережёвываем удручающую ситуэйшен.

— Что думаешь предпринять? — интересуется как у старшего. А тот толком не знает. Дело-то оказалось аховым. По всем статьям. Особенно по статье Колокольчикова, мыкающегося где-то в слепоте при ясном дне.

— Искать будем, — отвечаю. А что ещё ответишь? — Найдём — хорошо, не найдём… — и чуть не брякнул известное продолжение, но в последний момент вспомнил о квартире и прикусил ботало.

Рябовский усмехнулся, он знал продолжение.

Мужик он своеобразный. Жилистый, раскорячистый и худой, несмотря на то, что ест за двоих. Русые волосы не еврейского типа, мягкие и жидкие, уже слиняли на темечке и только лихо торчат из бровей. Длинный обвислый нос и выпяченные толстые губы над острым подбородком удлинённого лица дополняют портрет красавца. Годов ему всего-то под тридцать, а уже — двое малышек-погодок и толстенная чернявая жена с усиками и грудями как два мешка с мукой. Бедный муж во всех командировках, не стесняясь, спрашивает в магазинах дефицитные бюстгальтеры 5-го размера. Чтобы удержаться в старших, стал учиться заочно и по непонятным соображениям второй год мурыжится на геофизическом факультете Заочного геологического института. А вообще-то, парень не зловредный, в отличие от Хитрова, с таким можно идти напару в тайгу.

— Горюн, — говорю, — вернётся, сообща и обсудим план действий.

— Что он понимает? — взъерепенился Адик — его все так зовут: и ИТРовцы и бичи, а ещё за глаза — Рябушинским.

— А то, — осаживаю студента-второгодника, — что он профессор и доктор наук. — Адик сразу и скис.

Когда профессор и доктор наук с Хитровым вернулись, все залезли в мою палатку, зажгли новую свечу, я разложил на столе мелкомасштабную карту, всунутую на выезде в окно кабины Шпацерманом, и стали умно оценивать диспозицию с собственной дислокацией и вероятными манёврами противника. Как и бывает на важных военных советах, мнения разделились поровну. Рябовский с Хитровым предлагали обшарить верховья ручья и притоков, не взлезая на сопки, поорать, пострелять, приманивая потеряху с верху, и вернуться в лагерь в тот же день. Захочет — откликнется. А я, поддержанный Горюном, настаивал сразу лезть на сопки и идти вдоль ручья по водоразделам да хребта, доказывая, что умный в гору не пойдёт, и, следовательно, Бубенчиков сразу полез на сопку. С неотразимым доводом все согласились. Осталось распределить мощные силы на сплошную облаву.

— Пойдём, — решаю как старший, — с двух сторон ручья парами…

— Я не пойду, — снова посмурнел Хитров.

Объясняю:

— Со мной пойдёт Сулла. Завтра с ранья я за ним сбегаю, вернёмся и двинем. Ясно?

Всем всё ясно, а Хитров с радости вытаскивает из полевой сумки такую же карту, как у меня, и отдаёт лучшему другу. Тот берёт и невнятно бормочет: «С паршивой овцы …» На том совет и закончился.

Ночью, обременённый ответственностью, спал плохо. Начальники всегда плохо спят. Чуть на востоке забрезжило, побежал, натыкаясь на ветки, спотыкаясь о корни и разбрызгивая скопившуюся на листьях туманно-росную влагу во все стороны и на себя. Через два часа с небольшим примчался к Стёпе в лагерь уже засветло, весь в мыльной пене и мокрый по пояс. Нога ныла, в сапогах и штанах хлюпало, но, слава богу, успел. Они только что позавтракали и собирались в маршрут. Любимому начальнику, конечно, обрадовались, а Стёпа ещё больше, когда узнал, что зовут побродить с ружьём по новым местам да ещё за деньги. Записатора отправили к Фатову, чтобы не скучал. Отсюда до него всего-то километра четыре, навещали друг друга, парень дорогу знает, значит, не пойдёт вслед за Бубенчиком. А сами чуть передохнув, собрав Стёпу и попив чайку на дорогу припустились к нам. Впереди Стёпа мерно и ходко мелькает в кедах, позади, пыхтя, я в кирзачах. Обязательно, думаю, переобуюсь, хватит терпеть.

Пришли к одиннадцати. Дали нам час на отдых и — в поиск. Никогда не думал, что придётся заниматься поисками не только месторождений, но и тех, кто занимается поисками месторождений. Ведущую группу, естественно, составили мы с Суллой. У нас карта, мой компас, бесцельно провалявшийся в рюкзаке почти два года, Степин винчестер и мой именной кольт. У вспомогательной пары тоже карта, геологический компас Рябовского и моё ружьё. У обеих пар за плечами рюкзаки с недельным запасом продуктов, топорами, посудой и медаптечкой. Как я ни возражал, клизмы вынули и оставили, сказали, что Колокольчик обойдётся, а нам понадобятся, если вернёмся ни с чем. Договорились по чётным часам стрелять, чтобы не потерять друг друга и чтобы потерянный знал, где его ищут. А если кто найдёт, то салютовать тремя выстрелами и идти на встречу с другой, неудачливой, группой. Впустую сойтись для уточнения последующего движения решили на хребте, где кончается наш съёмочный участок.

Солнце после обеда разъярилось. Ни ветерка, душно и жарко, ползти по скрытым осыпям на сопку тяжело. Только Колокольчик мог додуматься до этого. Отдышаться нечем. Зря я согласился взять Суллу в свою группу — прёт как сохатый, даже не оглядывается, а я отстаю, цепляясь усталыми ногами — но в кедах! — и думаю не о том, как найти Бубенчика, а как не потеряться самому. Не выдержав темпа, кричу:

— Стёпа! — Он замедлился, ждёт. — Как думаешь, там ищем?

— Не знаю, — отвечает, весело блестя довольными глазами. — Вообще-то, новички, заблудившись, всегда стараются залезть повыше и там развести костёр, чтобы лучше было видно.