Ольга Лукас - Тринадцатая редакция

Сегодня утром, выпустив, как и планировалось, целую обойму в воображаемую Анну-Лизу и готовясь выпустить ещё одну, Джордж был вынужден прерваться на телефонный звонок из ресторана. Нескольких произнесённых старшим менеджером условленных фраз, якобы вполне невинных, хватило для того, чтобы Джордж позабыл и об Анне-Лизе, и даже о спящем в его квартире школьном друге. Потому что случилась крайне скверная вещь – один поставщик, снабжавший ресторан не вполне легальным продуктом, просигнализировал, что его практически застукали. Так что он смывается от греха подальше, а старым клиентам советует, во-первых, искать новый источник товара, а во-вторых, а может быть, и в-главных – получше его прятать.

Невозмутимо отложив в сторону оружие и кивком подозвав служителя тира, Джордж распрощался со всеми, сославшись на долг гостеприимства – дескать, совсем забыл, ко мне тут друг из Москвы приехал, надо его развлекать, а то ему скоро обратно. История, в которую он влип – вернее, мог влипнуть в любой момент, – была достаточным основанием для того, чтобы завсегдатаи милицейского тира вспомнили о своих профессиональных обязанностях и взялись за него всерьёз.

Как уже говорилось, в детстве Джордж был хорошим, послушным мальчиком, просто потому, что не находил в непослушании никакого удовольствия. Но потом он познакомился с плохим мальчиком Димой Маркиным и стал потихоньку бунтовать против взрослых. У него это получалось не так талантливо, как у приятеля, поскольку бунтовал он не по велению души, а для того, чтобы быть не хуже Димки. То есть осуществил свободный выбор: перестал подчиняться родителям и начал подчиняться другу. Добровольно и без принуждения со стороны сменял шило на мыло.

С тех пор прошли годы, но Джордж периодически вспоминает о том, что время от времени надо поступать наперекор родителям, пусть даже и себе во вред. После того как «Квартира самурая» была отмечена разными тонкими ценителями за единство стиля и отец очень похвалил сына за хороший вкус, Джордж из одной только вредности немедленно отвёл один из залов под кофейный, а в отдельные кабинеты велел подавать вообще всё, что потребует посетитель. Но от этого заведение только выиграло – все любят ходить в модные места, но не все любят японскую кухню. Отец снова похвалил Джорджа – на этот раз за деловую хватку, так что сын из чувства противоречия чуть было не свернул к чертям торговлю кофе и зельями: он же не ради родительской похвалы всё это делал, а ради бунта, в надежде, что папа будет очень недоволен, но потом одумался и оставил всё так, как оно обустроилось.

Вернувшись на базу, Джордж стал выяснять, как обстоят дела у прочих местных поставщиков. Дела обстояли плохо: все, кого он знал, залегли на дно или временно переключились на более легальные области деятельности. Старший менеджер ресторана, Алексей Яковлевич, молился про себя, чтобы на этой драматической, но всё же вполне безобидной ноте опасные игры Соколова-младшего закончились и он перестал доставлять клиентам всё, что им заблагорассудится, не считаясь ни с чем. Но его молитвы не были услышаны – Джордж вовремя вспомнил какого-то полузнакомого анархиста, который давно уже обещал свести его с абсолютно уверенным (и не зря, надо полагать) в своей безнаказанности торговцем.

– Я сейчас разбужу Маркина, а потом поеду договариваться с этим типом, – с интонациями усталого хорошего гангстера из чёрно-белого кино заявил Джордж, – а вы тогда остаётесь за главного, на случай, если дела пойдут не так.

– Безусловно. Надеюсь, что всё будет в порядке, – кивнул Алексей Яковлевич. Он, если уж говорить прямо, был здесь «за главного» с самого начала – руководил всей хозяйственной частью, причём руководил исключительно в свою пользу.

– Ну, а если что, – Джордж задумчиво пощёлкал пальцами, но составлять завещание передумал и просто махнул рукой – дескать, ладно, проехали.

– Попросить, чтобы вызвали шофёра? – подсказал Алексей Яковлевич.

– Не надо, это папин человек.

– Уволить гадину?

– Пусть трудится. Он честно стучит, без художественных преувеличений, не то что прежний.

Да, следует признать, что Соколов-старший то и дело приставлял к сыну разных тайных осведомителей (которым, впрочем, ничего путного разведать не удавалось, зато они, как могли, успокаивали родительское сердце). Всё это делалось не из недоверия, а исключительно ради того, чтобы в случае чего немедленно поддержать ребёнка. Проблемы надо устранять немедленно – считал Соколов-старший. Неважно, чьими руками. Важно – как можно скорее. Джордж был несколько иного мнения: свои проблемы он хотел решать самостоятельно.

Когда Дмитрий Олегович зашел в ресторан, чтобы выпить кофе (питаться по возможности он старался не за Джорджев счёт, но отказать себе в утреннем кофе в полупустом зале шикарного ресторана не мог, не хотел и не собирался), гостеприимный хозяин абсолютно не был похож на тот бородатый, расслабленный организм, который встретил его на днях. Джордж зачесал волосы в аккуратный хвост, облачился в деловой костюм умеренной строгости и стал похож на преуспевающего агента по загородной недвижимости. Рядом с агентом маячила крупная тень Анны-Лизы.

– О, вот и Димсу! – шумно обрадовалась она. – А мы думали, что уедем, так тебя и не повидав.

– Лично я его сегодня уже видел, – похвастался Джордж.

– Ой, как я завидую, просто вся умерла! – закатила глаза к потолку Анна-Лиза. – Скажи, Димсу, ему так лучше? В костюме и с этой причёской, особенно в профиль недурно смотрится, скажи, а? Похож на Антонио Бандераса! Скажи, похож?

В этот момент и Джордж, находившийся в Петербурге, и Антонио Бандерас, пребывавший где-то в Голливуде, совершенно одинаково икнули.

– Скажи, лучше? – строго повторила Анна-Лиза.

– Сейчас скажу. Джордж, тебе так и вправду лучше, она не издевается. Слушай, а как ты с бородой по делам ездил? – ехидно поинтересовался Дмитрий Олегович. – В косичку заплетал и вокруг шеи вместо галстука обматывал?

– Мне не нужно было по делам, – признался Джордж. – А так бы плюнул и побрился, конечно. Хотя – смотря, что за дела.

– Вот в этом ты весь, – не упустил случая Дмитрий Олегович. – Показной патриотизм, дутая идеология, а чуть дело запахло деньгами – и всё, прощай идеология, да здравствуют бабки!

– Ты меня сейчас осуждаешь или хвалишь, я что-то не понял, – поинтересовался Джордж. Дмитрий Олегович глубоко задумался – он ещё не вполне проснулся и успел позабыть, о чём он только что с таким жаром рассуждал.

– Так, ладно, поговорите вечером! – посмотрела на часы Анна-Лиза. – Поехали, домчимся со скоростью ветра!

– Со скоростью света, – машинально поправил Джордж.