Сергей Алексеев - Дороги

– Да нет, помню! Вы кстати приехали, Леопольд…

– Кто-то из ваших, Вилор Петрович, уничтожил почти все репера и вешки на моей трассе! – выпалил Шарапов и резко боднул головой. – Не ожидал я такой подлости, ну не ожидал!..

– Что? – тихо протянул Смоленский, и Валентина Сергеевна увидела, как он ослаб и тяжело задышал…

Смоленский долго сидел, нервно сжимая и разжимая кулаки. Самойлов дважды заглядывал в палатку. На третий раз он все-таки решился:

– На работу-то едем, нет? – спросил он. – Время девять, рубщики на трассе ждут…

– Едем! – объявил Смоленский. – Грузитесь в машины… И вот еще что: найди-ка Вадима и позови сюда.

– Вадим уехал, – сказала Валентина Сергеевна. – Сегодня, с восходом солнца… Я не смогла его убедить.

– Я вернул его, – заявил Смоленский. – Он здесь. Валентина Сергеевна молча покачала головой.

– Ладно, – бросил Вилор Петрович. – Разберемся… Ты лучше, Валентина Сергеевна, расскажи, как там, в Ленинграде. Дачу достроили?

– Материалов пока не нашли, – нехотя ответила она. – Вилор, ты объясни-ка мне, что за конкуренция у вас тут? Мне, правда, уже говорили, но я что-то не понимаю… Не понимаю, как ты ее терпишь.

– Как?.. С зубовным скрежетом.

– Но терпишь все-таки? И Вадьку заставляешь?

Он вскинул голову, и ямочка на подбородке – у всех Смоленских она была, признак сильной натуры – углубилась, разделив подбородок надвое.

– Я всегда гордился тем, что ты, Валентина Сергеевна, дипломат, – проговорил он медленно, подбирая слова. – Иногда чисто по-женски, но дипломат. Зачем же со мной сейчас как с мальчишкой?.. Я ночь не спал, голова пухнет от этих разговоров и дорог! Тем более еще столько предстоит их впереди… В конце концов, я делаю свою работу, и делаю хорошо. Кому в башку взбрела эта дурная идея со второй дорогой, тот пусть л думает, как выкручиваться. Вот сейчас утрясется эта канитель, я тебя на трассу свожу, на мостовой переход…

– Ты думаешь, утрясется, Вилор? – задумчиво спросила Валентина Сергеевна. – Или ты собираешься сам утрясти? Не поздно ли, Вилор? Меня беспокоит, как ты будешь выглядеть в этой ситуации.

– Прекрасно. Закончу этот проект – поеду на Тунгуску, – отпарировал Смоленский.

– Почему ты в начале сезона не приостановил работы и не потребовал комиссии? – отрывисто спросила Валентина Сергеевна.

– Странно ты рассуждаешь, Валентина Сергеевна. – Он покачал головой и вынул из-под стола бутылку с коньяком. Понюхал, налил в стаканчики. – Удивляюсь… Боженко тоже кричал одно время – комиссию! Разбирательство! Но это он по молодости и незнанию. Я ему разъяснил – он понял. Как это – взял и приостановил? Это не дача, которую можно строить когда вздумается, это госзадание! Все увязано планом, сроками, от проектирования дороги зависят сразу три предприятия! Шутки… И откуда приглашать комиссию, Валентина Сергеевна? Из нашего института? Но там ведь мне скажут: чего тебе надо, Смоленский? У тебя есть задание, официальное, плановое – вот и выполняй. И попробуй только не уложиться в сроки… Из Гипроникеля? Я к нему никаким боком. У него есть заказчик – рудник и подрядчик – институт. В министерство мне через голову не прыгнуть, и опять, в какое министерство? В цветных металлов или наше? А потом комиссия не панацея. Мы просто привыкли: чуть где не так – комиссию… Если бы я стал вызывать ее, прошел бы по всем инстанциям, добился наконец, а затем ждал бы директивы – сезон прошел бы, а Шарапов за это время изыскал бы свою трассу!.. Вчера у Курилина мне мысль пришла, что Лобов, этот самый директор рудника, не от хорошей жизни взялся вести к месторождению вторую дорогу, ускоренный вариант, а от того, что не хотел связываться с волокитой го инстанциям. Он, наверное, знал, что изменить категорию дороги и взять более дешевый и быстрый вариант проекта – значит убить на это год времени. Ему же надо руду взять… Вы почему-то все считаете, что разобраться в этом хаосе – раз плюнуть.

Он молча протянул стаканчик с коньяком Валентине Сергеевне и взял свой. Движения и вид его были такими, словно он только сейчас с блеском, красиво закончил важное, трудное дело и теперь, отойдя в сторону, любуется им.

– Самойлов! – крикнул он. – Я просил тебя позвать Вадима! Где он?

– Не знаю! – донеслось в ответ. – Его негу нигде!

– И Морозовой нету! – раздался чей-то веселый голос. – Надо ехать, а их опять унесло куда-то!

Смоленский вернулся на место и сел, опустив на стол сжатые кулаки. Валентина Сергеевна поставила свой стаканчик.

– Все равно что-то нужно делать, – тихо проговорила она.

– Что-то? – внезапно выкрикнул Смоленский. – А что конкретно – никто не знает! Все только говорят – делать, делать…

Он осекся, исподлобья глянул на Валентину Сергеевну и уже тише добавил:

– Если бы я знал что… Подождем, приедут сегодня власти, заказчик, осмотрят трассы… Курилин, похоже, в самодеятельности Лобова не заинтересован. Не решат – тогда не знаю, тогда я буду продолжать работы.

– Зато я знаю, что делать, если не решат, Вилор, – сказала Валентина Сергеевна и обернулась к выходу: в палатку вошла Женька Морозова. Смоленский тоже повернул голову, намереваясь что-то спросить, но не успел.

– Вадима искали, Вилор Петрович? – спросила Женька. – Так вот, не ищите. Он вам не нужен. Репера на трассе Шарапова уничтожила я.

Она глянула на Смоленского, потом на Валентину Сергеевну и виновато стащила с макушки берет…

Несколько минут Смоленский в упор разглядывал Женьку и кусал губу. Однако заметила Валентина Сергеевна, как он расслабился, облегченно перевел дух.

– Зачем ты сделала это? – тихо спросил Вилор Петрович.

– Из личных мотивов и по собственной инициативе, – с готовностью ответила Женька. – Он, то есть Шарапов, приставал ко мне, обзывал, и я ему отомстила.

– К чему этот обман, Евгения? Я не понимаю, зачем ты берешь на себя чужую вину? Ты кого хочешь защитить этим: меня или Вадима? – Смоленский в упор глядел на Морозову.

– Я себя защищала! – отрезала Женька. – А то в нашей партии ни одного порядочного мужчины нет. Кроме Вадьки, конечно, он еще не дорос, чтобы знать, как защищать. Тем более он уехал и теперь совсем некому…

– Он вернулся, – сказал Смоленский, – в лагере где-то бродит…

– Как вернулся? – насторожилась Морозова.

– Ногами… – буркнул Смоленский. – Если ты уничтожила репера, ты понимаешь, что натворила?.. Я тебя из другого отдела вытащил, дал возможность работать в поле, а ты мне удружила?.. Не партия, а детский сад какой-то! Вот сама погляди, теть Валь, как с такими людьми работать?

– Спасибо, благодетель вы наш! – протянула Женька. – Только вы не беспокойтесь: я сделала и отвечать буду. Вашей репутации не замараю.