Горан Петрович - Осада церкви Святого Спаса
- Название:Осада церкви Святого Спаса
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Амфора
- Год:2005
- Город:СПб.
- ISBN:5-94278-704-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Горан Петрович - Осада церкви Святого Спаса краткое содержание
Роман «Осада церкви Святого Спаса» сербского писателя Горана Петровича основан на реальных исторических фактах, хотя сам писатель не претендует на роль историографа и умело стирает грань между реальными и вымышленными событиями. Приблизительно в 1291 году объединенное войско болгар и куманов вторгается в Сербию и полностью разрушает монастырь Жича. Петрович изящно и кропотливо плетет ткань повествования. Из незначительных мелочей, потрясающих метафор возникают незабываемые персонажи, явь и сон плотно переплетаются между собой.
Осада церкви Святого Спаса - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Один Господь знает, сколько прошло времени. И то, что для человека, беззаботно углубившегося в книгу, всего лишь миг, тому, кто попал в беду, кажется целой вечностью.
Как бы то ни было, совершенно неожиданно, причем снизу, разнеслась весть о монахах с детьми, выбравшихся из монастыря. Дело в том, что видинский князь Шишман послал несколько болгар и куманов за пределы мрака охотиться на птиц, чтобы раздобыть летные перья, которые потребовал сарацин Ариф. Он рассчитал, сколько чего ему надо, чтобы сделать механическую птицу, и часть войска разбрелась по окрестным лугам и полянам. Добыча была богатой, многие птицы были сбиты влет, много птенцов выпало из сшибленных гнезд, каждый воин тащил по целому мешку, набитому разными перьями, и тут кто-то заметил на открытом месте двух монахов, которые старательно собирали зрелый свет дня. Наверху, точно над верхушкой одного стоящего дуба, мирно паслось несколько мулов с переметными сумками, наполовину набитыми свежим солнечным светом, к тому же они были запряжены в тележки, из которых, как птенцы из гнезда, высовывались детские головки.
– Мы, князь, тут же погнались за ними, – рассказывал один из свидетелей.
– Но монахи оказались очень быстрыми, забрались на дуб и вместе со своей скотиной, гаденышами и светом исчезли в вышине, – добавил второй.
– Мы стреляли в них, сколько могли! Без толку! – закончил третий.
Многострашный видинский князь взревел:
– Если эти двое привезут в монастырь хоть немного своего груза, вам конец! Разбудить цикаваца! Пусть он их догонит! Чего ради я вынашивал его под мышкой сорок дней, чего ради я таскаю его за собой с начала похода?! Разбудить цикаваца! Пусть весь свод перевернет, если нужно, пусть разверзнутся все девять небес, но без тележек пусть не возвращается!
Кельи ксенодохии, которую еще называют больницей, были полны, так что никто и не заметил, как казначей Данило встал с постели, прикрыл лицо тенью и крадучись вышел вон. Стараясь держаться в темноте, пользуясь тем, что почти ничего было не видно, поддерживая свою перебитую руку и закусив нижнюю губу, чтобы бред, сросшийся с разумом, не выдал его, Данило прокрался к тому месту, где хранилась великая тайна. Перед ризничим Каллисфеном, который постоянно охранял священные сосуды и реликвии, он опустил глаза и, изменив голос, проговорил:
– Старейшина монастыря зовет тебя, поспеши! Иди скорее, игумен уже ждет перед трапезной! Пока ты не вернешься, велел остаться здесь мне! Только смотри, не наступи в пустоту, перед входом в церковь парни переложили комья земли с правой стороны воздуха на левую!
Не подозревая, что обмануть может и свой, отец Каллисфен торопливо вышел. Казначей немного подождал, а убедившись, что ризничий больше никогда не вернется, начал той самой рукой рыться среди находившихся в ризнице предметов, небрежно отбрасывая в сторону киот с частичкой креста Христова, часть ризы и пояса Богородицы, киот с частицей головы святого Иоанна Крестителя, мощи апостолов, пророков и мучеников… Наконец, вытряхнув несколько ящиков с потирами, дискосами, звездами и ложками, Данило нашел то, что искал. Это был кошелек с пожертвованием, подаренный торговцем из Скадара. Кошелек с пятью серебряниками, в котором их всегда было тридцать, сколько бы монет в него ни добавляли или ни вынимали. Сунув его глубоко за пазуху, казначей сгорбился, закусил губу и тихо прокрался наружу, стараясь держаться особо затененных мест.
По пути он встретил только отца Паисия. Среди густоты подождал, пока тот пройдет. Слепой ко всему остальному, медовник и восковник бродил по монастырю, печально призывая своих пчел:
– Где ты, Озрица?!
– Марджиица!
– Откликнись, Самойка!
– На клирос летите, Ковилька и Горьяна!
– Прячьтесь, труженицы вы мои, Десача, Буйка, Ивка!
Должно быть, грех предательства больше всего искажает черты лица человека – даже эконом не узнал Данилу. А когда он заметил, что нигде нет оставшейся третьей трети лучин, было уже поздно. В тот момент чья-то сгорбленная фигура быстро приближалась к церкви Святых Феодора Тирона и Феодора Стратилата. Однонефный храм, сложенный из рядов кирпича, чередующихся с рядами камня, был наполнен пением, но людей в нем не было, чтобы своей легкостью он мог подтягивать вверх громаду Спасова дома. Через южное и северное окошки все еще высовывались весла, которые перед своим исчезновением сделал из еловых деревьев Блашко, Божий человек, ищущий райские пути.
Данило развязал веревку. Она закрутилась и выскользнула куда-то наружу. Казначей схватился за весла. Сделал взмах. Удивительно, здоровую руку пронзила боль, достигшая самой совести, а в перебитой, казалось, стало даже больше сил. Еловые весла оттолкнули застоявшийся мрак. Церковка сдвинулась с места. Данило взмахнул веслами еще раз. Алтарная часть приподнялась. Из-за смещения центра тяжести через открытую с противоположной стороны дверь выскользнули все слова молитвы. Весла работали все энергичней. Против воли Всевышнего, подгоняемый греховным человеческим желанием, храм Святых Феодоров отделился от Жичи и поплыл путем измены.
С небес доносилось жалобное пение властей. Все, что осталось, опустилось еще на десяток саженей вниз, втягиваясь в глубокие воронки ночи.
Книга седьмая
Начала
Тридцать первый день
В любое другое, мирное время это были бы часы передышки, день, когда, следуя Савиному завету, старейшина бывшего архиепископского дома собирается с мыслями на благо братьев и всего народа. Теперь же, оказавшись в безвыходном положении, игумен лишь смотрел в одну точку, и трудно было определить, понимает ли он хоть что-нибудь в происходящем или же лишь сейчас ему удалось постигнуть истинные размеры человеческого рока.
– На помощь, помогите! Добра, Мара и Раткула пропали! Братья, не видел ли кто их? – метался по храму отец Паисий, задавая всем один и тот же вопрос.
После бегства казначея большая церковь опустилась еще ниже, а внизу осаждавшие все сильнее и сильнее раздували костры, умножающие тьму. Теперь уже не более тридцати саженей отделяло Жичу от врага. Во всяком случае, снизу, сквозь каменный пол, через щели между стыками мраморных плит, подобно проросшему бурьяну, доносились препирательства между болгарами и куманами о том, как делить добычу. Женщины припали к полу, чтобы узнать, не настиг ли цикавац караван с их детьми.
– Кажется, все хорошо.
– Дети в надежном месте.
– Горе нам! Они сказали, что эта тварь схватила одну тележку!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: