Владимир Бацалев - Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния

— Та-та! Та-та!.. — пела Кавелька, как пулемет на экране кинотеатра при замедленном воспроизведении.

— Па-па! Па-па!.. — пела Кавелька, словно звала отца.

— Пи-пи! Пи-пи!.. — пела Кавелька, будто маленькая птичка.

Адама и Сонину поддержали Марина, Путаник и Чертоватая. Каждый — песней на свой лад и взмахами ног.

— А вы что сидите? — спросил Сусанин Ивана, Подряникова и Семенова.

И вся компания, захлебываясь хохотом и визгом, стала топтать пол подошвами с таким ожесточением, будто пыталась сгладить колдобины, через которые прыгала машина…

Водитель остановил автобус и сказал через форточку общения с пассажирами:

— Возьмите меня подрыгаться.

— Рубль с носа! — сказала ему Чертоватая.

А Семенов поманил шофера пальцем, обнял его, и, сбивая всex с такта, шофер затянул свою песню:

— Трам-пам-пам-па-ба-ра-ба-пам-пам…

К лесу подъехали в сумерках, на небо уже вползла луна, которая в ближайшую ночь решила выглядеть как символ кооперированного крестьянства.

— Может, автобус не отпускать? — спросила Любка.

— Пусть едет, — махнул Сусанин, — сами выберемся! — Он схватил обеими руками бочку, поднял над головой и вылил в рот все, что еще булькало.

«Ведро — не меньше», — прикинул Саша.

— Как же мы устроим пикник, если нет ни еды, ни питья? — опросила Кавелька.

— А ну его к черту, этот пикник! — сказал Адам. — Мы пойдем в лес собирать грибы.

— В марте? — спросила Любка.

— Скоро апрель, — сказал Путаник.

— В апреле растут сморчки, — улыбнулась Марина.

— В темноте? — спросила Любка.

— Еще видно на два шага, — сказал Путаник.

— А у сморчков ножки белые, — улыбнулась Марина.

Когда все углубились в лес и разбрелись кто куда, Подряников неожиданно оказался рядом с ползавшей на четвереньках Мариной. Чтобы завязать разговор, Саша занял ту же позу. Брюки на коленях промокли сразу, ладони утонули в жиже, но Подряников стерпел.

— Марина, — сказал он тихо — давайте поищем грибы на той просеке. Смотрите, что там белеет? Не сморчок?

— Это монетка… Бросьте, она уже заплесневела.

Но Подряников сунул ее в карман.

— Я в пять лет каждой копейке был рад, — сказал он.

— И я, — улыбнулась Марина.

— Мне рано пришлось стать взрослым и самостоятельным, — продолжал Подряников. — Я с четырех месяцев стирал за собой подгузники. Отец кидал меня в корыто вместе с пеленками и посыпал вокруг стиральным порошком…

— Заодно и сами мылись, — улыбнулась Марина. — Ой, смотрите, еще гривенник.

Саша и гривенник спрятал в карман.

— Скажите, сколько лет Ивану?

— Двадцать один, как и мне.

— Почему же он не был в армии?

— Он живет в областном центре, а в Сворске у него временная прописка. Вот его военкомат и не может найти, а может, и не ищет.

— Очень хорошо. Теперь о вас. Почему вы такая красивая?

— Такой родилась… — вздохнула и улыбнулась Марина.

— А вашу красоту никто не ценит по-настоящему. — «Никто не пользуется», — хотел добавить Подряников.

— Адам ценит. Однажды я гуляла по улице, а впереди меня задом-наперед шел Адам и держал в руках зеркало. Он велел мне любоваться собой. Конечно, это случайно получилось, просто Адам купил зеркало в универмаге и нес домой, но все равно было приятно.

— Наверное, он влюблен в вас?

— Нет, он любит другую женщину, которую сам себе выдумал. Ее зовут Инис Гвейн.

Пока она говорила, Саша поднял с земли еще пятнадцать копеек.

— Вам не кажется, что Сусанин… какой-то не такой, как все?

— Конечно, не такой. Он — инопланетянин.

— Чего-чего?!

— Скоро он улетит на родину.

— Вот как?

— Но мы этого не увидим: для нас он просто умрет. Его убьет в «Незабудке» пивной кружкой человек, который сейчас сидит в тюрьме за то, что ходил по улицам с костью в зубах и сосал ее, как сигарету. А вы не верите?

— Да я и сам оттуда, — сказал Подряников.

— Не обманывайте. Вам просто Адаму завидно, — улыбнулась Марина. — Смотрите-ка, я рубль нашла!

Подряников и рубль прибрал к рукам.

— Эта просека ведет в рай. Поползли скорее дальше, — сказал он

— Марина, — спросил он же, одолев пару метров: — почему вы всегда улыбаетесь? Вы хотите, чтобы тем, кто говорит с вами, было приятно? Вам нравится доставлять людям радость своим присутствием? Вы ведь любите всех людей без исключения? Я угадал? Марина! Правда?

— Правда, — улыбнулась Марина.

Он обнял ее за талию, встав с четверенек на коленки, и с губ сама соскочила фраза:

— Я ведь тоже человек, сделайте мне приятное — влюбитесь…

Из глубины леса раздались крики:

— Марина! Марина! Семенов! Семенов! Подряников! Подряников!

— Я здесь! Иду! — закричала Марина.

— Девушка — нарасхват, — сказал ей вдогонку Подряников и в сердцах плюнул. — Черт бы их всех побрал!

Он собрался поискать еще денег, но тут из-за дерева вышел оракул Семенов с кошельком я руке и сказал:

— Ты-то вот никому не нужен.

Саша вскочил на ноги:

— Да ты подслушивал, бородатая дрянь!

— Экспериментировал на твоей жадности, — ответил оракул.

— Ну и как?

— Я скажу твою судьбу, только верни деньги.

— Полтора рубля за судьбу?! — усмехнулся Саша. — Держи двадцать копеек и считай себя богатым.

— Ты сделаешь карьеру, парень, — изрек оракул, — но кончишь плохо: женщина с высоким положением раздавит тебя в постели как клопа.

— Верни гривенник, — сказал Саша. — А лучше, знаешь что, отдай кошелек.

Опять раздались крики, на этот раз призывавшие Подряникова и Семенова.

— Смотрите! Адам все-таки нашел сморчок, — на ладони Марины лежал комок плесени.

Сусанин стоял поодаль очень гордый собой, расставив ноги на ширину плеч, как человек, который раз решил, значит, сделал.

— Теперь я вижу, что Адаму можно верить, — сказал Миша. — За это стоит выпить.

Чертоватая спросила:

— Что мы будем пить?

Кавелька сказала:

— Снег, согретый в ладонях.

А Путаник замялся:

— У меня есть бутылка спирта с химзавода.

— Но что делать со сморчком? — улыбнулась Марина. — Мне так и ходить с ним?

— Выкиньте, — посоветовал Подряников.

— Мы им закусим, — рассудил Иван.

— Или подарим самой красивой девушке Сворска, — сказал Путаник.

— Сыграем в «Суд Париса»! — подхватил Сусанин.

— А кто будет Парисом? — спросила Кавелька.

— Парисом будет Семенов, — сказала Чертоватая, — потому что он тоже был пастухом.

— Нет, Парисом будет Путаник, — сказала Марина, — потому что он дамский угодник.

— Нет, водить будет Адам Петрович, — сказала Кавелька, — потому что он нашел гриб.

— Друзья мои, — сказал Сусанин, — я не могу быть Парисом, я унесу приз домой и отдам Фрикаделине.

— Самоотвод, — сказал Семенов.

— Мне надо три сморчка, меньшим числом я не управлюсь, — сказал Путаник.