Екатерина Репина - Те самые люди, февраль и кофеин

Актриса Екатерина спросила:

— Как вы? Вам помочь?

Пожилая женщина уважительно оглядела актрису, ее шубу, брюки и сапоги. Некоторое время оценивала на вид машину. Поняла, что скандал может повлечь неприятности, и ответила с улыбкой:

— Девочка моя, все хорошо! Бабушка старенькая, плохо видит. Ничего… Ничего…

Когда Екатерина вернулась на место, песня закончилась. Новый ведущий объявлял следующий конкурс. Обещал подарить очки в модной оправе тому, кто назовет день Святой Екатерины.

Актриса не стала долго думать и набрала номер студии:

— Алло! Говорите, вы в эфире! — прокричал ведущий. Его голос был искажен из-за плохой связи. Актриса звонила на ходу, все еще мечтая попасть на репетицию и мчась по улицам города к театру.

— Седьмое декабря!

Ведущий замешкался. В тот самый момент он примерял очки в модной оправе и радовался тому, что подошли. Правильный ответ актрисы Екатерины лишил его надежды.

— Девушка, вы так внезапно ворвались в эфир… Давайте познакомимся. Как вас зовут?

— А вы как думаете? Если уж знаю ответ на вопрос об именинах Екатерины, то как меня могут звать? — спросила в свою очередь актриса.

Впереди на дороге засверкали жилеты постовых ДПС. Автомобиль актрисы адекватно отреагировал на взмах полосатой палочки и притормозил. Она увлеклась разговором с ведущим и слишком поздно вспомнила, что водителям запрещено разговаривать по телефону за рулем…

В радиоэфире произошла заминка. Девушка, правильно ответившая на вопрос, внезапно отключилась, не уточнив, где сможет забрать приз. Ведущий погоревал по этому поводу, а потом еще раз примерил очки, улыбнулся и объявил рубрику «Музыка по заявкам слушателей».

В восемьдесят четыре года Аркадия Христофоровна отучилась жить настоящим.

Уже давно похоронив мужа, она до сих пор считала его, как и прежде, живым. Могла разговаривать с ним часами, прежде чем понимала, что находится в комнате одна и что отвечает на собственные вопросы сама. Кабинет мужа, известного писателя, оставался прежним — пыльным, заваленным бумагами и похвальными грамотами.

Дверь дома держалась открытой весь день, хотя никто не стремился толкнуть ее и очутиться в квартире писателя-мариниста и его очаровательной жены, бывшей радиожурналистки. Люди забыли дорогу в этот дом.

Хотя Аркадия Христофоровна считала иначе. Каждое утро она поворачивала ключ в замке, выглядывала в коридор и радовалась обилию гостей, «выстроившихся» за дверью в ожидании приглашения. Она торопливо накрывала на стол, расставляла стулья, «будила» мужа и ставила чайник на плиту.

Гости «приносили» конфеты и салаты, книги и газеты. Кто-нибудь бойкий «разворачивал» газету и «читал» вслух последние столичные новости. Вразнобой «давались» комментарии, «подавались» интересные идеи. Аркадия Христофоровна молчала и изредка поворачивалась к мужу, чтобы обменяться с ним заговорщическим взглядом.

Гости «расходились» по домам поздно вечером. Аркадия Христофоровна жаловалась мужу на усталость, ворчливо убирала посуду и грозилась не открыть дверь назавтра. Муж «просил» не отказывать ему в такой малости, как радость увидеть старых друзей и попотчевать их чаем с сахаром. Аркадия Христофоровна капризно отвечала, что его популярность мешает ей наслаждаться собственными успехами. Раньше она была очень популярной радиожурналисткой, но не чувствовала своей популярности из-за чрезмерной любви общественности к творчеству мужа.

Бывали такие дни, когда Аркадия Христофоровна уходила из дома, «заперев» мужа и проигнорировав людей, «толпящихся» у подъезда. По пятницам она уезжала в пригород, помыться в бане у давней знакомой, Шурочки Козелковой.

Имя покойного мужа Шурочки значилось под всеми иллюстрациями к книгам мужа Аркадии Христофоровны. Художник Козелков, ко всему прочему, каждый день, кроме пятницы, «присутствовал» в доме писателя и радиожурналистки, громче прочих «смеясь» над шутками товарищей.

За городом, в гостях у Шурочки, Аркадия Христофоровна обычно скрывала факт присутствия покойного художника в ее жизни. Она понимала, что Козелков может исчезнуть из ее дома навсегда, расскажи она о нем посторонним людям. А писатель, любящий художника всей душой, никогда бы не простил ей этого…

В первую февральскую пятницу Аркадия Христофоровна проснулась от пения автомобильной сигнализации под окном. Из соседней комнаты «послышалась» громкая брань мужа. Аркадия Христофоровна прокричала «Доброе утро!» и бросила взгляд на приготовленное полотенце и белье. Подождала, еще раз произнесла «Доброе утро!», якобы обращенное к ней самой от мужа, и принялась готовиться к выходу на улицу.

В квартире невыносимо воняло кислой капустой. По кухне бесстрашно передвигались тараканы. В холодильнике от них скрывалась булка хлеба и пельмени. Аркадия Христофоровна презирала борщ, котлеты, жареную курицу и прочие «изыски буржуазии», как она называла вкусные блюда, с которыми легко справлялись умелые хозяюшки, далекие от настоящего искусства и лишенные, по мнению радиожурналистки, изысканного вкуса поистине культурного человека.

Аркадия Христофоровна всю жизнь питалась пельменями, даже приучила к ним мужа. Очень гордилась собственной неприхотливостью. Несколько раз при свидетелях высказывала такую мысль:

— Семён нашел талант и обрел признание благодаря мне, так как я всегда его не докармливала и не позволяла в гостях и на приемах пробовать те особенно приторные блюда, которые бы отбили в нем всякую охоту к написанию книг.

Со вчерашнего дня в ее голове крутилась строчка, услышанная где-то на улице, или в булочной, или на рынке. Строчка из новой песни, которые так любят слушать современные молодые люди. «Там-то, впереди, будет главное, лучшее…», — мысленно напевала Аркадия Христофоровна, закалывая шаль булавкой.

Вчера она едва не попала под колеса большого черного автомобиля и сильно напугалась. Справившись с волнением, рассказала мужу об опасностях внешнего мира и посоветовала не выходить из дома без крайней надобности. Муж покорно «согласился».

Сейчас Аркадия Христофоровна направилась к входной двери, отдавая Семёну указания:

— Не смотри телевизор слишком долго. Не разговаривай по телефону с поклонниками — пусть приходят в гости. И не открывай кому попало дверь. Пусть дождутся меня в коридоре. На интервью не соглашайся. Ты и так знаменит, без них.

Проговорив все это, Аркадия Христофоровна захлопнула дверь и шагнула в пустой коридор. «Друзья» и «поклонники» молча расступились, проводив взглядом маленькую пожилую женщину в зеленом пальто. По опыту знали, что в пятницу Аркадии Христофоровне не до них.