Масахико Симада - Повелитель снов

Пространство между четырнадцатым и семнадцатым кварталами седьмой улицы было его территорией. Как правило, он находил какое-нибудь здание в лесах, под которыми устраивался на ночлег. Чтобы пережить беспощадную жару нью-йоркского лета, он скидывал с себя одежду и лежал в тени. Зимой, когда было холодно, как в морозилке, он строил замок из картона и согревал его своим телом. Для того чтобы выжить, самое важное – максимально экономить силы.

Эти двое всегда ели пиццу. То ли потому, что любили ее, то ли потому, что на те деньги, что она стоила, можно было наесться, – я не знаю, но пицца, казалось, служила связующей нитью между мужчиной и собакой. Увидев прохожих, собака приветливо виляла им хвостом, а они кидали деньги в бумажный стаканчик. На эти деньги хозяин покупал пиццу, которую они дружно поедали, делясь друг с другом.

Интересно, ест ли сейчас пиццу та собака с неизменно грустным лицом? Или отправилась на поиски более достойного хозяина? Или, быть может, уже умерла. Если собака умрет, то и бомж без нее долго не протянет. Так же, как и я долго не протяну, если умрет Микаинайт.

– Дашь огоньку? – стоявший рядом бомж повернулся ко мне с сигаретой «Хайлайт» в зубах. У него не было переднего зуба, и он засунул сигарету в щель, так что она не выпадала, даже когда он открывал рот. Интересно, откуда он родом? Наверное, откуда-нибудь из Юго-Восточной Азии.

Я щелкнул зажигалкой и поднес ему огонь. В этот момент мы встретились взглядом. Большие черные глаза, немного косящие. Мне показалась, что он увидел Микаинайта, сидящего у меня за спиной, и я непроизвольно напрягся.

– Ты это видел? – бомж указал зажатой в зубах сигаретой на бомжа с собакой, на которых я только что смотрел.

– Что – это?

– Сам знаешь. Это, – он был не очень-то разговорчив. В разгар белого дня на трезвую голову я встретил мужика, который смотрит на меня так, как будто видит мои прошлые жизни. Дурной знак. Я закрыл глаза, два раза подышал через нос и позвал Микаинайта. Эй, я встретил зловещего мужика. Что мне делать?

– Желаю удачи, – сказал я и пошел по направлению к лестнице, ведущей вниз. Как же я забыл, ведь я на работе. Нужно поймать такси и срочно ехать в Минами-Аояма.

– Подождите, пожалуйста, – Мужик поспешил за мной, вклиниваясь в толпу. Он не был похож на токийского бомжа, которому все до лампочки. Скорее он походил на нью-йоркского бездомного. Я замедлил шаг. Не хватало только, чтобы на меня порчу навели. Дам ему иен пятьдесят, подумал я и стал шарить в карманах.

– В вас есть свобода. Вы японец? Вы странный.

– Do you speak English? [34]

– Немного. Идите сюда, – он повел меня по проходу, ведущему к линии метро Гиндза. Там почти безлюдно и чисто – превосходное место для ночлега бомжей, прямо элитный дом. Здесь сидел еще один бомж, обхватив руками согнутую в колене ногу. Мне показалось, что он о чем-то глубоко задумался. Рядом с ним стояла большая порция курицы Кентакки-фрай.

– Учитель, я привел праздного человека, – так представил меня косоглазый бомж. Интуиция подсказывала мне, что погруженный в свои мысли человек стал бомжом не потому, что опустился из-за лени. Я вытащил из кармана руку, в которой была зажата пятидесятииеновая монетка, и почесал под носом.

– Присоединяйтесь к нашей трапезе! Только купил, еще теплая!

Я спросил у косоглазого:

– У вас ко мне дело?

Мне и самому было любопытно, почему я пошел за ним.

– Тебе понравится Учитель.

Я попробовал обратиться к этому «Учителю». Он был похож на японца.

– Кто вы?

– Жареную курицу будете?

– Спасибо. Но я недавно ел… Что вам нужно от меня?

– Его зовут Свами. Он мой друг. Индус, приехал на заработки в Токио. Он не бомж.

Если он не бомж, то кто же? Они сидели на картонке, положенной на пол, и улыбались, глядя на меня снизу вверх. Я перестал задавать дурацкие вопросы и тоже сел на картонку. «Учитель» протянул мне жареную курицу. Свами предложил бумажную салфетку. Ничего не поделаешь. Придется принять их крещение. В детстве я думал, что Гарлан Сандерс [35]круче президента. Потому что стоит только выехать за город, обязательно увидишь дедушку Гарлана в белой одежде. Кажется, один раз я даже стащил его очки.

Увидев, как я откусываю кусок жареной курицы, «Учитель» и Свами обменялись рукопожатиями и рассмеялись, как будто подтвердили какую-то неведомую мне тайную клятву. «Учитель» уткнулся носом в рукав белой рубашки, ставшей его второй кожей, хранящей форму и запах его тела, и понюхал ее. На мгновение он показался мне трупом, через саван нюхающим самого себя. – Меня зовут Мэтью, – я сказал им свое настоящее имя, точнее имя, к которому я прикипел душой. Против дурных людей честность – лучшее оружие. Иначе они наведут на тебя порчу.

– Меня зовут Миясита Таро. Сокращение от Урасима Уаро из парка Миясита. Я всегда бываю в парке Миясита. Но сегодня идет дождь. И я здесь. Тут моя гостиная. А ты – мой дорогой гость.

Урасима Таро засмеялся непонятно чему, и я, как сова, вторил ему. Взглянув на его правую руку, я увидел в ней четки. Он не просто вертел их в руке, а отсчитывал бусины в определенном ритме.

– Читаете заклинания? – спросил я, хотя мне хорошо было известно, чем он занимается. По указанию Катагири я часто перебирал бусины четок и потому понимал, что Урасима Таро – мастерски обращается с четками.

– Это называется Мара. Практикующие йогу занимаются этим всегда. Читают мантры. Отсчитывают 108 бусин. Направляют дыхание к позвоночнику. Произносят: «ом».

– И что это дает?

– Удовольствие.

Когда он произносил «ом», его рот напоминал рот младенца, сосущего соску. Сидя на берегу людской реки, где все с немного усталыми лицами спешили к месту своего назначения, беззвучно прищелкивая языком, когда кто-то задевал их рукавом, Таро, похоже, ничуть не смущаясь, пытался всосать в себя защиту своего ангела-хранителя.

– А вы всегда получаете удовольствие?

– Сейчас я закончил медитацию. Ем курицу.

По-моему, я где-то слышал, что мясо мешает медитации. Свами засмеялся во весь рот, держа в руках кусок курицы.

– Ты тоже хочешь, чтобы получать удовольствие?

– Нет, спасибо. В следующий раз.

Оба замолчали. Наверное, ждали, когда начнет фонтанировать мое любопытство. Не похоже было, что они хотят причинить мне вред.

– Бусины четок Мара сделаны из плодов дерева Рудракша, и только тому, кто бросил этот мир, позволено владеть ими.

– «Учитель» бросил этот мир. А я нет, – сказал Свами и засмеялся, открыв рот, как будто пытался укусить воздух. Хорошая парочка. Может быть, они и в самом деле братья? Так же, как мы с Пенелопой брат и сестра. Как мы с Микаинайтом братья-близнецы.

Раньше общение с людьми, бросившими мир, являлось моей работой. Среди них немного было тех, кто ушел из мира по собственной воле, большинство жило прошлым, это мир выбросил их. Они по самую шею увязли в бездонном болоте, где застоялось время. Только лица их были повернуты к чистым потокам воды, где время бурлило, и они наблюдали за тем, как поток настоящего впадает в бездонную топь. Прозрачные воды настоящего тут же приобретали черный цвет грязи прошлого, сочившейся со дна болота.