Алеся eprst2000 - Было такое...

С февраля месяца у меня живет Пирожок. Его привезла Катечкина в день рождения. Мы с Пирожком долго искали место для него по всей квартире. Больше всего на свете он любит сидеть на мощном заду и смотреть вверх. Я пересаживала его то туда, то сюда. Он постоянно цеплялся за ноги и перемещался в пространстве. Недавно мы с Пирожком решили, что он будет жить в коридоре. Смысл такой: я захожу, а он встречает. Это очень приятно и трогательно, учитывая его взгляд и манеру сидеть, растопырив ноги. Про наш ним уговор я забыла и ночью, когда шла спя, наступила на переднюю лапу. А поскольку в коридоре сделан пол с подогревом, то Пирожок на нем нагрелся и стал как настоящий только что труп: мягкий и теплый. Я разбила себе голову, хожу с зеленой рукой и ободранной спиной, иногда хромаю и не могу двигать плечом.

Дядя Вова — это мой самый любимейший человек на площадке. Он бригадир постановщиков. Дядя Вова из тех, кого никогда не видно в кадре. Зато благодаря ему в том числе (нельзя, конечно, сказать, что только благодаря ему) кадр выглядит так, как хочет режиссер, оператор и художник-постановщик. Дядя Вова умеет построить декорацию, умеет сломать ее, если это нужно. Может построить точно такую же, какую сломал пять минут, если это опять же необходимо (в кино так зачем-то бывает иногда). Дядя Вова знает, что такое «двигаем стул на микрон левее по кадру». Он точно знает, что такое микрон и чем микрон отличается от мини микрона. Уходишь из павильона и говоришь «Спокойной ночи, дядя Вова!», возвращаешься в павильон и здороваешься «Доброе утро, дядя Вова!» А дядя Вова оттуда и не уходил. Плывут пароходы — привет мальчишу! Летят самолеты — опять здорова, дядя Вова.

Сначала я его долго выбирала, потом Саша помог привезти. А потом пообещал, что заедет и поможет собрать. Но мне не терпелось. Собрала с помощью ногтей, зубов и мата. Уже потом узнала, что в мире есть много разных других инструментов.

Я люблю, чтобы у каждой вещи была своя история. Если ее нет, то ее стоило бы придумать. У нас в семье есть шкаф (он живет в другом городе сейчас с мамой), на обратной стороне которого написано: «1984 год, клеим обои, на улице весна. Борис злой». Борис — это муж мое тети. Сначала шкаф принадлежал их семье, потом переехал в нашу. Я люблю эту надпись. Она сделана коряво и в углу.

Мой шкаф, купленный недавно в ИКЕА, на самом деле, наверное, живет на свете уже много лет. Он стоял сначала у моей бабушки, потом мама учили раскладывать меня в нем вещи, когда я была еще маленькой девочкой. Моя мама любит повторять такую житейскую мудрость: «Если у женщины все в порядке в шкафу, то у нее все в порядке в жизни». Поэтому на полках у меня всегда армейская дисциплина, все трусики лежат параллельно и перпендикулярно маечкам.

Я хотела, чтобы шкаф был белый. Но просто белый — это скучно. Тогда я раскрасила его пятнами, намазала всей оставшейся после ремонта краской.

А потом покрыла весь шкаф специальным кракелюрным лаком. Когда поверх него наносишь краску, то она трескается. Пятна мне были как раз нужны для того, чтобы получились разноцветные трещины. Вроде бы как шкафу много лет, он претерпел разные изменения, облез и потрескался.

А потом я пошла покупать шторы и увидела бахрому, которой оформляют края портьеров. А поскольку внутри я очень романтичная и ажурная, то немедленно применила висюльки на шкаф.

А поскольку квартира однокомнатная, то мне всегда хочется разнообразия. На кухне стоят три разных стула. Сегодня сидишь на одном, завтра на другом. Сегодня берешься за одну ручку на дверце, завтра за другую.

А на обратной стороне сделала надпись. Когда кто-нибудь будет двигать этот шкаф, то найдет ее и прочитает. Там смешно получилось. И трогательно, конечно. Я же очень нежная внутри, с ажурными фибрами души.

Мозг мужчины — это взлетно-посадочная полоса ночью. Он летит, заходит на посадку, переговаривается с диспетчером, борт 716 идет на посадку, посадку разрешаю, шасси выпущено, закрылками мужественно играет, внизу ровная полоса с ровной гирляндой огней, снижение, приборы в норме, все сигналы в норме, все работает, габариты, стюардессы сидят пристегнутые, впереди полоса и она одна, и ее видно, идет посадка и он садится. И сядет.

Мозг женщины — это взлетно-посадочная полоса ночью. Она летит, болтает с диспетчером, ой, кажется, я сажусь, всем привет! борт семерочка единичка шестерочка идет на посадку, Нина, как ваши дела? нормально, Кать, садись, посадку разрешаю, а что там такое мелькает, а там еще переливается, вывеска какая-то, а там еще огонечки, да вижу я вашу полосу, вижу, потянулась нажать кнопку — обратила внимание на маникюр, поправила маникюр, взялась обратно за штурвал, садится, да сажусь я, са-жу-сь! а там что еще такое переливается? как красиво! видит все огни ночного города сразу и одновременно, полосу видит тоже и полоса одна, но вокруг еще столько всего! идет посадка и женщина садится. И она, конечно, сядет. Но не прямо сейчас. Па-даж-ди-те.

Одна моя хорошая подруга как-то раз решила метнуться в другой лагерь и стала лесбиянкой (сейчас она обратно с нами). Рассказывала, что это очень сложно. Говорит: «Вот ты представь, Алеся, что у тебя месячные. И ты лежишь на диване, ломаешься, как пряник, он терпит, чай тебе носит, в лобик дует, а ты ему наворачиваешь про сложное гормональное устройство своего организма и что ему не понять. А если вас двое и обе женщины? Кому ты там будешь объяснять про свои уникальные механизмы? Она вон сама в жестком пмсе ходит. Или вот вы собираетесь в гости. Он оделся, сидит, ждет, переиграл уже в весь плейстешн. Ты выходишь в пятый раз в одних трусах, но с разными сережками и спрашиваешь: «Ну как?» А тут вас две тетки, ее послать хочется с такими вопросами, но не пошлешь, потому что потом самой не у кого спросить».

В общем, моей подруге не понравилось. А если бы я была мужчиной, то была бы точно геем. Я настолько уверена в этом, потому что сама сейчас гей и никуда не собираюсь.

Зимой в отделе Овощи-Фрукты овощи и фрукты лежат с ахуевшим видом. Я бы на их месте с ума просто сошла. На месте любой клубники просто бы ебнулась. Потому что я, клубника, должна лежать красная летом. Но не зимой! У меня биологические часы. У меня предки так жили веками. Они выпускали зеленые листы в начале лета, потом покрывались белыми невыразительными цветами, затем зрели, лежали на земле и краснели, наливались соком под солнцем. Ну воробьи поклюют, ну и что. Что оставалось — то и ели. И радовались. И я не понимаю, что произошло и кто решил, что вот так бесстыдно со мной можно поступать. Что можно будить посреди зимы честную клубнику, когда я сплю. Или вот рядом лежит молодой картофель. Он просто фигеет от ситуации. Вот раааньше время было, это да. Клубнику бальзамировали в варенье, чтобы встречаться с ней зимой. Картофель перебирали, сушили и ссыпали в погреба. И он лежал там в прохладе, гнил с одного бока, но никто не выступал. Ели и радовались. А сейчас? Молодой картофель с не оформившейся кожурой лежит в январе и глазки выпучивает. Никакой радости не осталось, никакой. Потому что вот раааньше ждали, когда можно выкопать первый картофельный куст, когда кожуру можно руками снимать, а не чистить грубую шкуру, за зиму надоело это. А тут такое удовольствие. Куст из земли вынул, стряхнул светлые клубни, очистил от земли, отварил и горячую с укропом и маслом на даче под деревом съел. Вот это да.