Элизабет Гилберт - Последний романтик

Еще он рассказывал о том, как индейцы использовали лещину в лечебных целях, и показывал, где орешник растет.

– А это – береза вишневая, – продолжал он. – Попробуйте пожевать кору. Приятный вкус, да? Из внутренней части коры, самой ценной, аппалачские старожилы варят березовое пиво. Может, потом этим и займемся.

У него кружилась голова от успеха, которого он добился. Казалось, нет никаких пределов тому, чему он мог бы научить этих детей. Они возвращались домой, к своей жизни в уютном пригороде, и родители писали Юстасу письма, в которых были такие строки: «Наш сын стал совсем взрослый – что вы с ним сделали? Как вы его учили, что он начал так живо интересоваться миром?»

Юстас также проводил недельные семинары для взрослых. Однажды он повел группу, состоявшую из мужчин и женщин, в лесной поход. Они шли по берегу реки, и одна женщина, которая никогда раньше не была в лесу, вдруг закричала, показывая на змею, плывущую против течения. На Юстасе была лишь набедренная повязка, поэтому он нырнул в воду, поймал змею голыми руками, а потом рассказал о строении ее тела женщине из города. Он заставил женщину потрогать змею и заглянуть ей в рот. В конце концов змея оказалась в руках у женщины, а друзья стали ее фотографировать.

Был и такой случай. Юстас повел небольшую группу дошкольников на лесную прогулку. Обратив внимание детей на густую листву над головой, он стал рассказывать им о разных деревьях. Затем они попили из ручья, чтобы понять, что вода берется из земли, а не течет из крана. Они шли по лесу, а Юстас объяснял, как образуется лесная почва.

– Лес – живое существо, – сказал он в конце, но понял, что дети его не понимают. Тогда он спросил: – Кто хочет стать моим помощником?

Вперед вышел маленький мальчик, и Юстас с помощью других детей вырыл в земле две длинные неглубокие ямы. Он и маленький мальчик легли в эти углубления лицом вверх, а другие дети закопали их, так что осталось видным только лицо.

– Теперь мы стали лесной почвой, – сказал Юстас. – Давай расскажем другим, что мы видим и чувствуем. Объясним, что с нами происходит.

Юстас и пятилетний ребенок лежали на мягкой лесной подстилке и описывали, что видят и чувствуют. Они рассказывали о том, как солнце сначала бьет в глаза, а потом деревья машут ветвями и приходит тень. Как сверху на них падают сухие сосновые иглы, капли влаги от прошедшего дождя попадают на щеки, а по лицу ползут насекомые и пауки. Это было удивительно. Дети смотрели и слушали как зачарованные. Потом конечно же тоже захотели, чтобы их закопали. И Юстас закопал их всех по шею по очереди. Каждый ненадолго превратился в лесную почву и увидел всё своими глазами, а Юстас подбадривал их, когда их звонкие голоса раздавались в чистом влажном воздухе.

– Лес живой! – повторяли дети. – Он правда живой !

Им просто не верилось.

В мае 2000 года я сидела за столом в освещенном солнцем кабинете Юстаса Конвея. Он сидел напротив. Между нами стояла большая картонная коробка, в которой, если верить надписи, некогда хранилась смазка для бензопил фирмы «Стилх». В этой коробке Юстас держал документы на все свои земельные участки, общая площадь которых теперь равнялась тысяче с лишним акрам. В коробке лежали конверты из коричневой бумаги, подписанные безо всякой системы: «Сделки, касающиеся пустующих участков», «Карты земли Джонсона», «Налоги на землю», «Участок Кэйбелла Грэгга», «Информация о праве проезда», «Лесохозяйство»; на самом толстом конверте было написано: «Потенциальные покупатели земли и земля на продажу».

За два месяца до этого мы с Юстасом объехали на лошадях весь Черепаший остров по хрустящему снегу в фут глубиной. Поездка заняла несколько часов. Временами нам приходилось слезать с лошадей, чтобы спуститься с крутого спуска или подняться по крутому склону, но больше Юстас не сделал ни одной остановки. Он показал мне каждое дерево и каждый камень, отмечавший границы его территории; рассказал, кому принадлежит земля по другую сторону границы, как хозяева за ней ухаживают и за какие деньги он готов когда-нибудь эту землю купить. Так я увидела Черепаший остров живьем, а теперь мне хотелось увидеть его на карте.

И вот Юстас достал большую карту и развернул перед собой, как пират развернул бы карту сокровищ. Его земля на карте была обозначена маленькими и большими квадратами, переходящими один в другой. Он рассказал, как за годы приобрел все эти участки. В результате перед моими глазами нарисовался портрет гения. Как шахматный мастер, Юстас собрал головоломку воедино. Сначала он купил 107 акров, которые стали долиной Черепашьего острова; затем, заработав денег с годами, постепенно выкупил все холмы вокруг долины. Для строителей холмы представляют собой самую ценную недвижимость, потому что все хотят иметь дом на вершине холма. Забрав себе холмы, Юстас сделал землю у их подножия гораздо менее привлекательной для охотников за участками, которые могли бы забрести в эти края, тем самым снизив вероятность того, что они будут куплены до того, как у него самого появятся деньги на эту землю.

«У меня была цель – чтобы все вершины холмов вокруг стали моими, – сказал Юстас. – Мне хотелось смотреть из центра долины, и не видеть вокруг ни мелькания света, ни домов, ни эрозии, уничтожающей леса; не хотелось слышать никаких звуков, кроме звуков природы. Вершины холмов также имеют ключевое значение, потому что именно там обычно строят дороги, – а если через лес прошла дорога, считай, всему конец. Дороги приносят людей, а люди приносят разрушение, и я должен был это предотвратить. Поэтому и купил все холмы. Если бы я этого не сделал, уже сейчас здесь была бы дорога, даю гарантию».

Выкупив вершины, он заполнил оставшиеся пустоты на карте, купив склоны холмов, соединявших его долину с горами вокруг. По сути, он занимался тем, что постепенно превращал свои владения из маленькой, плоской долины в низине в большую «чашу», идеальную долину, со всех сторон защищенную горами. Потом он купил самые важные 114 ак ров, «землю Джонсона». («Дик Джонсон был хозяином соседних сорока тысяч акров, и он выставил их на продажу. Конечно, весь участок был мне не по карману, но я должен был застолбить этот буфер между моим заповедником и тем, что застройщики решат натворить по ту сторону границы». Землю Джонсона надо было купить срочно; Юстасу пришлось раздобыть денег за два дня, и он это сделал.) Потом он приобрел еще один участок, который сам называет «китовым хвостом» из-за его формы. («Это очень красивый участок с отвесной скалой и панорамным видом. Я знал, что рано или поздно кто-нибудь увидит его – и подумает: вот бы построить здесь дом, – поэтому не мог его не купить».) Наконец он купил самый маленький кусок земли, оказавшийся самым дорогим: всего пять акров, за которые пришлось выложить круглую сумму. («Я понял, что если выкуплю эту землю, то получу доступ к большому участку с другой стороны, потому что этот маленький пятачок – единственное место, где можно проложить дорогу. Большой участок мне был не по карману, но я вполне мог втихую купить этот кирпичик. Это была мера предосторожности. Возможно, однажды я куплю и оставшуюся землю, когда не останется настоящих конкурентов».)