Александр Бялко - Роман с физикой, или За всех отвечает любовь

В это время два профессора и один соискатель научной степени по физике все допили и съели в ресторане. Володя уже ели-ели держался на ногах.

– Что-то его развезло. Нельзя с непривычки столько пить.

– Это я от уважения к Николаю Георгиевичу, – тупо глядя в пол, выговорил Володя.

Тогда в Советском Союзе относились к пьяным трогательно, как к малым детям. Причина этого не совсем понятна. Православные патриоты ищут в этом истоки русской народной солидарности. Демократы считают пьянство в те года специфическим диссидентством, когда люди уходили из советской действительности по средствам алкоголя. Пережитки той любви к пьяным живы и сейчас, но обстановка круто поменялась.

В далеком 1977 году профессора взяли Кушачанко с двух сторон под руки, не видя в этом чего-то удивительного, и спотыкаясь, повели его на второй этаж. И постояльцы, и работники гостиницы понимающе смотрели на них, и никто не высказал осуждения, напротив все были готовы помочь.

В это время Денис Коротков (по паспорту) разглядывал свой номер. Две кровати в головах у каждой постельный ящик, два шкафа. Телевизора нет. Телевизор, это было то, по чему страдал Денис (дальше будем называть его так). У себя в небольшом городке в Пенсильвании, было около сорока телевизионных каналов, работающих круглосуточно. Тут было два и то одинаковых.

Делать было нечего, и Денис стал разбирать кровать.

А профессора в этот момент преодолевали последние ступеньки лестницы с тяжелым телом Кушаченко на плечах. Коридор был совсем короткий и прямой. Он не представлял трудности. Тем более, что к Володе вдруг вернулось на время сознание и он заплетающимся языком сказал:

– Я сам дойду, – и стал искать ключ от номера.

Блок был заперт. Его, естественно запер Денис, подчиняясь логике и инструкциям.

Володя не твердой рукой начал направлять ключ замочную скважину. Конечно, он ключи перепутал, и нужный ключ был другой. Поскольку первые ключи были у него одинаковые с Борковым, а Борков более трезвый. Борков взял задачу идентификации ключа на себя и скоро в этом преуспел.

Прилегший Денис услышал подозрительную возню в коридоре, сопение и то, как открывается замок. Он встал и приготовился. Быстро и бесшумно, не зажигая свет, натянул одежду. Он не думал, конечно, что его идут арестовывать. Это делается открыто. Обыск, проверка. О топорной работе органов КГБ ему много рассказывали на лекциях.

Наступило время второго замка. Борков уже легко открыл свою комнату и прошел туда. Володя все еще тыкал ключом в личинку замка. Наконец, получилось повернуть ключ и Володя ввалился в комнату с твердым намерением упасть на кровать с разбега и заснуть.

Неожиданно на его пути встал кто-то.

Денис окончательно убедился, что это тупая и непрофессиональная проверка. Когда же кагэбэшный бык прыгнул на него, он не успел подумать. Автоматически его рука выбрала удар модного тогда каратэ, болевой обездвиживающий, о котором мало кто знал, а не то, что умел правильно исполнить. Удар был хорошо отработан. Любой здоровый, даже пусть хорошо тренированный детина, упал бы на гостиничный ковер, корчась от боли.

Но не Володя Кушаченко в этот вечер. Дело в том, что выпитые им две бутылки водки, не считая стопку спирта на работе, полностью парализовали его болевые рецепторы. Этот странный анестезирующий эффект русской водки обнаружил еще доктор Пирогов во время Крымской войны, благо в России у него для этого было полно экспериментального материала.

Володя только почувствовал, что его кто-то ткнул. Из этого он понял, что кто-то на его месте расположился. Рука поднялась сама, и Володя вмазал Денису от всей души. Денис знал, что в каратэ это называется стилем пьяной драки и такой стиль очень опасен для противника. Бойцы школы Киото несколько раз побеждали на чемпионате мира по каратэ Киоко-кун-кай таким стилем. Но додумать до конца Денис не успел и получил в глаз так, что с грохотом влетел в пустой шкаф.

Борков, услышав грохот, решительно пошел помочь улечься своему ученику. Открыв темную комнату, он нащупал выключатель на стене. Володя качался в боксерской стойке, а на полу лежал какой-то парень.

– Что вы тут устроили? – строго спросил Борков.

Когда зажегся свет, внутренний голос Дениса сказал ему – Это конец. Сидеть в советской тюрьме не хотелось. Он даже придумал речь, которая начиналась словами,

– Я всегда сочувствовал коммунистическим идеям...

Зная, что эти дуболомы стреляют по любому поводу Денис встал и на всякий случай поднял руки вверх. Под глазом жгло, и он представил себе, как унизительно он будет смотреться на допросах в КГБ с таким фингалом.

Как бы пьян не был Володя, он любил и уважал Боркова, как своего учителя. Он сразу послушался его, лег, не раздеваясь, на постель Дениса и почти сразу же захрапел.

– Хорошо, – сказал Борков, закрыл дверь и пошел к себе.

Денис начал понимать, что с ним что-то не то. Он все еще стоял с поднятыми руками.

Постепенно то ли от Володиного удара, то ли от времени к нему вернулась способность думать. Арестовывать его не собирались. На проверку тоже это не было похоже. Что это за человек спит в его комнате, и что за человек в очках призвал его к порядку – сообразить он не мог.

Память стала тоже постепенно возвращаться, это уже точно помог Володя. Денис вспомнил забытые уроки в школе ЦРУ. Ему рассказывали, что в русских отелях любят поселить в одной комнате по несколько человек, чтобы КГБ удобнее было подсунуть своего агента.

Судя по удару, спящий человек был его коллега. Судя по тому, как он спал – это был бомж. Постепенно Денис успокоился, снова разобрал уже другую кровать и пошел почистить на ночь зубы.

Борков вынул из портфеля книги письма и научные статьи и собрался почитать все это на сон грядущий. Как у каждого нормального командировочного у Боркова была пачка чая, кипятильник и немного сахара. Он взял стакан, но для начала решил помыть его и вышел в туалет. Там он встретил уже знакомого ему соседа, прикладывающего полотенце к глазу.

– Простите, деликатно сказал Борков и вернулся к себе. Он решил, что стакан все равно продезинфицируется кипятком.

Денис узнал человека в очках. Теперь он понял, что дверь рядом это не служебное помещение, а еще одна комнатка, сообразил, что это просто сосед. С душевным подъемом он пошел укладываться спать, про себя смеясь над своей секундной слабостью.

Алкоголизм – это не вредная привычка, это хуже. Володя знал свою болезнь, бороться с ней он пытался редко и безуспешно. В остальное же время он сам помогал своему организму. Он знал, что часа в четыре ночи он проснется. Сердце будет колотиться, во рту будет противно и снова заснуть он сможет, только хорошо глотнув из бутылки.