Наталья Шумак - Та-Ро

-Прошу меня извинить. Я очень занята. Вы свободны.

Что означало примерно следующее - удовлетворили свое любопытство? Взглянули? Теперь валите. Достаточно. Отцы засуетились, заволновались за спиной не иначе как без пяти минут почти святого Сигизмунда. Подталкивать в спину не стали, но взялись шипеть сразу в каждое ухо что-то неразборчивое, торопливое. Ага. Имеется несогласие в рядах посланных священников. Чего они, вообще хотят? Отец Сигизмунд таки собрался с духом, силами или мыслями. Откинул с тонкого умного лица капюшон. Взглянул в глаза принцессы. Либерия подумала, что ему видно не легче, чем капитану команды знатоков из "Что? Где? Когда?". В известный момент выбора между шестью версиями ответа на крайне пакостный вопрос.

-Ваше Высочество. Если бы только я мог быть совершенно уверен в Вашем происхождении...

Либерия поняла с неудовольствием, что посланец нижайше попросит предъявить знак Династии. Дракона, которого они не видели своими собственными глазами им оказалось мало? Так и есть. Отец Сигизмунд, смущенно проскрипел, внезапно осипшим голосом.

-Мне крайне неловко злоупотреблять вашим терпением, но я умоляю о снисхождении к моей возмутительной просьбе.

-И что тогда?

Невежливо перебила принцесса поток извинений.

-?

-Что произойдет, если я предъявлю непровержимые доказательства своих прав на имя, которым горжусь?

-Церковь примет вашу сторону.

Либерия задумалась на долю секунды. Подняла ладонь к плечу, потребовала у Павла, не оборачиваясь, не глядя на верного белокурого громилу.

-Нож!

Серебристый клинок хорошей росской стали оказался в ее власти тотчас. Оп. И ладонь ощутила прохладное прикосновение металла. Принцесса буркнула.

-Теперь помоги мне.

-Че?

-Рукав отрезать.

Девушка совершенно справедливо решила, что маленький стриптиз устроенный для барона Шико - прожженного царедворца, был вполне уместен. Но отцы священники повторения того эротического шоу не дождутся! В конце концов им по долгу службы положено гнать от себя любые плотские соблазны. Так что перебьются без спектакля с обнаженкой. Надрезанный рукав затрещал обиженно, поддаваясь ножу и пальцам портных-самоучек крайне неохотно. Доброе сукно сопротивлялось. Каждый стежок стоял насмерть. Наконец, Павел рванул дурью. Хлоп! Рукав остался у него: обвисший кусок ткани. А вот то, что он столь тщательно скрывал от чужих любопытных глаз, было явлено всем. Самые разные взгляды устремились к голому плечу принцессы. Недоверчивые, полные надежды, хмурые, строгие - и каждый, прикасаясь к сияющему цветку менялся. Тинэль сверкала и переливалась на гладкой коже. Лепестки казались живыми.

Отец Сигизмунд склонился в самом торопливом поклоне, который ему позволили годы и многочисленные болячки. Остальные священники пали на колени. Возопили нестройным хором возрадовавшихся страдальцев.

-Ваше Высочество!

-Ваше Высочество!!!

Либерия, подбрасывая нож на ладони, не удержалась от сарказма.

-Да. Это я. Собственной персоной. Прошу любить и жаловать.

Принцесса думала, что не сможет заснуть. Ан нет. Отрубилась едва успев щекой коснуться подушки. И никаких выматывющих снов-пророчеств, слава Богу!

-Ваше Высочество, Ваше Высочество.

Ласковый грудной голос великанши, аромат жасминового чая - благодать. А следом - долетающие снаружи крики команд, ржание коней, перебранка часовых и одного из ближних офицеров, рвущегося внутрь с очередным делом неотложной важности. Что ж, походный шатер - он и есть походный шатер. Никакой звукоизоляции. Елки-палки. Либерия оторвала голову от плоской как блин подушки. Тинэль приучила девушку спать на жестком, укрываясь только в холода, словом - муштровала на совесть. Заботливая Мира занималась прямо противоположным делом. Норовила подсунуть кусочек послаще, прикрыть, когда госпожа отключится - перинкой, вместо колючего пледа. Либерия безжалостно выбрасывала подушки, но они точно почковались, сами собой и незаметно вползали в постель. Принцесса подозревала (не без оснований), что понемножку они начнут распухать, утолщаться, набьются лебяжьим пухом, вместо войлока. А грубые льняные простыни превратятся в батист и шелк.

-Доброе утро, Ваше Высочество. Пора вставать.

-Меня ждут великие дела.

-Что?

-Говори мне, пожалуйста так. Хорошо?

Мира не страдала тупостью, ей ничего не приходилось повторять трижды. Вот и сейчас, приосанилась, набрала полную грудь воздуха, гаркнула так, что за шелковым пологом всхрапнула испуганная лошадь.

-Вставайте, Ваше Высочество! ВАС! ЖДУТ! ВЕЛИКИЕ! ДЕЛА!

Либерия запретила себе заглядывать в корзину. Зажмуривалась, пробегала мимо с таким выражением лица, точно на сгибе локтя верная Мира носит семейство бешеных гадюк: опасных для жизни и здоровья. Принцесса боялась, что не сдержится и начнет просить Даниллина обернуться собой, вместо милой ящерки. К чему это могло привести она знала лучше всех. На глупую борьбу с больным разбитым сердцем уходило столько сил!

Либерия настояла на своем выборе - лишенный рукава камзол. Мира сопротивлялась с отчаянием. Мира даже всплакнула. Картинно потрясая нежным белым нарядом, заломила крупные руки, простонала.

-Ужасно. Ужасно. Вы похожи на мальчишку, на оборванного мальчишку! Принцесса Династии. Внучка Аэль. О, горе мне, горе!

Ей ужасно хотелось видеть госпожу красиво одетой.

-Это подождет.

Отрубила вредная девушка и вышла к своему войску. Привычным жестом вскидывая голову вверх. Расправляя спину, мимолетно касаясь перевязи с мечом - привет, Амэ-но охабари!

Ни барон Шико, ни отцы церкви не бросали слов на ветер. Город распахнул ворота. Ключи на бархатной подушке, правда, не вынесли, но девушка решила, что этот обычай видимо еще не родился. Не то подали бы всенепременно.

Ликующей толпы тоже не наблюдалось. Люди попряталиь по домам? Кортеж втянулся внутрь. Медленно продвигаясь к сердцу бывшей империи - Дворцу Династии. На перекрестках жалкими кучками замерли всклокоченные старухи, туда-сюда перебегали бесшабашные мальчишки. Вот и вся торжественная встреча? Что же здесь творилось?

Либерия обернулась к барону.

-Вы не помните это место в пророчестве?

Нахохлившийся точно ворон, одетый во все черное, барон проворчал.

-Оно опущено.

-Теперь я понимаю почему.

Грязные улицы, облупившаяся штукатурка, высокие уродливые заборы, то и дело - Либерия не поверила своим глазам - шмыгающие вдоль стен крысы! Никто не обращал на них внимания. Точно серые шустрые звери были самым обычным делом. Среди бела дня? Господи! Либерия оглядывалась, не узнавая окрестности. Ни один фонтан не действовал. Пыльные шапки неухоженных деревьев проплывали над стенами. Молчали птицы...