Наталья Шумак - Та-Ро

-Начнем?

Матерый волчище и тонкая девочка в светлом кимоно. Ояма напал резко, сильно, намереваясь закончить глупый поединок как можно быстрее. Ли уплыла в сторону. Она перемещалась неровными странными рывками, одновременно текучими и непредсказуемыми. Каждое движение Оямы проваливалось в пустоту. Ли танцевала вокруг. Выворачиваясь из-под ударов с нереальной грацией. То переламываясь в талии пополам, то возносясь над землей. Писец перестал дышать, так его увлек поединок. Неждан потер испачканным пальцем переносицу. Он знал, чем дело кончится. Сейчас госпожа бросит играть. Так и случилось. В какое-то мгновение она перестала ускользать. Мечи соприкоснулись, запели надрывно и громко. Ояма рухнул на колени. Тонкая струйка крови текла по шее. Ли отдернула лезвие. Отступила на шаг назад. Ронин вытер со лба пот, скривился, сказал громко.

-Вы воин. Настоящий. Могу я просить прощения?

-Нет.

Он вскинул глаза на нее. Но услышал неожиданное.

-Ты передо мной ни в чем не виноват, Ояма. Это был мой ответ на твой вопрос. Вот и все.

Побежденный ронин недоверчиво промолчал.

-Что ты решил?

Ояма поклонился.

-Владейте мной, госпожа. Я приму присягу.

В толпе связанных воинов послышался стремительный мгновенный гул и тут же наступила тишина. Ояма подошел к писцу и Неждану. Его широкое, потное лицо было строгим и ничего не выражало. Отвечал на вопросы он быстро, коротко, сухо. Писец вырисовывал темно зеленой тушью ряд иероглифов. Затем сменил кисточку и протянул ронину. Ояма старательно вывел два красных значка - подпись. С коротким поклоном вернул кисть. Посмотрел на толмача принцессы. Неждан тоже сделал запись. Кисточка для воина была им уже приготовлена. (Синто это Синто, здесь в отличии от всего остального мира совсем не пользовались перьями. Неждан вот тоже научился, немножко, самую капельку, взял несколько уроков каллиграфии. Поразившись сколь сложно быть грамотным здесь.) Иероглифы на обоих документах вышли абсолютно идентичными. Только разного цвета. И под разным текстом. Неждан вел записи на классическом романском, для удобства принцессы. Дальше пошло быстрее. Ронины возникали перед столиком один за другим. Вот вышла заминка. Неждан вслушался. Трое пленников отказывались. Вскоре их увели. Еще одного забраковал Мицуно. Лицо у принцессы сделалось несчастным, но возражать она не стала. Неждан понял, что парень пытается спорить. Потом раздался его крик отчаянный и гневный. Офицер господина Акино выхватил меч. Мгновение назад он стоял опустив руки, а в следующее меч уже возвращался назад, описав плавную дугу, срубленная голова отлетела в песок, тело забилось в судорогах, фонтан крови испачкал лица ронинов, привязанных к той же жерди, что и убитый. Неждан вылупил глаза, закаменел от ужаса. С его пера на бумагу лилась черная тушь...

"Не имею права осуждать чужие обычаи, законы и правила, а душа противится бессмысленному убийству, полнится возмущением. Я пытаюсь понять их жестокость и не могу."

Близнецы остались невозмутимыми изваяниями. На своем коротком веку они успели повидать немалое количество смертей. Гибель еще одного узкоглазого чужеземца для них ничего не значила. Ли только прикусила губу. Мгновенное жесткое возмездие за серьезный проступок - оскорбление офицера, вызвало в ней смешанные чувства. Первой нахлынула короткая жалость: был человек, дышал, злился, спорил и вот нет его больше. Почти одновременно пришло удивление быстротой наказания и полной уверенностью Мицуно в своей правоте. Следом обозначилось восхищение великолепной скоростью и точностью удара. Последней явилась острая, болезенная неприязнь к себе. Непонятно почему возникнувшая. Ведь не она велела казнить. Цветок на плече заныл, запульсировал. Ли сцепила зубы. Мысленно обругала себя, как следует. Воины Мицуно выстроили ронинов. Ли точно издали расслышала слова офицера.

-Пора привести их к присяге, Ри-сама.

Принцесса уже привыкла к исковерканному варианту своего имени. Кивнула. Сосредоточилась. Подошла к шеренге воинов. Одетые в разномастные лохмотья, босые, голодные, они почему то начинали подбираться и выглядеть иначе, чем полчаса назад. В глазах зажглись огоньки, губы изогнулись в сдержанных полуулыбках, подбородки приподнялись, тела натянулись. Кое-кто даже успел пригладить волосы, дабы выглядеть более подобающим образом.

-Мои вассалы.

Обратилась к ним принцесса.

-Я принимаю власть над вами. Вы обязуетесь служить.

Они быстро и бесшумно опустились на колени, вытянули руки перед собой, распростерлись ниц. Уткнувшись лбами в мокрый песок. Поднимаясь по очереди каждый произносил свое имя и восклицал.

-Владейте мною, госпожа.

Ли благодарила легким наклоном головы и проходила дальше, вдоль строя. Выпрямившиеся смотрели орлами. Задирали носы друг перед другом. После всего Ли поманила из строя Ояму.

-Назначаю старшим. Все будут слушаться тебя. Сам определи пятерых помощников, десятников. Потом представишь их мне.

На двух повозках лежали мечи. Самураи выбирали оружие не торопясь, с удовольствием. Два раза чуть не вспыхнула ссора. Вмешивался Ояма. Гневно осаживавший грубиянов.

-Стыдитесь! Где ваши манеры?!

Позже - вооружившись и построившись - самураи притихли. Мицуно обратился к принцессе.

-Пожалуй это все. Моя миссия исполнена.

Ли сдержанно поблагодарила его. Неждан попрощался с писцом из палаты наказаний. Тот пребывал в некотором ошеломлении. Сказал негромко, задумчиво, глядя на юношу оценивающе, но дружелюбно.

-Ваша жизнь полна интересных событий.

С тем и расстались. Обретенные принцессой вассалы отправились в гостиницу. Там их уже ждали банщики, количество которых благоразумный хозяин увеличил вчетверо. Тем не менее, конечно, образовалась очередь. Слегка растерянные близнецы выдавали бывшим ронинам новые, купленные несколько часов назад кимоно. Неждан обратил внимание на то, что выбор госпожи оказался безупречным. Ояма заслуживал должности офицера как никто другой. Он наводил порядок короткими точными замечаниями. Служанки тоже стали обращаться к нему. В какую комнату сколько воинов поместить, куда подавать ужин и так далее... Дело спорилось.

"События этого вечера утомили меня, как будто я бегал, нагруженный невообразимой тяжестью. Ноги подкашивались, в голове шумело. Госпожа заметила это и велела мне отправляться отдыхать. Близнецы попросили, с неожиданной вежливостью, разрешения последовать за мной для короткой беседы. Разумеется, мое согласие было ими немедленно получено. Я считаю своим долгом поощрять любые ростки цивилизованности в этих грубых натурах. И в ущерб отдыху приготовился слушать очередные бессмысленные истории о гейшах, полные таких вульгарных описаний, что обыкновенно с трудом могу сдержаться, чтобы не обрисовать этим неучам всю тяжесть и глубину их морального падения. Карма. Примечательно, что явившись тотчас близнецы потребовали чаю, а не саке, как обычно. Это немного меня удивило. Тем временем они уселись напротив. Служанка принесла две подушки, и положила на циновку. Петр подгреб их себе под спину, устраиваясь поудобнее. Служанка заметила это и вернулась с дополнительной подушкой для второго гостя. Я поблагодарил заботливую девушку. А Павел обратился ко мне с тяжким вздохом..."